У нас огромный дефицит морали
- У российских парламентариев каникулы. Как они начались у вас, Валерий Сергеевич?
- Планирую встретиться с избирателями. Записались ко мне на прием обманутые дольщики по "Барнаулстрою", ждут избиратели, с которыми не удалось увидеться в прежний мой приезд. Такие задачи на данный момент. Ну, а с началом работы осенней сессии главное - бюджет 2003 года. Здесь моя задача - добиться федерального финансирования объектов, значимых для края. Такие же цели и у других наших депутатов. В прошлом году мы конструктивно взаимодействовали друг с другом и с краевой администрацией. Надеюсь, так же будет и в этом. С началом работы осенней сессии в Москву обычно приезжает кто-то из заместителей губернатора, и мы с депутатами Госдумы от края собираемся и распределяем свою нагрузку по тем поправкам в федеральный бюджет, которые касаются финансирования объектов Алтая. Вносим их, контролируем прохождение на всех стадиях. Надеюсь на помощь нашему региону своих коллег по фракции "Яблоко", с которыми сложились неплохие партнерские отношения.
- А какие надежды связываете с бюджетом 2003 года?
- В целом хотелось, чтобы бюджет Российской Федерации на 2003 год был социально ориентированным. Расходование средств, их распределение должно быть связано в первую очередь с нуждами и потребностями рядового человека - повышением пенсий, поддержкой медицины и образования, армии и правоохранительных органов.
В осеннюю сессию Государственная дума должна рассмотреть законопроекты, подготовленные при моем непосредственном участии. Среди них предусматривающие усиление ответственности за преступления, связанные с наркобизнесом и незаконным оборотом лома цветных металлов.
- Валерий Сергеевич, как вы оцениваете итоги весенней сессии Государственной думы?
- Оценка неоднозначная. С одной стороны, это продуктивный период, если судить по количеству принятых законов (особенно инициированных правительством и самим президентом). Принят блок законов по реформам: судебной, пенсионной; нашумевший закон об альтернативной гражданской службе, о противодействии экстремистской деятельности, о гражданстве. Я голосовал против этих законов, так как считаю, что принимались они в условиях аврала. Длительные обсуждения и дискуссии затягивались допоздна. А когда люди утомлены, под шумок можно провести такие нормы, что благие пожелания, на которые они нацелены, будут снивелированы. Что, по моему мнению, и произошло с законами об альтернативной гражданской службе, противодействии экстремистской деятельности и о гражданстве.
Последний закон можно оценивать как (не побоюсь этого слова) дискриминационный в отношении наших соотечественников. Считаю, что, если уж мы заявили о том, что защищаем права наших соотечественников, где бы они ни находились, необходимо создать условия для того, чтобы они имели российское гражданство. Но этого, увы, не получилось.
- Насколько известно, законопроекты следует дорабатывать в комитетах, а на сессии выносить уже зрелые проекты. Почему на практике этого не получается?
- Для того чтобы не вошли какие-то явные нелепости в законы, от депутатов потребовались огромные усилия. Представьте себе, что в повестку дня вносится 40 вопросов. Один из них - закон о противодействии экстремизму. Сколько времени дается на обсуждение? А ведь многие законы лежат месяцами, некоторые с прошлого созыва. Поскольку правительством подготовлен плохой проект - зацепились за что-то, и дискуссия затянулась на целый день. В результате - "продавили", проголосовали большинством в плохом варианте, сказали, что "ко второму чтению все недостатки учтем", а потом выкатывается точно такой же проект.
Сейчас произошли серьезные изменения в руководстве комитетов. На подготовку законопроектов там смотрят сквозь пальцы, поскольку большинство в комитетах занимают проправительственные партии и фракции.
- Сказались перестановки, вывод коммунистов из руководящей когорты?
- Да. Это было не лучшее решение, я, кстати, был категорически против. Считаю, что ряд комитетов возглавляли профессионалы высшей пробы (Мельников, Глазьев, Лукьянов и другие). Их отсутствие сказывается решительным образом. К сожалению, когда выстраивается такая иерархия, когда ради всеобщего "одобрямс" поставили на ключевые места во главе комитетов нужных людей для того, чтобы проходили нужные варианты, получаются плохие законы. А по плохим законам придется жить простым людям.
- В чем выход, на ваш взгляд?
- Выход есть. Я как депутат могу выразить волю свою и
избирателей одним путем - нажатием кнопки "за" или "против".
Путем призыва своих коллег - депутатов по фракции к разуму, к
осознанности принимаемого решения, путем убеждения своих коллег по фракции.
- Возможно, это неубедительные аргументы...
- Почему? Депутаты так или иначе прислушиваются к аргументам. Например, когда мы рассматривали законы, имеющие большое социальное значение. В свое время Закон о ветеранах получил вето президента, и комитет по социальной политике выставил его в конец работы весенней сессии вообще для снятия рассмотрения в Госдуме. Против этого выступили наша фракция "Яблоко", КПРФ - тогда у других депутатов не поднялась рука голосовать против закона, и он был оставлен. Есть еще примеры.
- Самое большое неудовольствие, которое вы испытываете, анализируя минувший законотворческий этап работы Государственной думы?
- Везде и всюду заявляется, что мы строим демократическое гражданское общество, даем возможность гражданам контролировать деятельность исполнительной власти. Как они ее могут реально контролировать? Только через народных избранников, через Государственную думу. По Конституции законам мы можем пригласить на заседание Государственной думы любого чиновника от премьер-министра до руководителя ведомства. И заслушать его отчет по той или иной проблеме. После этого в рамках регламента мы можем задать ему только несколько вопросов (либо они прозвучат от фракции). Существует такой порядок: одна минута для того, чтобы задать вопрос. На ответ - три минуты. Получается, что ты ему про дядьку в Киеве, а он тебе про бузину в огороде. Вот и весь контроль.
У нас нет возможности создать парламентскую комиссию по
расследованию тех или иных обстоятельств чрезвычайных происшествий и наделить ее соответствующими полномочиями. Когда случилась трагедия на Курске, когда комиссия Государственной думы выявляла серьезные факты коррупции в различных министерствах и ведомствах... Парламенты всего цивилизованного мира такую возможность в отличие от нас имеют. И могут стрoго спросить и с исполнительной власти, и с кого угодно. Мы можем формально создать свою комиссию, но реального значения ее решения не будут иметь никакого. Мы можем пригласить на заседание комиссии того или иного чиновника. Он придет, а может и не прийти. И ничего ему за это не будет.
- В России наблюдается усиление исполнительной ветви власти. Как вы это оцениваете?
- Исполнительная власть добилась парламентского большинства в Государственной думе. У действующей власти наблюдается некоторая эйфория: все равно проголосуют как надо, поддержат правительственные инициативы. Это явление я считаю крайне опасным, и власть это должна сознавать. Ведь стали добиваться своих целей путем интриг (связано с переделом комитетов), переназначением руководителя аппарата Государственной думы, внесением раскола в ряды оппозиции. Ну, достигли сиюминутного результата. Однако с помощью штыка можно делать многие вещи, кроме одной - сидеть на нем. Рано или поздно ситуация, о которой речь, обернется против них самих.
- Валерий Сергеевич, что поможет выстроить мост, связывающий власть с народом?
- Существует не столько проблема власти. Есть иллюзия, что путем различных кодексов (кодекс чести для власти и т.д.),
законом мы можем каждый чих отрегулировать. И все будут строго
следовать кодексу. Дело в том, что у нас огромный дефицит морали во всех властных структурах. Это с одной стороны. Власть, бюрократия всегда будут защищать свои интересы. Ей в принципе чужды интересы общества, потому что она способна на
самопроизводство. Она постоянно ратует за то, чтобы ей побольше выделялось средств на существование, повыше были оклады. Но хочет ли наше общество реально влиять на исполнительную власть? Мы привыкли к тому, что есть царь-батюшка, а есть плохие вельможи-бояре. Они - давние виновники, творят козни. А чтобы самому гражданину отстоять свои гражданские права в суде - не всяк на это способен. Общество еще не готово взять на себя эту ношу воздействия на власть и потребовать ответ. И не очень этого хочет, а надеется на то, что какой-то дядя будет решать.
- Депутат Государственной думы часто выполняет роль последней инстанции, к которой апеллирует гражданин. Все ли вы можете сделать для избирателя?
- Есть вопросы, касающиеся несправедливых судебных решений. В судебную власть мы не имеем права вмешиваться. Депутат Государственной думы не может сместить выборное государственное лицо. Или пишет избиратель, что руководитель проворовался, сделайте, чтобы его сняли. Если есть конкретные факты коррупции, делаю запрос в прокуратуру с просьбой провести соответствующую проверку.
Тяжелые просьбы, связанные с жильем. Например, из Бийска пишет учительница. Живет в общежитии с двумя детьми. Я не могу воздействовать на ее мужа, который бросил семью, не могу заставить главу администрации города выделить ей отдельную квартиру (бесплатного жилья нет). Я написал письмо, но ей выделили комнату побольше - и только, а это ее не устраивает. Тяжело смотреть на такие ситуации, когда чувствуешь, что не можешь помочь. И все же чаще всего помогаешь.
Комментарии читателей Оставить комментарий