Тайны холодной войны: аналитика для Громыко

Азбучная истина гласит: когда политики делают первый шаг, они должны думать о последнем

В августе 1982 года я подготовил аналитическую записку для министра иностранных дел Громыко. Повод для этого был более чем серьезный. Когда советское руководство начало размещать в 1977 году ракеты средней дальности SS-20 в странах Варшавского договора и на территории Советского Союза, оно ввергло взаимоотношения Востока и Запада в новый кризис политики безопасности, который год от года только обострялся. Оно вело опасную азартную игру, которая могла иметь фатальные последствия для Европы.

Ракеты SS-20 были оснащены тремя ядерными боеголовками и могли одновременно поражать три цели. В отличие от устаревших ракет типов SS-4, SS-5, которые имели только одну боеголовку и базировались стационарно, ракеты SS-20 были мобильными, и для их запуска могла многократно использоваться одна пусковая установка.

Их разрушительная сила в десять раз превосходила мощность хиросимской бомбы. При их дальности в 5000 километров они не могли угрожать Америке из Европы, но были в состоянии поражать даже с позиций по ту сторону уральских гор цели в Западной Европе. Таким образом, это оружие предназначалось не против главного соперника Советского Союза – США, а против европейцев.

Это было своеобразное решение советского руководства, которое вряд ли могло соответствовать стратегическим интересам собственной страны. Оно вызвало среди европейцев глубокую озабоченность. Приведем мнение известного немецкого журналиста Фритьофа Мейера:

«…Ни один вид вооружений Советского Союза – ни их танковые армады, ни его военно-морской флот не вызывал одним своим присутствием на Западе столько опасений и не приводил к таким последствиям в общей политике альянсов и безопасности, как ракеты SS-20. Они символизируют собой исходную точку обрушения мирового политического климата в конце 1970-х г.г., они символизируют – также, как американские «Першинги» - гонку вооружений и готовность развязать войну и, возможно, конец любой политики». 

Даже если едва ли можно было всерьез предположить, что это оружие будет использовано, оно могло служить эффективным средством политического шантажа.

Тогдашний федеральный канцлер Гельмут Шмидт написал в своих воспоминаниях об этом решении советского руководства следующее: «Мне было неясно, знал ли Брежнев о том, было ли в состоянии военное руководство Советского Союза  дать в руки своей стране подобные инструменты шантажа. Могло быть, что он и члены Политбюро поддались на уговоры военных принять решение о постановке на вооружение ракет SS-20, аргументировавших это обычной модернизацией, не понимая политических последствий такого шага.

Но могло быть и так, что Политбюро, принимая это – кстати, очень дорогое – решение,   прекрасно осознавало, что оно тем самым угрожает всей Западной Европе, прежде всего Германии».

В представлении правительства ФРГ продолжающееся наращивание арсенала ракет SS-20 могло создать возможность для политического вымогательства в отношении немцев. Поэтому Гельмут Шмидт настоятельно требовал от Запада контрмер.

Во время визита Брежнева в Бонн в начале мая 1978 года немецкая сторона сделала центральной темой переговоров проблему ракет средней дальности. Гельмут Шмидт выразил своему советскому коллеге обеспокоенность по поводу количественного превосходства Советского Союза в танках, самолетах и прежде всего в ракетах средней дальности, оснащенных ядерными боеголовками. Брежнев выразил мнение, что в Европе, по его словам, существует «относительный паритет безопасности».

В течение переговоров по настоянию Шмидта в текст совместного заявления был включен тезис о том, что «обе стороны считают важным, чтобы никто не стремился к военному превосходству… Они исходят из того, что для обеспечения обороноспособности достаточно приблизительного равновесия и паритета».

В действительности кремлевское руководство располагало тогда многократным превосходством над НАТО в сухопутных войсках.  Однако оно упорно отказывалось в течение многих лет признавать этот факт во время переговоров о сокращении ракет средней дальности (MBFR) в Вене.

Такая позиция Москвы не позволяла тогда предпринять существенное сокращение сухопутных сил обоих блоков – НАТО и Варшавского договора – и вывести безопасность в Европе на новый, одинаковый для обеих сторон уровень. Брежневское руководство никак не собиралось придерживаться принципа равновесия в обычных вооружениях. Так, оно увеличивало число ракет SS-20 на позициях каждый год на десятки новых. В Кремле совсем не думали о том, что Запад вынужден будет ответить на эти действия новым витком гонки вооружений в области ракет средней дальности и усилит свое давление на Советский Союз.

И действительно, этот процесс не заставил себя долго ждать. В начале 1979 года на четырехсторонней встрече в Гваделупе, на которой присутствовали Картер, Кэллэган, Жискар Д Эстэн и Шмидт, было принято решение о начале переговоров с Москвой о ракетах средней дальности и в случае их провала разместить такие ракеты США на территории Германии. Кремль был поставлен в известность об этом решении. И тем не менее он продолжал наращивать свой арсенал SS-20.

При этом советское руководство возлагало надежду на то, что общественное мнение западноевропейских стран, сильно обеспокоенное ракетной гонкой, затруднит реализацию планов, выработанных в Гваделупе. Кроме того, оно считало, что американцы достаточно сдержанно отнесутся к проблеме ракет средней дальности, исходя из того, что их беспокоила прежде всего собственная безопасность, которую они стремились обеспечить на основе заключенного с Москвой договора СНВ-2 о сокращении стратегических наступательных вооружений. Это соглашение было подписано в Вене 18 июня 1979 года после длительных сложных переговоров.

Американцы действительно пытались на тот момент не осложнять переговоры СНВ-2 новыми проблемами, которые возникали в связи с ракетами SS-20. Во время трехчасовой встречи Шмидта с главой советского правительства Косыгиным, его заместителем Тихоновым и Громыко 25 июня 1979 года в московском аэропорту Внуково один из советских участников встречи высказал следующее соображение:

«Господин федеральный канцлер, мы Вас не понимаем. Ни президент Картер, ни кто-нибудь иной из американцев вообще не упоминали в разговоре в Вене ракеты средней дальности!» Шмидт далее добавляет: «Мне пришлось проглотить эту реплику. В глубине души я был глубоко ошеломлен. Вскоре после встречи в Гваделупе я вообще представить себе не мог такого течения переговоров. На следующий день в Токио Кир Вэнс (госсекретарь США-прим. авт.) подтвердил мне, что данное утверждение советской стороны более чем соответствовало истине: проблема ракет средней дальности упоминалась всего один раз, да и то вскользь».

Но со стороны Советского Союза было непростительно наивно полагать, что позиция американцев по этому вопросу останется неизменной. Тем более после того, как Картер взялся за реализацию решений встречи в Гваделупе. Дальнейшее развитие событий полностью перечеркнуло расчеты руководства Советского Союза.

Принятое «ответное решение» стран-членов НАТО вызывало у советского руководства колебания и опасения. Оно уже так далеко зашло с наращиванием присутствия  ракет SS-20, что их отвод привел бы к сильной потере престижа страны. К тому же, размещение в Европе ракет Першинг-2 очень подрывало бы безопасность Советского Союза. Данная ситуация заставляла Кремль искать компромиссный вариант решения проблемы.

В своем выступлении 6 октября 1979 Брежнев, затронув предстоящее «ответное решение» НАТО, заявил, что если американцы разместят свое ракетное оружие в ФРГ, что в корне изменит стратегическое положение в Европе, то Советский Союз примет дополнительные меры по укреплению своей безопасности. Но наряду с этими угрозами Брежнев объявил и о готовности обсудить проблему ракет средней дальности в рамках переговоров СНВ-2.

Он пообещал также сократить количество советских ракет средней дальности на Западе (но не по ту сторону Уральского хребта!) при условии, что в Западной Европе не будут размещаться дополнительные ракетные системы средней дальности. В последовавших за этим визитах Геншера в Москву и Громыко в Бонн в конце ноября 1979 года немецкая сторона установила, что  кремлевское руководство помышляло только об усовершенствование собственной системы безопасности и не понимало или не учитывало обеспокоенности и опасений своих западноевропейских соседей относительно советского превосходства в силах.

Советскому руководству явно не хватало дальновидности, а также политической гибкости и умения, чтобы предотвратить далеко идущими уступками и компромиссами принятие «ответного решения» НАТО и эскалацию гонки вооружений. 12 декабря 1979 г. такое решение было принято министрами иностранных дел и министрами обороны стран-членов НАТО.   Его реализация угрожала поставить Советский Союз в крайне щекотливое и опасное положение в плане политики безопасности.  

Два дня спустя в сообщении ТАСС было опубликовано заявление советского руководства, что данное решение НАТО сделало невозможными дальнейшие переговоры о ракетах средней дальности. Едва прошли две недели с момента принятия двойной резолюции, как кремлевское руководство ввергло собственную страну в очередную безумную авантюру. 27 декабря 1979 года узкий круг членов Политбюро – Брежнев, Устинов, Андропов и Громыко - своевольно, не проинформировав других представителей советского руководства, не обращая внимания на отрицательное отношение Генерального Штаба к этой афере, отдало приказ о вводе советских войск в Афганистан.

После этого мосты для переговоров оказались сожжены на много лет вперед. Советский Союз оказался в глубокой изоляции и был объявлен «империей зла». 5 января 1980 года президент Картер объявил о том, что ратификация договора СНВ-2 будет заморожена. Разрядка оказалась поставленной под вопрос. Казалось, что на горизонте отношений Востока и Запада нет ни одного луча надежды.

Когда американцы начали массовое размещение в Западной Европе своих ракет «Першинг-2», которые были намного эффективнее, чем  SS-20, уязвимость Москвы и прочих стратегических объектов в Советском Союзе выросла в десять раз. Ситуация стала напоминать кризис, непосредственно предшествующий войне. Виновато в этом было само советское руководство. Какой же лихой трюк оно могло еще себе позволить?

В апреле 1982 года я сформулировал свои мысли о текущем моменте в аналитической разработке «К оценке состояния отношений Востока и Запада». В мае данная разработка была предоставлена Институтом в ЦК.  В ней помимо всего прочего говорилось:

«Решение НАТО от 12 декабря 1979 года не только вызвало опасность дестабилизации всего военно-стратегического положения в Европе и на глобальном уровне, но и непосредственно инициировало движение в направлении политического кризиса, предшествующего войне. Оно может оказаться своеобразной точкой отсчета данного кризиса, а именно по следующей причине.

Американцы, которые участвовали в принятии данного решения, отдавали себе ясный отчет в том, что расположение ракет средней дальности в Западной Европе также неприемлемо для Советского Союза, как и расположение советских ракет на Кубе в 1961 – 1962 г.г. для США. Эти ракеты в состоянии через 5 – 6 минут после старта не только уничтожить центры военного и политического руководства, а также экономические объекты, но и места дислокации межконтинентальных ракет наземного базирования на территории европейской части СССР.

Если принять во внимание дальнейшие планы НАТО по увеличению численности данных ракет в Западной Европе с 572 до нескольких тысяч, а также по увеличению их дальности до 4000 километров, то из этого вытекает, что осуществление данного решения НАТО сводит на нет многолетние усилия Советского Союза по достижению стратегического паритета с Соединенными Штатами.  Ибо в этом случае Вашингтон будет в состоянии уничтожить значительную часть советского потенциала ответного удара и держать нашу страну тем самым под постоянной угрозой ядерной войны и политического шантажа.

Совершенно очевидно, что наши ракеты средней дальности, расположенные на территории Советского Союза, не в состоянии выполнить аналогичные функции. Тем самым наша страна была поставлена в невыносимые условия, которые, если нам не удастся найти компромисс, могут привести к новому варианту Карибского кризиса. 

Примечательно, что представители бывшей администрации США воздержалась от идеи разместить вышеуказанные ракеты в Западной Европе, поскольку они осознавали, что подобный шаг мог создать реальную опасность глобальной ядерной войны. Не так давно в этом ключе высказался Генри Киссинджер и предложил ограничиться ракетами морского базирования такого типа».

Азбучная истина гласит: когда политики делают первый шаг, они должны думать о последнем. Как обычно, советское руководство игнорировало подобное правило, также в случае с размещением ракет SS-20. Как можно было выбраться из этой сложной ситуации? В аналитической записке указывалось на следующее:

«В создавшейся ситуации было бы в наших интересах полностью принять инициированное Западом предложение нулевого варианта, т.е. полностью изъять ракеты средней дальности из арсеналов Советского Союза и стран НАТО…  С данной инициативой советское руководство должно было бы выступить еще в 1976 – 1978 г.г. или самое позднее в 1980 году. Теперь данную инициативу перехватил Запад. Для него в настоящее время она имеет пропагандистское значение, для нас же это вопрос жизни и смерти».

Брежнев и его окружение прозевали этот шанс и даже позднее не вернулись к нему. Проигравшей стороной оказался прежде всего сам Советский Союз. Таким образом,  у кремлевских вождей явно не хватало здравого смысла. Они были непредсказуемы в своих действиях; от них можно было ожидать и прочих глупостей на государственном уровне. Это было особенно опасно, поскольку речь шла о войне и мире.

Исходя из этого, при анализе данной проблемы внимание ответственных политиков  было обращено на все те опасности, которые нас подстерегали. Вывод аналитической записки гласил: «По многим критериям данная ситуация приближается к состоянию кризиса, предшествующего началу войны».

Всё это было тогда свойственно состоянию взаимоотношений между Востоком и Западом. Администрация Рейгана многократно угрожала применить крайние политические средства в том случае, если бы Советский Союз продолжал стремиться изменить глобальное и европейское соотношение сил в свою пользу в политическом и военном плане. Эта администрация преследовала цель ликвидировать стретегическое превосходство Советского Союза и оказать на советскую экономику сильное давление массированной гонкой вооружений в неблагоприятной для Советского Союза ситуации.

Будет ли советское руководство вести себя в этих условиях сдержанно? – это был вопрос, на который трудно было дать ответ. Данная ситуация требовала неординарных мер и решений.