СССР мог выиграть холодную войну

США к середине 70-х оказались на грани катастрофы

Мы много писали о том, что модель, принятая в начале 80-х годов (которую часто называют рейганомикой), основанная на стимулировании совокупного спроса, пришла к своему естественному концу. Поскольку снижать стоимость кредита более нельзя, невозможно и дальнейшее стимулирование совокупного спроса, что обрушивает всю модель.

В своих лекциях по теории кризиса мы, конечно, объясняем, откуда эта модель вообще взялась, но сегодня имеет смысл еще раз рассказать об этом. Дело все в том, что то, что модель стимулирования спроса оказалась не самой удачной, поняли уже почти все, но вот мысль, что от ошибки нужно отказаться и вернуться к «классическому» капитализму 60-х годов, встречается все чаще и чаще. При этом, разумеется, все забывают, что в 60-е годы подоходный налог в США был прогрессивным, и максимальная ставка была более 90%, что этот классический капитализм привел к кризису 70-х годов… По этой причине имеет смысл раскрыть данную тему более подробно – дабы развеять ненужные иллюзии.

Прежде всего нужно сказать о том, что парадигма научно-технического прогресса, сформировавшаяся в XVI-XVII вв., была построена на постоянном росте разделения труда и, соответственно, производительности труда, за счет постоянного кредитования инноваций. Однако еще классики современной экономики, начиная с Адама Смита, отмечали, что для того, чтобы такая система была успешной, необходимо постоянно увеличивать объем рынков сбыта. То, что в замкнутой экономической системе отдать кредит невозможно, сегодня отмечают многие, однако еще раз повторю: это было известно еще классикам.

Как следствие, вся мировая экономика с конца XVIII в. представляла собой постоянную борьбу нескольких постоянно расширяющихся технологических центров. Возникли они в разное время, и до тех пор, пока это было возможно, не вступали в жесткие конфликты, предполагающие исчезновение одного или нескольких из них. Всего таких центров к началу ХХ века было четыре: Британия, Германия, США и Япония (в порядке возникновения). И, поскольку возможности экстенсивного расширения были исчерпаны, конфликт приобрел крайне жесткий характер: в конце XIX века в мире начался острейший кризис, связанный с невозможностью нового вложения капитала с достаточной прибылью из-за политических ограничений.

В этот момент (как мы понимаем сейчас) выход из кризиса был возможен только за счет расширения рынков одних центров за счет рынков, которые контролировались другими. Именно в этом была цель Первой мировой войны, и, в общем, понимание этого обстоятельства было. Война не дала необходимого результата… точнее, они были ограничены: финансовые рынки до того независимого центра – Германии перешли под контроль США и Британии. Но по итогам этой войны появился последний, пятый технологический центр – СССР, что, естественно, увеличило уровень конкуренции. Еще одна война была неизбежна. Она и случилась – Вторая мировая.

По ее итогам в мире осталось только два технологических центра. Точнее, формально, три, однако еще в 1940 году Великобритания фактически отказалась от своего статуса, разрешив США прямую торговлю, и уже к концу 40-х годов ее экономика окончательно «сдулась». Британская экономическая империя стала частью империи США.

Эти два центра активно развивались до тех пор, пока ситуация не повторилась: все возможности для расширения были исчерпаны, и в начале 60-х годов в СССР (а в начале 70-х – в США) начался кризис, повторяющий кризис конца XIX века. При этом хотя кризис в СССР начался раньше, шел он медленнее, а вот США к середине 70-х оказались на грани катастрофы. Есть даже мнение, что СССР в этот момент мог выиграть холодную войну, но он отказался от этого, предпочтя сохранить статус-кво. В результате у руководства США возникла серьезнейшая проблема: какое-то время у них было, но крайне ограниченное, и за это время нужно было найти принципиальное решение проблемы: как можно стимулировать научно-технический прогресс и запустить новую технологическую «волну», если расширить рынки сбыта невозможно?

Решение было найдено. Если нельзя увеличить количество потребителей, то можно увеличить «нагрузку» на каждого конкретного потребителя, заставив его потреблять больше. И именно эту задачу решала рейганомика. Решение оказалось блестящим: СССР, в котором аналогичная проблема не была решена, рухнул, рынки расширились, что вызвало «золотой век» Клинтона 90-х годов. Но довольно быстро проблема вернулась, т. к. расширяться дальше стало некуда, и начался новый кризис – реинкарнация кризисов конца XIX в. и 70-х годов ХХ в. Кризис падения эффективности капитала из-за невозможности расширения рынков сбыта.

При этом, в отличие от ситуации 80-х годов, стимулировать спрос имеющихся потребителей, домохозяйств и государств не получится, поскольку они полностью закредитованы. Теоретически в 90-е годы эти долги можно было «закрыть» за счет активов бывшего СССР, однако это не было сделано. И, как следствие, рассчитывать на серьезное улучшение экономического положения единственного оставшегося технологического центра (а с ним – и всей мировой экономики) становится невозможным без изменения самой модели.

Можно спорить о том, как должна выглядеть эта модель (и сегодня эти рассуждения носят чисто умозрительный характер), однако одно можно сказать точно: сама модель закончилась. Все попытки «вернуться» на 30, 60, 100 лет назад неминуемо разрушают множество достижений, сделанных за это время. Однако решить современные проблемы эти попытки не могут, т. к. просто нет соответствующего источника главного необходимого ресурса – конечного спроса. А значит, жизнь нам предстоит сложная…