Геннадий Гудков построит в России «АнтиГУЛАГ»
Один из самых дискуссионных вопросов в современной внутренней российской политике – репрессивна ли государственная машина, и если да, то насколько в сравнении с пресловутым 1937 годом. Позиций тут предлагается несколько: репрессивна хуже некуда (как при Сталине, если не изощреннее), умеренно репрессивна (ровно в той мере, чтобы отстоять свои интересы от внутреннего и внешнего врага), а также совсем не репрессивна или недостаточно репрессивна (позиция, уверенно распространяемая ныне в среде «ядерных» государственников).
Но правильно писал Сергей Есенин: «Лицом к лицу лица не увидать». Большое видится на расстоянии – разве что история, как бывало не раз, спустя десятилетия (если не столетия) с более-менее уверенным успехом объяснит следующим поколениям, что из себя представлял режим Путина сам по себе и в сопоставлении, например, с режимами Сталина и Грозного. Но это не отменяет права каждого живущего поколения давать такие же оценки и современным режимам, тем более когда они неустанно подают к этому все новые и новые поводы. И надо признать, что современная российская власть также заметно преуспела на этом поприще: не то мы имеем дело с банальным танцем слона в посудной лавке, не то это и впрямь планомерная политика перманентного закручивания гаек. Но, сопоставляя факты и извлекая закономерности, начинаешь действительно видеть определенный репрессивный уклон государственно-гражданских отношений. Показательна тут разве что старательность, с которой самый главный государственный муж то экстренно сглаживает самые острые углы, то переключает (впрочем, скорее пытается переключать) внимание граждан на что-либо аховое.
Пример из совсем недавнего: фигуранту по делу ЮКОСа Платону Лебедеву вдруг, наверняка неожиданно для него самого, его адвокатов и сторонников, вдруг скостили срок тюремного заключения. Да, до этого были отказы в условно-досрочном освобождении, равно как и прочие «гримасы» взявшегося за кнут режима, но как было подано новое судебное решение! Как акт неподдельного гуманизма, при очень старательном отходе от контекста – чтобы впечатление не портить. Власть строга, но, как тот «голубой воришка» из Ильфа и Петрова, при этом невероятно застенчива, стесняется своей репрессивности. Кто знает, быть может, Сам до сей поры находится под впечатлением от чая с Солженицыным и, бедный, мечется между надобностью быть строгим управленцем для своих и эталоном либерализма для «внешних»?
Кто-то вспомнит и совсем недавнее высказывание Владимира Путина о том, что наказание для панк-рокерш Pussy Riot должно быть не таким уж кровожадным. Заявление, надо сказать, обескуражило праздную общественность и экспертов как формой, так и содержанием. Прежде всего, никто Владимира Владимировича за язык не тянул, и если бы глава государства в ответе журналистам ограничился банальной отговоркой в стиле «жираф (то бишь суд) большой – ему видней», то все, несомненно, проглотили бы этот ответ с радостью и пониманием, но Путин решил высказаться чуть подробнее. И надо ли лишний раз говорить о том, что на исход дела это, разумеется, повлияло сильнее всех мадонн и стингов вместе взятых? Хотя бы потому, что уже после такой незатейливой «инструкции» гособвинение вдруг запросило для обвиняемых по три года при максимуме при инкриминируемой статье в семь лет...
Но все же куда чаще приходится сталкиваться со случаями, когда власть, представляя во всей своей полноте все того же ильфо-петровского «голубого воришку», застенчиво осматриваясь и несколько виновато улыбаясь, начинает прижимать к ногтю оппозицию. Риторически этот процесс обставляется нехитро: мол, ну, жаль, конечно, дурачков, зачем-то пришедших на это шествие и поддавшихся на провокации, но мы же для вас стараемся, «дорогие россияне», чтобы вам крепче спалось, вкуснее кушалось и веселее любилось в нашей великой стране. В прогосударственных СМИ можно наткнуться даже на местами сочувственный тон повествований о «павшей» Собчак (разумеется, не в тот момент, когда она вела «Дом-2»: тогда Ксюша, по логике власть имеющих, как раз вела себя очень нравственно по отношению к сами знаете кому) или терпящем фиаско депутате Гудкове (ветеран парламента, имел охранный бизнес, что ж ему не сиделось-то ровно?).
Кстати, о последнем. Геннадий Владимирович решился-таки на смелый, отчаянный и, как представляется, очень авантюрный шаг. В интервью «Коммерсанту» г-н Гудков объявил об учреждении общественного движения «АнтиГУЛАГ», которое как раз и займется регулированием отношений государства и граждан, чтобы все было по закону, добросердечно, практически по любви и без намеков на былые репрессии. А они, как отметил сам Геннадий Гудков, уже нынче дают о себе знать. «Чудовищный приговор Pussy Riot, неконституционные действия в отношении оппозиции, странные новые законы... Ситуация в стране ужасающая, мы можем не удержаться на этом скользком пути и опять лет на 50 свалиться в оголтелые репрессии», – предрек депутат в интервью «Ъ».
Общественное движение «АнтиГУЛАГ», учрежденное справедливороссом, займется, как рассказало издание со ссылкой на автора, решением трех задач: разоблачением фактов политических репрессий и преследований, организацией контроля над действующим репрессивным аппаратом (полиция, СКР, прокуратура, суд) и обеспечением гласности и выработкой противодействия.
Задачи благородны – инструментарий неясен. Да и не в нем тут, по сути, дело, если задуматься. Просто «голубому воришке» должно быть постоянно стыдно. А вот его обличителям при этом важно не оказаться остапами бендерами. Задача представляется, кстати, вполне себе посильной.
Свежую инициативу пребывающего с некоторых пор в опале депутата-справедливоросса в беседе с обозревателем KM.RU прокомментировал генеральный директор Центра политической информации, известный политолог Алексей Мухин:
– Любая общественная организация – вещь полезная. Если это будет правозащитная организация, которая реально будет работать на восстановление справедливости, то ее создание можно будет лишь только приветствовать. Но мне кажется, что Геннадию Гудкову такая мысль не приходила раньше в голову как раз до тех пор, пока с ним самим не случилось такое несчастье. Теперь его мотивация ясна, но понятно, что сама его инициатива вовсе неоднозначна: само наличие такой организации по защите граждан от политических репрессий подразумевает, что в стране эти самые политические репрессии проводятся. И боюсь, что Геннадию Гудкову придется тут изрядно потрудиться, чтобы это обосновать.
Во всяком случае, надо будет доказать, что властью проводится именно целенаправленная политика репрессий, а не просто идет речь о принимаемых мерах защиты от противоправных действий, что и подается как репрессии. Ведь, согласно Конституции, государство вправе себя защищать, а между тем ряд позиционирующих себя в качестве радикальных оппозиционеров персонажей объективно дают достаточно много поводов для того, чтобы власть призвала их к порядку. Тем более что серьезных политических репрессий даже по отношению к тем, кто этого, быть может, и заслуживает, со стороны власти объективно не проводилось. Власть скорее исповедует сбалансированную политику кнута и пряника, которой в последнее время и придерживается.
– А самому Геннадию Гудкову его инициатива как-то поможет избежать каких-либо особо негативных реакций со стороны власти на его общественно-политическую деятельность?
– Нет, не поможет. Есть к этому случаю хорошее выражение: «Поздно пить «Боржоми», когда почки отказали».
