«К поиску современной русской идеологии»

Проблема кризиса идеологии имеет на сегодняшний день объективный характер

В современной Конституции РФ в ст. 13 признается идеологическое многообразие и не допускается возможность установления государственной или обязательной идеологии. Однако это не означает, что в обществе вообще не должно быть целостного мировоззрения и концептуальных идей. Такое общество в принципе, как показывают история и современная теория, не может быть стабильным и жизнеспособным.

Проблема кризиса идеологии имеет на сегодняшний день объективный характер и связана с неадекватностью господствующих в политической, финансовой и интеллектуальной элитах представлениях об окружающем мире в стиле модернистской рыночной парадигмы. Данная парадигма обусловила развитие России в т. н. транзитный период, когда прошла известная ваучерная приватизация и в результате социально-экономической шоковой терапии были созданы основы новой социальной структуры российского общества – общества, основанного на потребительских ценностях в духе худших традиций «дикого капитализма», своего рода марксистско-ленинского социализма наоборот.

Мировой финансовый кризис в сочетании с негативными особенностями собственно российского пути развития за последние 15-20 лет заставил задуматься о процессах, происходящих в России и в окружающем ее мире. И задуматься есть о чем. Как известно, в основе либерально-модернистского представления лежит утверждение о том, что мировой рынок является самым рациональным регулятором распределения материальных и человеческих ресурсов. В этой связи оптимальным вариантом развития страны является включение ее экономики в мировой рынок по принципу открытых дверей. Стремление новоявленных бизнесменов получить легкие и быстрые деньги в сочетании с монетаристскими идеями привело к тому, что российская экономика стала развиваться как экспортно-ориентированная сырьевая частно-государственная система с большим количеством бюрократических барьеров и высоким уровнем коррупции.

Естественный и логичный с точки зрения национальных интересов путь использования финансовых средств полученных от экспорта сырьевых товаров для развития передовых технологий и социальной сферы был правящей элитой отвергнут. Вместо этого стало происходить накопление частных и государственных «углеводородных» и других денег на зарубежных банковских счетах. Речь идет о «личных» средствах российских олигархов и коррумпированных чиновников, а также государственных организаций типа «резервного» фонда или фонда «национального благосостояния».

Социальные последствия такой модернизации для страны оказались катастрофическими, поскольку привели к разрушению основных системообразующих социальных институтов – семьи, образования, армии, правоохранительной системы, промышленности, науки, здравоохранения и т. д. Мало того, в условиях кризиса, который называют финансовым, экономическим и системным, выяснилось, что реального контроля над финансовыми ресурсами в условиях включения в мировой рынок у российской элиты нет.

Постепенно стало проясняться, что продолжение такой «стратегии модернизации» для России означает в лучшем варианте сохранение страны в качестве сырьевого и энергетического донора, который находится на политической и технологической периферии современного мира. В худшем варианте в условиях системного кризиса существует реальная опасность политического и социального коллапса государства со всеми вытекающими последствиями («балканизации» страны и т. д.). Это открытие в сочетании с усиливающейся социальной напряженностью внутри страны и ростом политического напряжения по ее периметрам вызвало закономерный повышенный интерес власти к вопросам идеологии и экспертной деятельности.

Итак, вопрос – о соотношении идеологии и власти и о роли экспертов в современном российском обществе. Сразу хотелось бы отметить, что можно говорить об идеологии в широком и узком значениях этого слова. В широком смысле идеология представляет собой комплексное мировоззрение на окружающий мир, на существующую реальность. В узком смысле речь может идти о конкретных программных установках политических партий. В этом случае идеология может иметь форму информационного документа, предназначенного для партийных пиар-целей.

Из практики и современной политической теории известно, что политические партии и даже парламентские фракции имеют порой симулятивный характер, когда вместо решения реальных социальных проблем декларируют менее существенные вопросы, которые, тем не менее, способны повысить их популярность в общественном мнении и принести голоса на выборах. В этом контексте можно противопоставлять экспертное заключение, т. е. научное исследование объекта экспертизы для получения нового достоверного знания, и идеологию, понимаемую как популистскую политическую декларацию. Научное исследование требует апелляции к достоверным фактам, системного описания объекта, ценностной нейтральности исследователя, проверки полученных результатов, использования различных позитивных методов анализа. Идеология, понимаемая как популистская, рассчитана на эмоции избирателя и по целевым задачам противопоставляется научной экспертной оценке.

Впрочем, надо иметь в виду, что понятия «эксперт», «экспертная оценка» также не могут быть волюнтаристскими самоназваниями. Экспертная оценка как минимум предполагает, что она – мнение ученого, который давно и систематически занимается исследованием (проведением экспертизы) в той области и сфере знаний, к которой относится рассматриваемая проблема. Обсуждение же проблемного вопроса просто в кругу заинтересованных и уважаемых лиц даже на самой статусной площадке вряд ли можно обоснованно назвать экспертным мнением.

Идеология в широком смысле – это мировоззрение, которое, на мой взгляд, условно включает в себя три уровня. Первый, базовый уровень отвечает на основные вопросы смысла человеческого существования – что такое человек, зачем он живет, как он связан с окружающим миром, с другими людьми. Это – уровень предельно аксиологический (ценностный), он – о соотношении духовного и материального, жизни и смерти, науки и религии, этики и морали. С точки зрения методологии и кодификации это религиозно-философская проблематика – самая высокая степень абстракции, выходящая за эмпирический опыт.

В качестве исторических документальных примеров разработанной метафизической идеологии можно привести статью Иосифа Сталина, вышедшую 12 сентября 1938 года в газете «Правда» «О историческом и диалектическом материализме». В ней со ссылками на работы К.Маркса, Ф.Энгельса, В.Ленина даются основные идеологические установки правящей коммунистической партии. Есть и более ранние примеры. Византийские императоры (св. Константин Великий, Феодосий Великий, св. Юстиниан и др.) принимали самое активное участие в организации и проведении 7 Вселенских соборов, которые были посвящены догматическим вероопределениям и каноническим постановлениям жизни Церкви. Так, по окончании III Вселенского собора, состоявшегося в 431 г. в г. Эфесе и осудившего ересь Нестория, Феодосием Младшим был издан императорский декрет, адресованный префекту в отношении низложенного Константинопольского патриарха. В нем, в частности, сказано: «Хотя известно, что мы занимаемся делами общественными, однако же к не меньшей заботливости с нашей стороны относится утверждение кафонической веры; охранением веры мы надеемся служить благу общественному». Кстати, стоит напомнить, что эта идея была воспринята после падения Константинополя в 1453 г. Московским царством и получила название «Москва – Третий Рим». Принятие доктрины Третьего Рима означало для Московии не только подтверждение духовных Православных основ, но и тесно с ними связанную геополитическую евразийскую доктрину, которая в итоге привела к возникновению из относительно небольшого в XV веке периферийного европейского государства крупнейшей в мировой истории континентальной Российской Империи.

Второй уровень связан с опирающейся на базовые ценности первого уровня общей социальной теорией. С методологической точки зрения второму уровню соответствуют социальная философия и макроструктурные социологические теории. В качестве примеров из истории идей можно здесь привести марксистский исторический материализм или теорию социального действия (структурный функционализм) классика теоретической социологии Т.Парсонса. Модерн и либерализм также представляют собой глобальную социальную теорию, претендующую на обладание закономерностями жизни общества и функционирования экономики. Их отличительной особенностью являются преувеличение экономического рыночного фактора в жизни общества, гипертрофированное противопоставление интересов личности и общества, универсализация западно-либеральных политических моделей в ущерб принципам суверенного существования государств и народов. Не вдаваясь сейчас в подробный анализ, можно сказать, что это – идеология обеспечения господства «золотого миллиарда».

В настоящее время в условиях мирового системного кризиса данный идеологический, политический и экономический подход начинает подвергаться более активной критике и в российском обществе. При этом следует указать, что в России уже устойчиво сложился колониальный тип экономики, колониальный тип государственного управления, колониальный тип сознания у значительной части управленческой элиты, бизнес-элиты (компрадорской буржуазии) и вестернизированного сегмента интеллектуалов. Практически это выражается в финансовой, социальной, культурной, информационной и иной общественной политике, драматические последствия которой известны.

Доктрина «суверенной демократии», выдвинутая частью идеологов «Единой России», представляла собой попытку сохранить некоторую самостоятельность российской политической элиты в условиях глобального доминирования западных политических и финансовых элит. В итоге произошла ответная консолидация колониального сегмента – вестернизированных адептов западных ценностей в интеллектуальной и информационной среде и политических лоббистов сырьевых монополий в государственных и политических структурах. Кто возьмет вверх – покажет кризис. Я только хотел бы отметить, что для реализации политики суверенитета и многополярности необходима целостная идеология, включающая в себя социальную теорию общества.

Реальной альтернативой теории «модернизации» (а по сути – вестернизации и дальнейшей колонизации России) является цивилизационная парадигма. В отечественной и мировой науке эта концепция разрабатывается, начиная со 2-й половины XIX века, русскими и зарубежными учеными, такими, как Н.Данилевский, К.Леонтьев, Н.Трубецкой, Н.Устрялов, П.Сорокин; О.Шпенглер, А.Тойнби, С.Хатингтон и другие авторы. Исследования историков, социальных философов, политологов, социологов, экономистов, антропологов и др. специалистов в области социальных и гуманитарных наук в рамках цивилизационного подхода не противоречат, а взаимно дополняют друг друга, что позволяет целостно описывать исследуемую социальную реальность.

Когда в рамках цивилизационного подхода говорится о Русском мире, то тем самым признается, что он обладает русскими культурными кодами, религией, традицией, языком, национальным характером, представлением о добре и зле, отношением к собственной и мировой истории и т. д. Русский мир как Русская цивилизация означает признание исторической непрерывности русской государственности, начиная со времени Киевской Руси – Московского царства – Российской империи – Советского Союза – и заканчивая нынешней Российской Федерацией и интеграционными процессами постсоветского пространства.

Русский мир как цивилизация не может развиваться вне определенного пространства, определенной территории. У русских есть свое географическое сознание, которое говорит о том, что есть Русская Родина и Русский дом. Русские имеют свою историческую территорию – евразийское постсоветское пространство, на котором развивалась русская политическая история, формировались антропологический и этнографический тип русского человека, особенности его психического характера, обеспечивающие экономическую основу бытия и воспроизведения Русского мира в физическом и духовном смысле. Русский мир как цивилизация исторически сформировался на духовно-нравственных основах Русской православной церкви.

Цивилизационная теория общества органично основывается на религиозно-философских ценностях отечественной истории и одновременно – на позитивистских научных данных. Здесь стоит вспомнить, что понятие Личности появилось во многом благодаря христианскому учению. С точки зрения Православной традиции человек несет в себе образ Божий. Православный социальный взгляд на достоинство, свободу и права человека может являться нравственным и социально-политическим ориентиром не только для самой Церкви, но и для государства и российского общества в целом, поскольку нравственные ценности в своих основах универсальны для всех традиционных религий и большинства представителей светского общества. Здесь также снова стоит вспомнить, что в религиозно-философском плане Православное христианство представляет исторически сложившийся универсальный синтез эллинистической философии и восточных традиций, потенциал которого в духовном и социальном отношении не только не использован, но в значительной мере и не известен.

Парадоксальным, на первый взгляд, образом к цивилизационной парадигме примыкает и философско-эстетическое направление, получившее название «постмодернизм». Ведь в нем также идет речь о сохранении ценностей мирового культурного многообразия, отрицаются претензии на универсализацию и доминирование либерально-рыночных отношений и массовой культуры. Из идеи фрагментарности мира постмодерна естественным образом вытекают идеи самостоятельного регионального развития и межкультурного цивилизационного диалога.

Наконец, третий уровень идеологии. Если общая социальная теория рассматривает и дает ориентиры исторического развития, то идеология третьего уровня представляет собой основные принципы жизни общества в отдельных сферах, которые следует практически реализовывать. Например, принципы государственного управления говорят о том, как должны формироваться политическая элита, выстраиваться вертикаль власти, строиться отношения между центром и регионами, решаться вопросы самоуправления, обосновываться подходы к основным компетенциям ветвей власти и т. д. Выстроенная в систему логических утверждений, основанных на положениях социальной теории и общественных ценностях, а также на данных эмпирических социологических исследований, все это – идеология третьего уровня. Аналогичный подход применим к регулированию экономической сферы жизни общества, к вопросам межнациональных отношений, внешней политики, обороны, безопасности и т. д.

В заключении отметим также, что Идея представляет собой субъективное отражение объективной реальности. Это означает, что идеология не может быть произвольно придумана политиками или интеллектуалами, не может быть свободным полетом фантазии, подчиненным политической конъюнктуре, быть «заказухой». Идеологию следует рассматривать как систематизацию (кодификацию) имеющегося с целью получения нового духовного и научного знания. Это – творческий кумулятивный синергетический процесс, опирающийся на опыт прежних поколений и создающий базу для будущих поколений. В широком смысле понятная идеология относится к вопросам цивилизационной безопасности, включающей в себя национальную и информационную безопасность.

Средневековая Византийская империя периодически сотрясалась различными идейными ересями и их адептами – арианами, несторианами, монофизитами, иконоборцами и др. Это приобретало форму не только идейной, но и внутриполитической борьбы, что существенно ослабляло государство. Похожие события, связанные с идейными разногласиями, в разные периоды происходили во всех странах. Это относится и к столетнему юбилею событий вокруг журнала «Вехи», которые подняли эту проблему применительно к российской ситуации 1909 г., и к высылке в 1922-1923 гг. из Страны Советов большой группы интеллектуалов, которые были не в полной мере лояльны советской власти или не разделяли ее идеологии, среди которых были С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев, С.Л. Франк, И.А. Ильин, С.Е. Трубецкой, Б.П. Вышеславцев, А.А. Кизеветтер, Н.О. Лосский, Л.П. Карсавин, И.И. Лапшин, П.А. Сорокин и другие.

Однако в тот период эти государства уже имели относительно сформированную на том этапе идеологию. Сегодняшняя Россия находится в ее поисках, и это требует широкого научного дискурса; при этом основные его направления, на мой взгляд, уже сформулированы и ныне активно обсуждаются в политических кругах и научном сообществе.