В.Илюхин: «Россия живет по илюхинским законам»

Эксклюзивный фоторепортаж специального корреспондента KM.RU Марины Долиной. Фото Сергея Мартынова. Видео » Владимира Высоцкого
Борьба за справедливость всегда увлекала Виктора Илюхина - нынешнего заместителя председателя комитета Госдумы РФ по безопасности.
Младший из семерых детей, выросший в деревне Сосновка Пензенской области Виктор единственный из всей семьи закончил вуз. После чего началась тяжелая, но очень любимая работа следователя. Профессия настолько увлекла Илюхина, что времени на ухаживания за женщинами совсем не оставалось. Неудивительно, что свою суженую он встретил в суде. Надежда работала секретарем судебного заседания. А после замужества поступила в юридический институт и стала адвокатом. Дружная семья адвоката и прокурора стала примером для многих.
Мы оказались в гостях у Виктора Ивановича летом, когда домашние разъехались. В отличие от многих депутатов Виктор Иванович живет не в служебной, а в собственной квартире в Матвеевском.
История ее получения достаточно своеобразная. Об улучшении жилищных условий Виктор Иванович задумался через несколько месяцев после того, как выступил с разгромной обвинительной речью против Бориса Ельцина. И, несмотря на это, квартиру Илюхину дали. Заслуг перед родиной к тому времени у этого непростого человека было предостаточно. Он участвовал в расследовании трагических событий во всех горячих точках бывшего Советского Союза.
Его домашний кабинет украшают фотографии близких и многочисленные подарки коллег. Здесь и морские кортики, которыми Илюхин как бывший моряк очень гордится и дорожит, и нефритовые шахматы, которые улучшают жизненный тонус, и, конечно, книги.
В просторной кухне висит картина, подаренная чете Илюхиных художником, который узнал Виктора Ивановича на вернисаже и таким образом решил выразить ему свое уважение. А на шкафу стоит фамильная икона - единственная памятная вещь, которую Виктор Иванович увез из родного дома в Сосновке. Хотя сам он человек неверующий, к этой семейной реликвии относится очень трепетно. Помнит, как с ранних лет мать молилась перед ней.
В гостиной также есть некоторый налет рабочей обстановки. Журнальный столик часто служит местом, где Илюхин работает: изучает книги и периодику, чтобы быть в курсе последних событий. Здесь же фотографии любимой дочери Катюши, которая подарила Виктору Ивановичу внука Руслана.
Авторитет отца был для нас непререкаем
- Виктор Иванович, расскажите, пожалуйста, о семье, в которой вы родились.
- Родился я в 1949 году в селе Сосновка Пензенской области. Я самый младший из семерых детей. Мои родители простые люди. Мать никуда не выезжала из своего районного центра, да и отец только один раз далеко поехал, когда его призвали на войну. В 1944 году он вернулся домой тяжело раненым. И хотя время было сложное, и жили мы трудно, я всегда с теплотой вспоминаю своих родителей. Мы были удивительно дружны, никогда не ссорились. Да и некогда было ругаться. Надо было много работать.
Помню, особенно весной, когда снег начинал таять, на улицу-то хочется, побегать с ребятами, а сапог нет. Подходишь, маму дергаешь, мол, сапоги нужны. А она нам с братьями-сестрами совершенно по-взрослому объясняет: знаете что, дети, отец сказал, что он купил два мешка муки, деньги потратил, так что в этом месяце мы вам из одежды и обуви ничего покупать не будем.
Авторитет отца был для нас непререкаем. Мать сумела так воспитать нас, что достаточно было упоминания отца, чтобы мы беспрекословно исполняли его волю. Мать закончила всего три класса, но она понимала суть семейных отношений и смогла воспитать нас в уважении к отцу и при этом умело нами управляла.
- Помните ли вы некие правила хорошего тона, которым вас учили в детстве родители?
- Было несколько «заповедей», которые мать всегда твердила нам: «Живите честно, трудитесь, помогайте друг другу, не воруйте, уважайте остальных».
- Как младший ребенок в семье, вы, наверное, росли избалованным ребенком?
- Да, меня баловали, и я был достаточно капризным. Например, если ехали косить сено и везли тачку, то я сидел в тачке, а все остальные взрослые ее катили.
- С каким чувством вы вспоминаете послевоенные школьные годы?
- Наша деревенская школа очень много мне дала. Я закончил 8 классов в Сосновке, и все учителя были небезразличны к тому, как мы учимся. Ну, во-первых, мы знали друг друга, село ведь не такое большое, где-то 300 человек вместе с детьми. И если кто-то нашкодничал, на уроке получил двойку, опоздал, учительница всегда находила возможность прийти домой и все высказать при родителях. Это настолько дисциплинировало! Самый большой позор был, когда учитель приходил домой. Но учителя приходили домой не только для того, чтобы пожаловаться. Они и советовались с родителями, искренне переживая за нашу успеваемость. Я помню, у меня не ладилось с русским языком. И моя учительница очень деликатно повела разговор о том, чтобы летом со мной и еще несколькими ребятами позаниматься. Все лето я и еще три-четыре человека приходили к учительнице домой. Она гремела чугунками на кухне и одновременно диктовала диктант. Так проходили наши дополнительные уроки. В итоге школу я заканчивал почти круглым отличником.
Я всегда хотел наказывать злых, а добрым помогать
- Как вам пришла мысль о том, чтобы поступать именно в юридический институт?
- Мальчишкой я видел много несправедливости и сложностей в жизни. Мне всегда хотелось защищать людей, была у меня такая общественная направленность. Я и в селе всегда защищал ребятишек, особенно младших, дрался со старшими, и мне попадало, так как я слыл забиякой. Когда я стал постарше, я решил, что буду и дальше защищать людей, пойду в юридический институт, закончу его и буду наказывать злых, а добрым помогать.
- А помните ли вы свою первую победу уже в качестве юриста?
- Вернувшись из армии (я проходил срочную службу в Тихом океане на базе подводных лодок), я был принят рядовым следователем в районную прокуратуру. Нагрузка была серьезная. Сразу давали дела и говорили: вот, расследуй. Ты закончил вуз? Закончил. Значит, расследуй, покажи, на что ты способен. Буквально через месяц меня поднимают ночью и говорят: на дороге труп, надо выезжать. Было не ясно, то ли автодорожное происшествие, то ли убили человека, а потом имитировали автодорожное происшествие. Я всю ночь не спал, ходил по снегу в ботинках, обдумывал, как все могло произойти, и через три дня я уже раскрыл это преступление. Потом я три года проработал рядовым следователем в районной прокуратуре, через три года меня пригласили на работу старшим следователем областной прокуратуры. Я в это время расследовал, как говорится, дела почти из всех разделов Уголовного кодекса. Это и бандитизм, и массовые беспорядки в колонии. Я могу сказать еще об одной особенности: я никогда не грубил на допросах, и почти все мои дела шли в суд с признанием обвиняемого своей вины в совершении преступления. Чтобы такие признания получить, надо было уметь говорить, растопить сердце подследственного. Ведь многие из них думали, что следователь враг и если ты будешь с ним откровенно говорить, значит, получишь большой срок. И чтобы человека переубедить, приходилось приводить веские аргументы, иногда говорить так, как будто передо мной огромный зал и нужно убедить всех сразу.
Я напоминал подследственному про смягчающие обстоятельства, стечение обстоятельств и человек открывался, что для него самого было гораздо лучше.
- Что вам дал во время работы в Госдуме опыт работы в криминалистике?
- Я прошел путь от районного следователя до начальника Главного управления по надзору за исполнением законов по государственной безопасности, потом я три года был первым заместителем начальника Главного следственного управления в Советском Союзе. И мало того, что я занимался практикой, меня уже тогда привлекали в качестве эксперта для работы над написанием законов. И я уже знал механизм подготовки документов для создания новых законов, знал, какие нужны обоснования. Это было для меня не ново, когда я пришел в Государственную Думу. Я знал, что нужно органам госбезопасности в плане обеспечения законодательной основы, чего не хватает МВД, прокуратуре, у меня были свои предложения по реформированию судебной системы. Когда я пришел работать в Госдуму, я два срока был председателем Комитета по безопасности. Мне было легко.
А с другой стороны, у меня был определенный перерыв в правоприменительной деятельности. Я почти три года работал журналистом и вот за это время заскучал по законотворчеству, по его применению и так далее, поэтому ушел в эту работу с головой. И надо сказать, что многое получалось.
Россия живет по илюхинским законам
- Какими достижениями в законотворческой деятельности вы гордитесь больше всего?
- Я бы выбрал три момента, над которыми мы работали в комитете, три главных направления. Рухнул Советский Союз, и правовая база для функционирования правоохранительной системы канула в Лету, пришлось писать заново многие законы. Я могу сказать, что закон о государственной безопасности я писал трижды, сначала в Советском Союзе, потом в Российской Федерации в качестве эксперта Верховного совета, а потом уже в качестве председателя Комитета по безопасности. И я горжусь тем, что нам удалось создать. А удалось создать правовую базу для функционирования всех наших правоохранительных органов. То есть мы под каждую нашу службу, под каждую нашу силовую структуру подвели закон. И делали это из двух соображений. Во-первых, действительно необходимо было определить их поле деятельности, а во-вторых, когда мы определяли закон (что они должны сделать, на что не имеют права, а что должны делать совместно), мы определенно ставили их под контроль. Парламентский контроль, общественный контроль, судебный прокурорский надзор - все это очень важно.
Второй блок - это законы, направленные на усиление борьбы с преступностью: новый Уголовный кодекс, закон об оперативно розыскной деятельности, закон об оружии. Я был автором всех этих законов плюс закона о борьбе с терроризмом.
Третий блок законов был направлен на защиту населения от техногенных чрезвычайных ситуаций. Появился закон о промышленной безопасности, закон о гражданской обороне, о защите населения от природных и технических катаклизмов. Я хочу сказать, что когда я руководил комитетом, я, по сути, создал правовую основу, которую мы теперь чуть-чуть уточняем, дополняем. Но базовые законы были приняты именно тогда. Может быть, я преувеличиваю, но я с юмором говорю о том, что сегодня Россия (во всяком случае правоохранительная система) живет по илюхинским законам.
Я никогда не был готов к семейной жизни
- Когда же у такого занятого человека нашлось время на устройство личной жизни?
- Скажу с юмором: Я никогда не был готов к семейной жизни, мне кажется, я только сейчас я начал понимать, что я готов к семейной жизни.
А тогда я был так увлечен своей работой, что жена говорила: «Ну, ты поставь еще в своем служебном кабинете диван, и кухню сделай, уж ладно, не приходи домой, а так заглядывай проведать в воскресенье». Я действительно отдавался работе, потом научной деятельности. У меня есть следственная школа со своими навыками и традициями, которую я воспитал за время работы в прокуратуре. Многие следователи мне до сих пор звонят и пишут. Но так уж получалось, что семейные вопросы у меня все время уходили на задний план. Я женился в 30 лет, тогда я был заместителем начальника следственного управления в пензенской области. А Надежда, моя будущая супруга, работала секретарем судебного заседания. Пришел, я помню, в суд запросить из архива дополнительную информацию. Захожу к председателю суда, кладу перед ним запрос, он говорит: «Сейчас, Виктор Иванович». Нажимает на кнопку по телефону, и заходит молодая симпатичная женщина, я посмотрел на нее, она на меня, и после этого мы стали мужем и женой.
- Сколько времени вы встречались?
- Мне некогда было ухаживать за женщиной. Просто встречались. А потом я сказал: «Ну хватит, Надь, я же тебе зарплату отдаю, давай уж все-таки оформим наши отношения». Хотя она сама выступала с таким предложением, а я все время говорил: «Подожди, я не готов». В 1979 году мы, наконец, поженились, у нас родилась дочка Катюшка.
- Ваша супруга продолжала работать в суде?
- Жена пошла на заочное отделение юридического института и стала адвокатом. Признаюсь, что контрольные и курсовые я часто писал за нее, потому что вопрос стоял так: или ты сидишь с Катюшкой, или пиши за меня контрольные работы. До сих пор помню, как она меня стыдила, когда однажды ей за написанную мной курсовую поставили тройку…
- Дочка пошла по вашим стопам?
- Да, Катюшка закончила Московскую юридическую академию, сейчас работает, юридическим консультантом в фирме. Она замужем, растит нашего внука Руслана.
- Вы довольны ее выбором второй половины?
- Мне никогда никто не диктовал, как я должен поступать, родители всегда говорили: «Ты уже вырос настолько, что мы тебе уже не можем что-то подсказать, сынок, но мы верим в твой разум. Поступай, как ты считаешь нужным». Вот эта позиция, высказанная моими родителями, сохранилась и у меня по отношению к Катюшке. Я, конечно, как любой родитель, хотел бы, чтобы женщина, особенно дочь, жила в любви, в заботе, чтобы был прекрасный муж, который бы не пил, не курил (ну, это уже в идеале, где таких сегодня найдешь?). Я ей никогда не говорил, кого выбирать в мужья. Сейчас ведь модно выйти замуж за старенького и богатенького, пускай бы и без любви. Но у нас в семье никогда не было культа денег. Что касается ее выбора - это ее дело. Парень - старший лейтенант, работает в милиции в Москве. Но мы им помогаем, конечно.
- Из родного дома вы забрали икону. А не было ли к вашей семье негативного отношения со стороны односельчан из-за того, что у вас в доме чтили Бога?
- Вы знаете, в те времена в сельской местности почти в каждом доме была икона. И никакого жесткого запрета молиться не было. Многие верующие женщины, обирались в том или ином доме и молились. Им никто не мешал. Одно время функционировала даже церковь. Но потом она пришла в запустение, хотя ее и объявили историческим памятником, но денег на поддержку, как всегда, не хватало.
Я не буду говорить о том, что моя мать была истово верующая. Мать никогда не вставала под этот образ из-за показухи, но украдкой на образа, я точно, помню, она крестилась. И хотя я лично атеист, я считаю, что наша религия это, по большому счету, и наука, и культура, и искусство. И к этому наследию надо относиться уважительно.
Я крещен при советской власти. Никто меня из-за этого не ущемлял - ни когда я поступал в институт, ни когда вступал в КПСС. Ну а теперь тем более. В программе КПСС даже записано, что мы уважаем религию, признаем и фактически дали возможность всем членам партии свободно исповедовать любую религию. А наша родовая икона - это память о моих родителях, о моем родном доме.
Комментарии читателей Оставить комментарий