Займет ли Россия достойное место в современном мире?
Выступая на заседании Госсовета 8 февраля 2008 года, Президент РФ, в частности, указал на необходимость развития в нашей стране инновационной экономики и создания глобального финансового центра. В настоящее время перед Россией остро стоит вопрос о том, на каких условиях она может включиться в геоэкономическую иерархию современного мира.
В этом плане нужно прежде всего дать ответ на вопрос: что представляет собой эта иерархия? Современная мировая экономика — это многоуровневая система. Ее самый верхний уровень составляет сеть «ворот в глобальный мир». Практически вся постиндустриальная экономика сосредоточивается на компактных территориях нескольких разбросанных по всему миру мегаполисов. Ее структура везде примерно одинакова: комбинация из транспортной и коммуникационной инфраструктуры, посреднических услуг, развитой сферы образования, производства высоких технологий и образов, тиражирующихся впоследствии в глобальном масштабе (реклама и PR, шоу-бизнес, центры кинопромышленности, редакции глобальных телекомпаний, информационные агентства, высокая и массовая мода, издательская индустрия).
«Ворота»: иногда это - один город, а иногда — специфические геоэкономические «оси», или «коридоры». Самые крупные «ворота» расположены в трех ключевых, с геоэкономической точки зрения, регионах современного мира: Северной Америке, Европе и Восточной Азии. В Северной Америке «воротами» являются оси Нью-Йорк — Бостон и Сан-Франциско — Лос-Анджелес, Сиэтл-Ванкувер, а также Майами. В Европе — Лондон, Франкфурт, частично Париж, а также — две геоэкономические «оси»: Роттердам — Амстердам и Милан — Венеция. В Восточной Азии — «коридор» Токио — Осака, Шанхай, Гонконг. К «воротному» статусу приближаются такие расположенные южнее азиатские города, как Сингапур, Бомбей и Дубай. В Австралии и Океании на этот статус может претендовать Сидней, в Латинской Америке — Сан-Паулу. В Африке глобальных «ворот» нет вообще.
Исторически все «ворота» являются прежде всего крупнейшими транспортными узлами и финансовыми центрами. Это позволяет расположенным в мегаполисах-«воротах» компаниям осуществлять посреднические услуги для огромных пространств.
В этом плане современная геоэкономика совершенно изменилась по сравнению с классическими образцами империализма XIX века. Тогда зависимые территории использовались просто как источники дешевого сырья и рынки, где дорого продавалась промышленная продукция. К концу XX века возник еще один элемент — нематериальный сектор экономики. Поэтому «откачка» финансов происходит уже не только у поставщиков сырья, но и у «реального сектора» экономики.
Специфический характер развития глобализующегося постиндустриального мира приводит к тому, что в городах-«воротах» начинают «оседать» все большие доли мировых богатств. У этого есть три причины. Две из них относятся к сфере экономики и одна — к области политики.
Современная экономика характеризуется все большим ростом сферы услуг, которые давно уже в развитых странах превысили долю материального производства. Происходит также увеличение доли посреднических и имиджевых услуг в цене товара. В результате нематериальные компоненты стоимости в большинстве товаров уже давно превысили материальные. Это часто называют «сервизацией» товаров. Именно эта «нематериальная» часть стоимости присваивается городами-«воротами».
Второй тенденцией развития постиндустриальной экономики является рост доли такого нематериального фактора, как знания, в валовом продукте всех крупных стран мира. Это получило название «экономики знаний». Наука и образование (и, следовательно, доходы от них) также имеют тенденцию концентрироваться в тех же самых «воротах». Именно в «воротах» расположены очаги производства и распространения основных нематериальных товаров: фильмов, книг, имиджа, технологий, новых политических и экономических идей и т. д.
В-третьих, «ворота» все больше превращаются в центры политического влияния. Именно они ответственны за взаимосвязь экономической и политической глобализации. Поскольку они посредничают в доступе обширных территорий к глобальной экономике, то последние превращаются в их «сферы влияния». Все «распилы» денег, обмены денег на влияние и власть и обратно, все договоренности о дележе сфер интересов в «сферах влияния» между крупнейшими компаниями и их политическими партнерами происходят именно в «воротах».
Все «ворота» тесно спаяны между собой сложной сетью обменов, прямых или опосредованных межличностных контактов. Наличие у государства собственных «ворот в глобальный мир» позволяет ее политическим, экономическим, научно-образовательным и культурным элитам войти в узкий клуб лиц, участвующих в принятии ключевых решений на глобальном уровне. Их отсутствие означает превращение национального суверенитета в фикцию.
Далеко не у каждой страны есть такие «ворота». Поэтому сфера влияния «ворот» может охватывать территорию не одного, а нескольких государств, часть которых может, в свою очередь, обладать «воротами» регионального масштаба. Такими подчиненными «воротами второго уровня», например, являются Стокгольм и Барселона в Европе; Сеул, Бангкок и Куала-Лумпур в Азии, Кейптаун и Каир в Африке и т. д.
Наряду со сферой близкого, непосредственного влияния «глобальных ворот» существуют и территории «дальней периферии», не получающие от постиндустриальной экономики никаких преимуществ. Они поставляют на мировой рынок только чистое сырье (Африка, Центральная Азия, Центральная Америка) или промышленные товары, требующие интенсивного и низкоквалифицированного труда (материковые районы Восточной и Южной Азии, южная оконечность Латинской Америки). При этом увеличение «сервисной», посреднической и «нематериальной» компонент в цене товаров, по сути, происходит прежде всего за счет этих дальних периферий.
Сможет ли Москва (возможно, в «осевой» связке с Санкт-Петербургом) стать подлинными «глобальными воротами» для Центральной Евразии? Цена ответа на этот вопрос очень высока. Если Россия окончательно подпадет под влияние чужих «ворот», то это вызовет серьезные политические и экономические последствия.
Во-первых, наша страна так и останется «сырьевым придатком» «ворот», а экономический рост будет прямо пропорционален объему выкачиваемых из недр ресурсов. Во-вторых, Россия потеряет все высококвалифицированные (прежде всего, научные) кадры. Они, не будучи востребованы местным рынком труда, просто уедут туда, где их усилия будут приносить более адекватные результаты, то есть в города-«ворота». В-третьих, Москва не сможет долго политически контролировать территории, которыми экономически будут управлять «извне». В-четвертых, территория России будет «разорвана» на две неравные части. Большая ее часть, вплоть до границ Западной и Восточной Сибири, будет тяготеть к европейским «воротам», меньшая (Восточная Сибирь и Дальний Восток) — к восточноазиатским.
В советское время Москва была центром полуавтаркичной, политическими средствами изолированной от «капиталистического мира» экономической системы. По сути, в 1990-е годы, по мере втягивания России в систему глобальной экономики, Москва скатывалась на уровень «ворот второго уровня», геоэкономически частично подчиненных Европе, наподобие Барселоны или Кейптауна. Этому способствовал охвативший Россию всеобъемлющий социально-экономический и политический кризис.
Однако Москва имеет потенциал, который бы позволил ей превратиться в «глобальные ворота», ничем не уступающие североамериканским, западноевропейским или восточноазиатским аналогам. По мере стабилизации ситуации в России этот потенциал получает возможность для своей реализации.
Для того, чтобы тот или иной город стал «глобальными воротами», нужны прежде всего три ключевых компонента: посредническая сила, финансы и научный потенциал.
Одним из важнейших критериев города-«ворот» является «сетевая сила». Это — количество представительств транснациональных корпораций в соответствующем городе. Город, в котором таких представительств больше, имеет очень мощные посреднические возможности, а Москва занимает по ним уже второе место в мире!
Вторым критерием является финансовая мощь. Москва — крупнейший финансовый центр России, в котором сосредоточено 80% банковского капитала страны, расположены крупнейшие биржи. Кроме того, банковский сектор Москвы вполне может быть поддержан огромными «нефтедолларовыми» резервами государства, которые пока размещены за границей, т. е. в других «воротах».
Наконец, по своему научному потенциалу, несмотря на его серьезное падение из-за недофинансирования, в 2000-е годы Москва все еще занимает 11-е место в мире.
Таким образом, Москва имеет очень серьезный потенциал превращения в ключевой финансово-инновационный центр мира. Без закрепления этого потенциала соответствующей государственной политикой Россия может «сползать» вниз в геоэкономической иерархии современного мира, что не только поставит под вопрос национальный суверенитет нашей страны, но и может привести ее к распаду.
