Почему так быстро растут цены

На этот вопрос отвечает ведущий сотрудник Института экономики РАН

На днях Дмитрий Медведев провел совещание о первоочередных мерах, направленных на сдерживание инфляции. Особый акцент был сделан на положении продовольственного рынка. О положении дел президенту доложили министр экономического развития Эльвира Набиуллина и первый заместитель председателя правительства Виктор Зубков.

Медведев признал, что ситуация остается непростой, несмотря не предпринимаемые меры. «В начале осени на естественном желании людей сделать запасы, подстраховаться, на той тревоге, которая образовалась в результате неурожая, пытались сыграть спекулянты. Мне пришлось, как и некоторым другим членам правительства, этим заниматься специально, отдельным образом. Но, тем не менее, ситуация остается непростой. За январь этого года индекс потребительских цен вырос практически на 2,5%. Более подробную информацию представят коллеги, там есть более существенный рост по отдельным товарным позициям и менее существенный», – цитирует главу государства сайт «Президент России».

Что и говорить, продовольствие – товар самого что ни на есть повседневного спроса. Можно отложить покупку нового мобильника, но попробуйте отложить завтрак, а тем более обед или ужин. Так что это – ключевой вопрос, и необходимость контролировать цены на продукты – вещь самоочевидная. Но как этого добиться на практике? Социализм с его директивным управлением экономикой остался в прошлом. Мы живем в других реалиях. Есть ли рыночные способы воздействия на инфляцию?

На эту тему журналист портала КМ.RU Дионис Каптарь беседует с ведущим научным сотрудником Института экономики РАН Владимиром Ивановичем Филатовым.

– Можно ли назвать повышение цен на продовольственном рынке беспрецедентным за последние 5 лет?

– Повышение было не вялотекущим. Как всегда, скачок произошел на многие продовольственные товары, и это заметно! Повысились цены на зерно, крупы, причем не только на гречку. Прошлый год был неурожайным, и основания для роста есть.

– Кроме форс-мажорных обстоятельств 2010 года, есть ли другие причины, подхлестывающие инфляцию?

– Существуют и более глубокие проблемы, связанные не с прошлым годом, а с рентно-инфляционной моделью экономики, которая у нас сложилась. Ее суть – в том, что манера поведения бизнеса и его мотивация направлены на получение рентных и инфляционных доходов. Т. е. прибыль стремятся получать не за счет наращивания оборота, повышения качества продукции, не за счет факторов, двигающих инновации, а просто путем повышения цен там, где это возможно. Под это подводится и идеологическая база: говорят, что мы должны идти за мировыми трендами. Но инфляция у нас выше мировых трендов! Заработная плата растет выше производительности труда. Кроме того, у нас имеет место инфляция издержек.

– Что скрывается за этим явлением?

– За прошлый год рост потребительских цен составил 6,9%, а цены производителя выросли на 14,9%. Т. е. издержки растут быстрее конечных потребительских цен.

– Получается, что прибыль непроизводителей уменьшается?

– Конечно. Маржа падает, потенциал повышения цен закладывается на будущее. Часто говорят о монополизме, но если рынок монопольный, то его должно регулировать государство. Для этого оно должно представлять, что такое экономически обоснованный уровень цен по ключевым товарам, которые задают издержки во всем народном хозяйстве. Всего таких товаров – примерно 50, т. е. не надо все контролировать, как в СССР. Но государство должно понимать, за счет каких факторов повышаются цены, и тогда появится инструмент для разговора о том, почему цены повысились – потому что изменилась ситуация на рынке, или потому что ребята решили «получше жить, побольше взять».

– Вы считаете, что такого инструмента сейчас нет?

– У нас этого нет! В результате на высоком уровне задают вопросы: а почему, например, топливо дорогое? Но должна же быть прозрачная система формирования издержек в ключевых отраслях. Можно менять ценники, а можно лучше работать, производя больше и лучше. Разница между этими стратегиями и равняется разнице между инфляционной и инновационной моделями. Без этого не будет стимула к инновациям, к развитию бизнеса за счет повышения качества работы, потому что есть возможность поиграть с ценами. Монополизм плох, когда монопольное положение используется нагло, для повышения цен. У нас это – сплошь и рядом, а государство за этим профессионально не следит. Не разобрались с гречкой – сейчас начинают разговор про бензин... а ведь не разберутся! Спрос и предложение приводятся в равновесие или за счет роста цен, или за счет роста производства товаров. У нас же балансирование идет за счет роста цен, поэтому и нет качественного развития.