Независимость Прибалтики: вопросы остаются

По мнению экспертов, Россия должна пересмотреть свой подход к признанию прибалтийских государств

Последовательные, хотя внешне малосвязанные программные установки западной политики в отношении процессов на территории СССР служили размыванию препятствий для вступления в НАТО частей исторической России. Важнейшим шагом на этом пути стало признание прибалтийских государств не в качестве отделяющихся частей Советского Союза, а как «восстановленных довоенных государств». К такому выводу приходит президент Фонда исторической перспективы Наталия Нарочницкая в своем [http://pravoslavie.ru/analit/global/indybalt.htm#3 исследовании] «Независимость Прибалтики: вопрос остается вопросом».

Такой подход, по мнению Нарочницкой, нарушал положения Заключительного Акта ОБСЕ, принятого в 1975 г. в Хельсинки, поскольку одним из важнейших решений этого форума было подтверждение легитимности и территориальной целостности всех послевоенных европейских государств. Подписав Заключительный Акт, Европа, отмечает исследователь, признала легитимность и территориальную целостность всех послевоенных государств в границах Ялты и Потсдама, т. е. тот факт, что прибалтийские республики – части Советского Союза. При этом только США подписали этот важнейший послевоенный многосторонний документ, с оговоркой, что они по-прежнему не признают восстановление Прибалтики как территории СССР. «США таким образом преследовали цель – создание между Россией и Германией, от Балтики до Черного моря, яруса слабых и мелких государств под англосаксонским влиянием. Однако насколько все это соответствует нормам международного права?» – задается вопросом Наталья Нарочницкая.

Американская, а затем и совокупная западная стратегическая концепция в 1991 году состояла в восстановлении довоенных прибалтийских государств. Юридически это обосновывалось тем, что решения Верховных Советов Литвы, Латвии и Эстонии 1940 года о вхождении в СССР не имеют юридической силы, поскольку эти советы были избраны в условиях «советской оккупации». Да и вообще, отмечает Нарочницкая, историческую программную установку Запада на протяжении всего ХХ века можно сформулировать так: «увековечить результаты послереволюционного Брестского мира, считать необратимым разрушение большевиками исторической России, не признавать восстановление утерянных территорий, объявляя его «агрессией» того же большевизма».

К сожалению, реализовывать эти программные установки Западу помогали и определенные силы внутри нашей страны. В частности, указывает Наталья Нарочницкая, невозможно переоценить роль в принятии именно этой, крайне невыгодной для России концепции т. н. «комиссии А.Н. Яковлева». «Именно ему поручили возглавить комиссию по рассмотрению Советско-германского договора 1939 г., известного как пакт Молотова – Риббентропа, что вряд ли можно расценить как случайность», – указывает автор исследования, ибо от того, какую концепцию рассмотрения этого документа взяла бы на вооружение комиссия, для США и Запада в целом зависело слишком многое. «От той или иной концепции для Запада зависели и будущие правовые и геополитические возможности втягивания Прибалтики в военно-стратегические конфигурации НАТО, и даже параметры военно-стратегического пространства», – полагает Нарочницкая.

Яковлев, отмечает она, «доверие» своих заокеанских покровителей оправдал. В частности, в ходе осуждения Договора жестко пресекались любые попытки проследить историю и юридические основы происхождения независимости и территории прибалтийских республик как результата гражданской войны, интервенции Антанты и торга большевиков территориями ради сохранения завоеванной власти на остальной части страны. Кроме того, полностью за кадром оставались и события на международной арене, непосредственно предшествовавшие заключению Договора августа 1939 года между СССР и Германией. «Комиссия рассматривала независимость прибалтийских государств как результат, как абсолютную данность, а ввод советских войск в Прибалтику расценивался так, как если бы это была Франция или Дания. Международная обстановка, внешнеполитические усилия СССР с целью заключить договор о коллективной безопасности с западноевропейскими державами, – все это отбрасывалось как не относящееся к делу», – пишет Нарочницкая.

«Совершенно очевидно, – полагает автор исследования, – что тезис о «недемократичном» избрании Верховных Советов республик Прибалтики 1940 года принадлежит к таким, которые невозможно ни доказать, ни опровергнуть, хотя ни один юрист не сумел бы найти черты оккупационного режима в этих республиках. Но благодатным фоном для «легитимистских» изысканий при этом служило такое толкование пакта Молотова – Риббентропа, в котором «два тоталитарных хищника» поделили законные и полноправные независимые государства». Однако, полагает Нарочницкая, если мы воспользуемся тем же самым методом, что предложили прибалтийские политики (с подачи их покровителей на Западе) для событий 1940 года, то увидим, что в 1920 году при подписании Договоров Советской России с Латвией, Литвой и Эстонией никакого законного, легитимного отделения Прибалтики от Российской империи не было.

Факты из территориального передела времен революции и гражданской войны демонстрируют юридическую несостоятельность концепции «восстановления довоенных государств» для обретения советскими республиками независимости в 1991 г. на основании якобы нелегитимности событий 1940 года. Вот что пишет по этому поводу Наталья Нарочницкая: «В 20-е годы большевик Иоффе, подписывавший договоры с Латвией и Эстонией, представлял правительство, не контролировавшее всю территорию страны и никем в мире не признанное. А договор, бесспорно, содержал тайные и устные статьи. Ибо Ульманису (латышский диктатор, пришедший к власти на германских штыках. – Прим. KM.RU) была передана Латгалия – часть Витебской губернии – взамен на помощь большевикам в окружении и ликвидации Белой армии.

Самопровозглашенное правительство Эстонии, чью независимость от северо-западного белого правительства требовал признать английский представитель, приняло самое существенное участие в окружении и разоружении армии белого генерала Юденича, которому незадолго до этого отказало в помощи. По требованию Троцкого, бывшие с ним в самом сердечном согласии «буржуазно-помещичьи» эстонские власти интернировали и посадили белые соединения за колючую проволоку, где тысячи людей погибли. За это эстонцы получили от большевиков около 1000 кв. км русских земель по мирному договору от 2 февраля 1920 года. Теперь Эстония претендует на эти земли.

Литовское государство возникло вопреки намерениям Англии и Франции, и они не спешили признавать Литву, рассчитывая создать вблизи границ Советской России «крепкую антисоветскую Польшу», в которую на федеративной основе вошла бы и Литва. Литовское представительство, которое провозгласило независимость еще в декабре 1917 года, сначала вознамерилось установить «вечные прочные союзнические связи с Германией». Но в Литве было двоевластие. Октябрьская революция, ноябрьская революция в Германии, поражение Германии к концу войны были фоном, на котором в Вильно было провозглашено и другое советское правительство, которое объявило о своей солидарности с Советской Россией, и даже потом приняло решение о соединении в одну республику с Белоруссией.

Но когда виленские советы пали под ударами Пилсудского, и осталось лишь правительство в Ковно, Антанта однозначно встала на сторону Польши в споре ее с Литвой из-за Виленского края. Только Советская Россия последовательно в Договоре с Литвой и во всех внешнеполитических документов повторяла, что считает Виленский край литовской территорией, незаконно отторгнутой Польшей. Но идея западного форпоста в виде «крепкой», или «могучей» Польши, как было повторено в британском плане послевоенного устройства в 1944 г., есть постоянная цель, прежде всего англосаксов, но и Европы в целом, в чем можно убедиться и сейчас».

Приводимые факты из территориального передела времен революции и гражданской войны демонстрируют юридическую несостоятельность концепции восстановления довоенных государств, полагает автор. Более того, Наталья Нарочницкая считает, что «никакие спорадические резкие заявления российского руководства неспособны радикально изменить ситуацию до тех пор, пока сама концепция «отделения» прибалтийских республик, навязанная народными фронтами, поддержанная Европой и безропотно принятая российской дипломатией, не будет пересмотрена в соответствии с международным правом».

Более того, указывает Наталья Нарочницкая, если вся концепция сегодняшней независимости Прибалтики построена на признании Советско-германского договора недействительным с самого начала, то должно быть новое территориальное размежевание. Ведь сегодняшнюю территорию Литва получила только в результате пакта Молотова – Риббентропа, гарантировавшего невмешательство Германии, если СССР предпримет восстановление утраченных в ходе революции и гражданской войны территорий. К тому же именно в том «позорном» секретном протоколе говорилось, что «интересы Литвы в Виленской области признаются обеими сторонами». «Факты из архивов, – пишет исследователь, – свидетельствуют не о стыде за этот Договор, а о том, что, получив Вильно в последовавшем Договоре Литвы с СССР от 10 октября 1939 г. вскоре после этого протокола, Литва ликовала, люди вышли на улицы с национальными флагами и обнимались!» Таким образом, если Литва – довоенное государство, а пакт Молотова – Риббентропа «преступен», развенчан и признан несуществующим, то территория Литвы должна быть пересмотрена, полагает Нарочницкая.

Совершенно очевидно, что позиции России в отношении Прибалтики не могут существенно измениться без смены концепции. «Если бы с самого начала до всех было донесено четкое понимание, что Россия будет иметь дело не с довоенными государствами, а с частями Советского Союза, т. е. с бывшими Латвийской, Эстонской и Литовской Советскими Социалистическими республиками, пожелавшими стать независимыми государствами, то многое было бы сегодня по-другому, прежде всего в военно-стратегической области, а также в сфере прав человека для русских, в полуфашистских режимах этих новоявленных «супердемократических» стран. Запад, особенно США, конечно, не пожелает преодолеть двойной стандарт, беззастенчиво применяемый к проблемам бывшего СССР. Но без такого концептуального пересмотра стратегии вряд ли можно ожидать возможностей эффективно защитить российские интересы и воспрепятствовать вступлению Прибалтики в североатлантические структуры, что вернет Россию к положению до Ливонской войны», – резонно полагает Наталья Нарочницкая.

По мнению автора исследования, полезно было бы начать эту трудную и не сулящую скорых результатов, но необходимую работу. «Если Европа не хочет стать заложником англосаксонских атлантических глобалистских авантюр, она должна осознать, что для серьезного и конструктивного взаимодействия с Россией, для стабильности и предсказуемости самих европейских процессов необходимо признание исторически преемственных геополитических интересов России в традиционном ареале ее влияния», – пишет Нарочницкая.