Абсурд от Марка Розовского
В театральном мире Марк Розовский имеет репутацию режиссёра, придерживающегося законов классического традиционного театра. Но за последнее время устоявшееся мнение заметно пошатнулось. Репертуарная политика театра отличается разносторонностью: наряду с интерпретациями Чехова, Карамзина, Шекспира, Толстого и Пушкина, появились и менее одиозные вещи. В настоящий момент практически ни один спектакль не идёт дважды в месяц. Словом, выбор на любой вкус. Мой выбор пал на недавнюю постановку "Лёгкая резь к глазах" по пьесе одного из основателей "театра абсурда" Гарольда Пинтера.
Театр Марка Розовского – это редкая смесь интеллектуального эстетства и отсутствия амбиций. Переводя на язык рекламных слоганов, здесь можно употребить: "Попробуй – полюбишь". В любой работе Розовского явственно высвечивается тема современности. И именно внимание к этой теме перерастает в очень изобретательные и очень яркие театральные формы. Во всём вышеозначенном есть одно "но": театр в своём распоряжении имеет небольшие театральные подмостки. Однако малые средства компенсируются аутентичной актёрской энергией. Да и вообще в настоящее время особой популярностью пользуются театры, так называемой "малой формы", где сжатое пространство является необходимым условием атмосферы спектакля.
"Лёгкую резь в глазах" поставил приглашённый французский режиссёр Раймон Сегре. Факт сам по себе уже интересный. И надо сказать, что опыт удался. Сегре и художник спектакля Ксения Шимановская создали графически чёткое пространство трагикомедии. Абсурдистское действо развивается в забытой Богом провинции (неважно какой, но европейской страны). Декорации незамысловаты, но создающие необходимый элемент камерности всего происходящего. Стол в углу сцены и очертания дачного домика по краям. Действие разыгрывают два человека (Владимир Юматов и Галина Борисова), играющие по началу стандартную семейную ситуацию - с мелкими ссорами и привередливыми замечаниями - за завтраком, вызывающую в зале искренние смешки. ОН (Эдуард) – вроде бы творческая личность, но в глубоком кризисе. ОНА (Флора) – просто жена. Но вот далее происходит ожидаемый резкий поворот событий. Появляется какой-то старик (Владимир Пискунов), продающий невдалеке от дома героев спички. Этот загадочный персонаж, которого зритель большую часть спектакля и не видит, вызывает эмоциональный взрыв спектакля. Пересказывать абсурдистскую пьесу занятие не из простых, поэтому коснусь лишь основного.
Незамысловатый, несуразный, молчащий продавец спичек вынуждает как Эдуарда, так и Флору выплеснуть всё накопившееся и наболевшее. В пустоту, на зрителей, друг на друга. Но эти нескончаемые монологи завораживают. Несётся разнообразный поток слов: дельных, существенных, нечленораздельных, состыкованных наобум, как вагоны сборного товарняка. В алгоритме обвала, камнепадом с души двух людей обрушиваются исповеди, рассказы, лирические признания – до полной распахнутости. Таким образом и создаётся эффект психологической комфортности, т.е. то, что притягивает и держит внимание зрителей.
По сути, комедия, будучи предчувствием абсурда, всегда выходит более безысходной, чем трагедия. Соответственно, меняется и жанровая трактовка, выходящая на уровень психологического реализма. Но Пинтер хитёр, поэтому реальность у него в пьесе идёт встык с абсолютной условностью, когда конкретное, реальное подменяется абстрактно-символическим. Тот же старик в конце оказывается выдуманным персонажем, созданным специально для словесно-душевного излияния главных героев. Идёт построение на уровне взаимных провакаций, как актёрских, так и зрительских. Но благодаря тонкой ритмике спектакля в нём нет проходных сцен.
Театр абсурда универсален. В нём грустное и смешное сочетается так же естественно, как это происходит и в жизни. Чувство юмора здесь основывается на острейшем видении несуразного. В итоге же всё сводится к показу узнаваемой реальности абсурда того, что мы делаем, как поступаем и что при этом говорим.
Изначально заявленная негромкость спектакля лишь прикрывает немое отчаяние героев, а под ленивой неторопливостью будней таятся шквалы. Они пробиваются редко. Соседствуют со смешным. Задавлены сором жизни. В нём глохнут мечты и перегорают порывы. Но в зыбкой текучести дней, в томительной череде бесполезных и мелочных неурядиц, съедающих человека, -- предвестие катастрофы. Точнее, но и страшнее – потребность в такой катастрофе, невольное к ней стремление. А очистительной катастрофы не будет. Не будет и облегчения. Всё обязательно возвратится на круги своя, на ту же упрямую, однообразную и бесплодную карусель жизни. Безысходность с незатухающим огоньком надежды.
"Лёгкая резь в глазах" из разряда пьес, где рассказываются истории, устанавливающие потенциальные модели причин и следствий. Что-то случается, и потом что-то из этого следует. Было ли первое событие причиной второго события? Вело ли первое событие неизбежно ко второму событию? Случилось ли бы второе событие в любом случае, даже и без первого события? Какие ещё события могли бы следовать за первым, если бы персонажи приняли другое решение? Тем самым, аудитория эмоционально и умственно вовлечена в решения персонажей, соглашается или спорит с цепью причин и следствий, представленных в пьесе. Раймону Сегре удаётся умело расставить акценты и вопросы спектакля. Восприятие и ответы за зрителем. Репертуар театра "У Никитских ворот" пополнился ещё одной удачной постановкой.
P.S. Театр "У Никитских ворот" – Б. Никитская, 23 (202-82-19).
Комментарии читателей Оставить комментарий