«Латвия: провал неолиберального эксперимента»

Современная Латвия представляет собою прелюбопытнейшее зрелище

Современная Латвия представляет собою прелюбопытнейшее зрелище. Нельзя не заметить, что в течение последних лет территория этой республики стала своеобразной «ретортой» неолиберальных алхимиков. Все эти годы управление Латвией осуществлялось строго в соответствии с воззрениями и рекомендациями модных либеральных идеологов. А сейчас наступило время для подведения итогов эксперимента.

Как и прочие постсоветские республики, Латвия вышла «на старт» в 1991 году. Вышла, надо признать, с неплохим начальным капиталом: в позднем СССР она, как и прочие республики Прибалтики, считалась своеобразной «выставкой достижений», витриной «развитого социализма».

В книге экономиста Эрнеста Буйвида «Латвийский путь: к новому кризису» приводятся данные о ситуации в Латвии на конец 80-х. Они заслуживают того, чтобы их привести: «Где Латвия находилась в экономическом мире 20 лет назад, когда включилась в перестройку? Посмотрим экономическую статистику тех лет. Вот любимый показатель всех наших правительств – ВВП, валовой внутренний продукт, он включает сумму всего, что производится в стране. Вот его показатели в расчете на душу населения в конце 80-х годов, в ценах и долларах того времени. Доллар с тех пор сильно подешевел – инфляция, а евро тогда еще не было: Латвия – $6265 на душу населения, ФРГ – $10 709, Италия – $7425, Ирландия, наша сегодняшняя мечта и образец, – $5225, на 20% меньше Латвии».

Согласно данным Буйвида, промышленность Латвии в то время производила в год: радиоприемников – 1,567 млн, автобусов – 17 000, магнитофонов – 100 000, доильных установок – 22 000, стиральных машин – 570 000, бумаги – 107 000 тонн, мопедов – 175 000, роялей и пианино – 2500, промышленных роботов – 2546, телефонов – 2,82 млн, пассажирских вагонов – 539, дизелей – 6200, полупроводниковых микросхем и приборов – 80 млн, целлюлозы – 35 000 тонн».

«Государство расходовало на свое содержание и управление только 8,6% ВВП. А население расходовало на жилье, отопление и коммунальные платежи лишь 2,5% своих доходов – в 8 раз меньше, чем в такой любимой нами теперь стране, как Великобритания, и в 5 раз меньше, чем на алкоголь и табак. Зато на дотирование сельскохозяйственных закупочных цен и жилья государство ежегодно расходовало 861 млн руб. (3 млрд сегодняшних латов) на сельское хозяйство, и 148,2 млн руб. (500 млн латов) на жилье (1 советский рубль = 3-3,5 сегодняшних лата).

К этому надо добавить, что естественный демографический прирост составлял 1,1 на 1000 жителей в год. У Латвии была совершенно европейская структура производства, среднеевропейские экономические показатели, производилась высокотехнологическая продукция. И она тратила большие средства на свое социальное развитие и на поддержку сельского хозяйства», – резюмирует Буйвид.

Действительно, в конце 80-х в республике имелось свыше 350 крупных промышленных предприятий с соответствующей инфраструктурой. Заводы и фабрики активно работали, наполняя бюджет, который был в 2,5 раза больше сегодняшнего. К тому же тогдашний бюджет, в отличие от нынешнего, не требовалось сокращать: его профицит составлял 5,8%. Это данные за 1988 год.

Однако уже спустя пару лет все резко изменилось. Новые правители, выплывшие на волне «Атмоды» (так называлось движение за независимость) в самом конце тех же 80-х, были людьми передовыми. Кроме того, их окружила толпа заграничных консультантов, оперативно прибывшая с Запада. Они презрительно смотрели на плоды отсталой советской экономики командно-административного типа и были полны решимости привести Латвию в потребительский рай, сделав ее передовой страной по самым лучшим либеральным образцам. Для начала они с легкостью вскружили головы легковерному простаку-народу, объяснив, что масса государственных предприятий – это очень плохо и крайне неэффективно, так что эти предприятия надо приватизировать. Чем раньше – тем лучше.

В итоге заводы и фабрики за гроши достались ушлым ребятам из верхушки пришедшего к власти «Народного фронта». Но – вот беда: что делать с ними, они толком-то и не знали. Сначала промышленные гиганты подверглись тотальному разграблению. Их разворовывали те, кто имел доступ к складам, поставкам и реализации. Новые хозяева растеряли рынки сбыта и не приобрели новых, лезли в производственные процессы, которых не понимали, оплачивали из касс предприятий свои квартиры, покупки, путешествия и обеды. Реальное хозяйствование оказалось сложнее, чем высокопарное цитирование книжек Милтона Фридмана или Фридриха Хайека. Рано или поздно приходил ожидаемый итог: предприятия останавливались, закрывались, массы народа выбрасывались на улицу. Лет 5-6 жили распродажей оборудования вставших предприятий – главным образом на металлолом. Так невежественные дикари обдирают внутренности суперсовременного авиалайнера, случайно попавшего к ним в руки. Бывшие промышленные флагманы-гиганты Латвийской ССР, такие как рижские РАФ, ВЭФ, «Радиотехника», «Альфа», даугавпилсский Завод химического волокна, приказали долго жить в течение 90-х, как и многие более скромные по размерам предприятия.

Полным ходом на рифы!

«Пpогpамма перехода к рыночным отношениям» осуществлялась совершенно бессистемно, что и привело к резкому снижению жизненного уровня населения. Переход к рынку производился обвально. В частности, расширялась торговля товарами, принятыми от населения в «комиссионках». Полки магазинов опустели, нарастал товаpодефицит. Спрос намного превышал предложение со стороны оставшихся еще пpедпpиятий, работающих в неполную мощность. Стабильность рынка товаров и услуг падала. Никто не был уверен в завтрашнем дне, поэтому спрос на товары был ажиотажным, поглощающим не только текущую пpодукцию, но и перспективные запасы. Как следствие, цены росли быстрыми темпами, поглощая рынок непродовольственных товаров. Впрочем, цены на продукты также начали расти с 10 декабря 1991 года, когда было объявлено, что отныне продуктовая продукция реализуется по свободной стоимости. Рост цен, вкупе с падением ВВП (за 10 лет – с 1990 года – производство упало почти на 40%), сопровождался снижением реальной заработной платы и существенным ростом различий в уровнях зарплаты населения. Это явление приняло особенно катастрофические масштабы именно в 90-е годы. Пик безработицы пришелся на 1998-1999 гг., когда последствия дефолта в России крайне отрицательно сказались и на состоянии латвийской экономики.

Впрочем, народ, ранее массово занятый на предприятиях, кое-как притерпелся. Кто-то ушел в торговлю, челночество, кто-то – в преступность, многие уехали, многие же пополнили ряды крестов на кладбищах, не выдержав нищеты, безысходности и дешевого спирта.

Обо всем этом пишет и Э.Буйвид: «Была два раза проведена валютная реформа, вводился сначала латвийский рубль, потом лат, ликвидированы регулируемые и дотируемые цены, ликвидированы органы планирования, заменена администрация предприятий, началась приватизация наиболее привлекательных предприятий. Латвийское народное хозяйство отделилось от своих покупателей и поставщиков сырья в СНГ таможней, пошлинами и дорогой валютой. Само добровольно ушло со своего рынка! Производство стремительно падало: в 1993 году, всего через три года, от объемов производства 1990 года осталось: в промышленном производстве – 35,2%, в сельском хозяйстве – 57,4%, рыболовстве – 38,2%, строительстве – 12,5%; от всего ВВП 1990 года осталось только 49,7%. Закрылась масса предприятий и работу потеряли 325 000 человек. Добыча торфа сократилась в 5,5 раза, производство мяса – в 7 раз, рыбы – в 6,7 раза, автобусов – в 4 раза, телефонных аппаратов – в 40 раз, радиоприемников – в 75 раз, мопедов – в 62 раза... В 1993 году смертность уже в полтора раза превысила рождаемость. За три года 85 600 человек уехали искать лучшую жизнь. Как мы теперь поняли, уехала наша рабочая сила. Она и теперь продолжает уезжать: только за 2006-й, очень успешный по нашим понятиям год, согласно данным Конфедерации работодателей, уехало 110 000 латышей. Темпы оттока рабочей силы возрастают. Но правительственная бюрократия благополучно разрасталась...».

Действительно, развал экономики сопровождался в Латвии невиданным ростом рядов чиновничества. Э.Буйвид приводит следующие цифры: в 30-х годах прошлого века чиновники составляли 1,3% численности латвийского населения – да и то Латвия превосходила всех соседей по данному показателю! В советские времена он снизился и составлял 0,79% населения. По тогдашним правилам штаты чиновников надо было утверждать в Москве, а каждый год их требовалось еще и сокращать.

Зато потом... Уже к 1995 году количество латвийских чиновников выросло в три раза и достигло 61 000 человек. За 2004 год государственных чиновников стало 73 000, как в Литве, – но население Литвы в полтора раза больше. В 2008 году в Латвии в секторе государственного управления насчитывалось уже 88 300 человек, или 7,65% от экономически активного населения. Одновременно росли расходы на содержание чиновничества: даже в «кризисном» 1998 году они составляли не менее 26,3% латвийского ВВП. Только с 2000 по 2004 гг. расходы на чиновников выросли на 70%, что вдвое превысило рост ВВП. Чиновничья зарплата превысила среднюю на 20-50%, за чиновника всегда уплачивались все социальные платежи и страховки, он обеспечивался самым лучшим полисом медицинского страхования, всевозможными компенсациями и премиями.

И, на контрасте, – латвийское образование деградировало и разрушалась в течение всего этого времени. Как свидетельствует статистика министерства образования, за последние 13 лет в Латвии были закрыты 244 школы. Соответственно, за эти 13 лет общее число школьников уменьшилось на 132 000 человек. Данные показатели закономерно связаны с общей убылью населения, о которой речь пойдет впереди.

Бесславный конец «балтийского тигра»

Где-то к концу 90-х вступил в силу второй этап «развития» латвийской экономики. Он характеризовался масштабными спекуляциями на рынке недвижимости. Изначально существовал налог на коммерческую недвижимость в 4% от кадастровой стоимости. Он исключал возможность держать «не работающую» недвижимость, чтобы спекулировать на ней. Но когда налог снизили с 4 до 1%, покупка недвижимости стала отличным способом вложения капиталов. Для этого был оперативно разработан ипотечный механизм. Еще 12 января 1995 года приняли специальный Закон «О Латвийском земельно-ипотечном банке». А в 1998 году в Латвии утвердили «Закон об ипотечных залоговых векселях» и «Положение об ипотечных векселях».

Однако переломным стал именно 2002 год. Именно тогда в Латвии началась «ипотечная лихорадка». Крупнейшие банки стали предлагать кредиты на приобретение жилья на 10, 15 и более лет со ставкой около 8% годовых. Поскольку цены от продажи квартир на вторичном рынке недвижимости вскоре превысили уровень себестоимости нового строительства, оно не замедлило развернуться. Естественно, цены стали вспухать как на дрожжах – до +66% в год. Уже к 2006 году ипотечные кредиты в банках давали практически любому, так что в кабалу вскоре попала едва ли не половина населения страны. Одновременно с этим развивалась чрезмерно раздутая сфера специфических услуг юристов, психологов, психотерапевтов, звезд шоу-бизнеса и т. д. А поскольку реальное производство было фактически уничтожено, латвийская экономика жила за счет импорта и перепродажи иностранных товаров. Благодаря Евросоюзу, открывшему границы латвийским гастарбайтерам, люди вкалывали на английских и ирландских грядках, а на заработанные деньги оплачивали все ту же ипотеку. Однако вскоре экономический кризис полностью уничтожил миф о росте экономики «балтийского тигра», взращенный на ипотечном пузыре. И уже в 2009 году Латвия оказалась лидером ЕС по спаду ВВП, составившему рекордные 25%.

Три года назад, после того как кризис поставил республику перед лицом жестокой реальности, власть начала спешно избавляться от бюджетного «балласта» и спасать самое дорогое для себя. К «балласту» причислили педагогов, медиков, полицейских, молодых матерей и пенсионеров. Самым же ценным оказался банк «Парекс», где хранила свои накопления большая часть элиты. После того как банк едва не лопнул, став одной из жертв первого удара кризиса на исходе 2008 года, государство национализировало его, потратив на спасение «Парекса» огромные суммы. В то же время в казне не хватало денег на самое насущное – на медицину, на полицию, на социальное обеспечение… Пришлось бить челом МВФ и залезать в долги. 2009 год оказался наиболее сложным: со дня на день ожидалось, что государство объявит дефолт. Его удалось избежать, решительно урезав всевозможные, даже самые необходимые расходы.

А что сейчас? Конечно, власть демонстрирует показной оптимизм: дескать, самый пик кризиса уже преодолен. Нынешний премьер-министр Валдис Домбровскис даже отыскал время, чтобы накропать (в соавторстве с одиозным трубадуром неолиберализма Андерсом Аслундом, который когда-то громко одобрял методы «шоковой терапии» для стран бывшего советского блока) пропагандистскую книгу под названием «Как Латвия преодолевала финансовый кризис» («How Latvia Came through the Financial Crises»). Населению внушают: дальше будет только лучше. Вот-вот, еще чуть-чуть – и начнется экономический рост. Фактически он уже начался! Разумеется, это особенно часто звучит перед выборами. А они проходят в Латвии постоянно: муниципальные выборы 2009-го, парламентские выборы 2010-го, внеочередные парламентские выборы 2011-го... Власть вылила на латвийцев огромные ушаты сахариновых обещаний и липких самовосхвалений, но они мало помогают: ведь суровая реальность такова, что страна по уши увязла в долгах перед международными структурами. К настоящему времени объем внешнего долга составляет 4,38 млрд латов. Это почти 40% от объема производимого ВВП страны. Причем практически все заимствованные средства пошли на покрытие текущих бюджетных расходов. Проще говоря, они оказались проедены.

Финансовая и демографическая ловушка

В сущности, латвийское государство уподобилось сейчас хомячку, бегущему по трубе. Дороги вправо или влево у него фактически нет. Остается лишь продолжать политику наращивания долга. Официальные лица периодически успокаивают население: дескать, «добрые дяди» из МВФ когда-нибудь простят Латвии этот долг. У международных структур, однако, имеется своя точка зрения по этому интересному вопросу: руководящие структуры ЕС и МВФ не скупятся сейчас на похвалы Латвии, якобы «успешно преодолевшей кризис», повышают ее кредитные рейтинги. Политики правящей коалиции на всю катушку используют данные похвалы в качестве козыря: насколько же верным курсом мы вас вели и еще поведем дальше! Хотя их хвалят с единственной целью – чтобы в ближайшем будущем не давать Латвии никаких поблажек в выплате долга. Все логично: раз вы такие успешные, то и рассчитаться с долгами будет для вас вполне по силам!

Время расплаты наступает с нового года. Счет, который предстоит оплатить, выглядит следующим образом:

– в 2012 году Латвии придется выплатить 228,6 млн латов;

– в 2013-м – 332,8 млн латов;

– в 2014-м – 138,96 млн латов (плюс €1 млрд – Еврокомиссии);

– в 2015-м – 93,95 млн латов (и €1,2 млрд – Еврокомиссии);

– в 2016-м – 67,98 млн латов;

– в 2017-м – 42,18 млн латов;

– в 2018-м – 42,18 млн латов;

– в 2019-м – 42,18 млн латов (и €0,5 млрд – Еврокомиссии).

Для маленькой республики с населением менее 2 млн человек это весьма и весьма солидные цифры. Задумывается ли власть, как выпутаться из объятий «большого полярного лиса»? Разумеется, задумывается. Другое дело, что выходов-то почти и нет. Конечно, можно попытаться поднять экономику, восстанавливая промышленность, запуская новые производства, увеличивая количество налогоплательщиков. Однако беда в том, что с теми людскими ресурсами, которые остались в Латвии, экономику не очень-то подымешь.

Согласно официальным данным, численность населения страны составляет сейчас свыше 2,2 млн человек (на исходе существования Латвийской ССР в стране проживало около 2,7 млн). Однако в июле 2010 года в блоге известного американского экономиста Нуриэля Рубини было опубликовано демографическое исследование относительно Латвии. Согласно ему, все последние годы официальная статистика занижала число уезжающих из страны в 5-10 раз. Ведь для того, чтобы считаться официально проживающим за рубежом, уехавший латвиец должен уведомить официальные инстанции на родине. Естественно, почти все игнорируют эту процедуру, поскольку трудовым мигрантам нет от нее никакого толка. Зато власть может кичиться цифрой, которая формально демонстрирует относительно приемлемую численность населения. Неофициально же называется другая численность реально живущих в Латвии латвийцев – чаще всего 1,8-1,9 млн человек.

К началу декабря 2011 года уровень зарегистрированной безработицы составил 11,5%. Реальный же ее уровень никому не известен, равно как и число уехавших из страны латвийцев. Во всяком случае, результаты проведенной в этом году переписи населения до сих пор официально не оглашены. При этом в течение прошлого года латвийская экономика получила более 310 млн латов стараниями своих «уезжантов». Именно такую сумму отправили на историческую родину трудовые мигранты в 2010 году, и сейчас это – едва ли не самый стабильный источник доходов страны. Естественно, что платить за эти поступления приходится оттоком трудолюбивых, образованных и предприимчивых людей.

И даже если наступят благоприятные с экономической точки зрения времена, работать окажется некому. Во всяком случае, латвийский экономист Райта Карните сделала прогноз, что уже через 10 лет Латвии понадобятся 360 000 иммигрантов-гастарбайтеров. Но даже при наличии завозных рабочих рук, при наличии у правительства хорошего мобилизационного плана и энтузиазма всего латвийского населения (а ведь еще надо, чтобы все это сложилось) экономическое чудо за несколько месяцев не осуществишь: это – вопрос долгих лет и тяжелейшего труда.

Куда бежать?

А что же остается делать в ближайшие годы, когда стране надо будет отдавать гигантские долги? Единственный способ выкрутиться – приватизация последнего оставшегося в распоряжении латвийского государства имущества: лесов, земель, портов, систем энергоснабжения, транспорта и связи. Собственно, распродажа земли уже ведется. 8 из 10 компаний – крупнейших владельцев сельской земли полностью или в большей части принадлежат иностранным предприятиям. Согласно исследованиям, предпринятым по заказу Государственной земельной службы, этой десятке крупнейших владельцев сельскохозяйственной земли в Латвии в общей сложности принадлежит почти 41 000 гектаров земельных наделов.

Однако дело не ограничится распродажей родной земли. В приватизационный комплект также могут войти энергетический монополист «Латвэнерго», почта, рижский международный аэропорт, железная дорога и др. Правда, их продажа запрещена Конституцией, но всегда остается возможность внести в нее изменения, что уже неофициально обсуждается в разных эшелонах власти. Причем покупатели латвийской инфраструктуры могут найтись только за рубежом, поскольку в самой Латвии ни у кого нет таких средств. Следовательно, они уйдут американским, европейским и российским «инвесторам». Часть предприятий постигнет недружественное поглощение: после покупки они будут распроданы и закрыты (ведь это – обычная мировая практика). Соответственно, значительная часть доходов оставшихся в живых предприятий станет утекать за пределы страны, где и будут платиться налоги. Естественно, еще больше поднимется стоимость услуг для населения.

Здесь-то и смогут пригодиться гастарбайтеры, которых наймут на эти предприятия вместо местных работников. Это следует из политики Евросоюза в отношении свободного движения рабочей силы и капитала, которая применяется при этом избирательно в пользу экономически сильных стран (точнее, тамошних держателей капитала). Во властных кулуарах Латвии обсуждается возможность подзаработать – или хотя бы добиться того, чтобы Латвии скостили ее долги. Рижский эксперт-экономист Александр Гапоненко пишет: «Если ничего не изменится, то нас ждет судьба заштатной африканской страны. К нам будут отправлять «этническую» рабсилу из Франции и Германии». Причем, как считает Гапоненко, это может произойти уже в ближайшем будущем: «Разговор, думаю, идет о годе, максимум двух, поскольку и Германия, и Франция, изменив свою политику мультикультурности, решили избавиться прежде всего от арабов и турок… Думаю, они просто выжмут часть этих людей в ту же Латвию, построят здесь не очень сложные заводы – тот же «Фольксваген» или «Рено» в Резекне или Даугавпилсе – и пришлют сюда 100 000 человек, чтобы они здесь работали и жили. Даже содержать их будут в первое время. Заставить Латвию это сделать могут по простой причине – мы должны €7 млрд. За такую вынужденную услугу Латвии могут списать часть долга».

Тот, кто контролирует экономику, контролирует все. Передача контроля за государствообразующими предприятиями за рубеж будет означать окончательную потерю суверенитета, торговля которым началась, когда государство вынуждено было залезть в неподъемные долги.

Опытный полигон

Во всей этой безрадостной ситуации особенно возмущает то, что некоторые западные специалисты склонны приводить Латвию в пример в качестве страны, действительно успешно преодолевшей кризис. Но местный эксперт Дмитрий Смирнов красноречиво расставляет точки над «i»: «…некоторые проправительственные экономисты даже заявили, что паника на мировых финансовых рынках пойдет Латвии только на пользу. Мол, мировые инвесторы толпой ринутся в Латвию в поисках места, куда можно вложить свои сбережения. Ведь благодаря мудрой политике нашего правительства латвийская экономика является самой стабильной в мире. Ага, только возникает один вопрос: а в Латвии есть куда вкладывать деньги? В хрущевки разве что. Экономика страны держится только за счет иностранных кредитов».

По мнению Смирнова, несколькими годами ранее Латвия стала мировым полигоном для испытания «экономического оружия». С точки зрения экспериментаторов, эти испытания «прошли успешно: экономика Латвии практически полностью уничтожена. Теперь те же самые методы по сокращению бюджетных расходов и повышению налогов можно будет применять во всем мире, включая США. Краткосрочное небольшое восстановление экономики в Латвии (равно как и всей мировой экономики) было связано с тем, что Америка закачивала в мировую экономику триллионы долларов, стимулируя мировой спрос. Больше стимулирующую политику Америка проводить не будет». Но ведь и за последние пару лет, что бы там ни горланили политиканы, никаких особенных успехов Латвия не добилась! Другой известный эксперт, Евгения Зайцева, дает реальную оценку «экономических достижений» Латвии: «Промышленное производство и экспорт растут в основном за счет цен, а не прироста объемов. Безработица сократилась с января 2010 года на 28 400 человек, а количество работников увеличилось только на 14 200 человек. Т. е. народ просто перестал ходить на биржу и регистрироваться: ведь работы все равно нет, и ее не предлагают. Потребительские цены выходят из-под контроля. Растет разрыв между уровнем доходов самых богатых и самых бедных слоев населения. Нет реального роста экономики – есть только ценовой, инфляционный рост…»

Авторитетные американские ученые Джефри Саммерс и Майкл Хадсон выразились более прямо: «Действительность в Латвии такова, что после того, как в результате кризиса 2008 года страна испытала крупнейшее снижение экономической активности во всем мире, сегодня там происходит умеренный отскок мертвой кошки после того, как ее свободное падение наконец закончилось ударом об асфальт. Небольшой подскок экономического роста в основном является следствием шведского спроса на латвийскую древесину. Долгосрочные экономические перспективы страны остаются невеселыми».

Безрадостные итоги

Не стоит и говорить, как падает в таких условиях жизненный уровень населения. Так, например, после окончания прошлого отопительного сезона суммарные долги за отопление достигли 42 млн латов – причем за год они почти удвоились. Должникам по всей стране уже сейчас массово отключают канализацию, воду и отопление. Самый «вкусный» пример – небольшой латгальский город Малта. Там без горячей воды остались ВСЕ дома, поскольку общий долг жителей уже достигает 50 000 латов, в т. ч. долг за отопление составляет 23 000 латов. Поэтому тамошнее коммунальное предприятие было вынуждено отключить воду и подавать ее только два раза в месяц. Да, в данном случае речь идет о небольшом городишке. Но уже сейчас массовыми жертвами веерных отключений становятся и обитатели куда более крупных населенных пунктов.

Другой больной вопрос – пенсии. Ранее представители министерства благосостояния при полной поддержке кабинета министров не раз заявляли, что пенсионный возраст в Латвии будет увеличен в 2016 году. Планировалось, что к 2021 году данный показатель вырастет с нынешних 62 до 65 лет. Теперь Минблаг предлагает пойти на эти меры уже в 2014 году, а Конфедерация работодателей настаивает, чтобы увеличение пенсионного возраста началось уже с 2012 года! В общем, ничего хорошего ожидать не стоит. Конечно, правительство для вида еще побарахтается, но пойдет на крайние меры. Причем будущим пенсионерам не стоит утешаться, что все ограничится 65 годами. В перспективе пенсионный возраст будут повышать еще больше – до тех пор, пока рассчитывать на получение пенсии под старость простому человеку уже не придется.

Все вышеперечисленное и есть тот самый звериный оскал капитализма, о котором столь часто разглагольствовала советская пропаганда. Так что простому обывателю остается лишь стиснуть зубы и терпеть дальнейшие действия любимой власти, депутатов, министров и их близких родственников. Которые, отсосав себе деньжат у МВФ на новые «лексусы», готовы и впредь держать народ в черном теле.

Подведем итоги. Нынешняя Латвия представляет собой разоренное государство, вынужденное отдавать кредиторам последние копейки, в буквальном смысле слова отрывая их от собственных жителей. От латвийских социальных программ и так уже мало что осталось, а в перспективе они могут исчезнуть окончательно. В любом случае, предстоит дальнейшее сокращение расходов на образование, медицину, автодороги, пенсии и пособия и повышение налогов с другой стороны. Различные подати душат людей до такой степени, что в скором времени в Латвии вообще может не остаться ни одного налогоплательщика. Наверняка не обойдется и без продажи «излишней» государственной собственности. А деньги, которые удастся выручить, частично направят на погашение внешнего долга, но главное – на покрытие дефицита бюджета для выплаты зарплат чиновникам. И, в качестве десерта, – подготовка «жилплощади» и прием мигрантов из третьего мира, которых ЕС не хочет видеть на территории старых членов Союза. Латвии же за их прием отслюнят лишнюю «сотку ойро»… Вот такие последствия принесло нашей стране 20-летнее господство неолиберализма.