На выборах мэра Москвы КПРФ совершила политическое самоубийство

У нее был шанс стать «третьей силой», но она его упустила

Обсуждая итоги выборов мэра Москвы, нельзя ограничиваться только анализом результатов, полученных Собяниным и Навальным. В кампании участвовали и другие кандидаты, один из которых при должном подходе мог бы спутать карты как власти, так и «болотным», уверяющих всех и вся, что именно они и есть оппозиция.

Иван Мельников – первый в истории кандидат от КПРФ на пост мэра Москвы. Если не считать, конечно, выдвигавшегося от КПСС в 1991 году Валерия Сайкина, проигравшего Гавриилу Попову. Но то было другое время и другая партия. Как ни странно, но ни в 1996, ни в 1999, ни в 2003 годах КПРФ своего кандидата в мэры не выдвигала.

Мельников выдвинулся первым и получил 11% голосов. Для второй по значимости партии страны, к тому же самой старой из всех существующих, это предельно мало. 248 000 голосов получено в городе, где двадцать лет назад было миллион членов компартии, и даже в сентябре 1991 года намерение остаться в партии подтвердили 200 000 человек.

Мельников – самая популярная фигура в КПРФ: профессор МГУ, вице-спикер Госдумы, в прошлом – председатель Комитета ГД по образованию... В столице сотни вузов, десятки тысяч их преподавателей. Еще больше – учителей школ. Все они предельно недовольны тем, что происходит в образовании. Все они получают очень маленькие зарплаты, имеют предельно высокую нагрузку и предельно дискомфортные условия труда. В Москве – огромное количество пенсионеров, на которых во многом опирается КПРФ. В Москве десятки и сотни тысяч ветеранов партии и членов их семей. В Москве больше нет Лужкова, а Собянин не может равняться с ним по популярности.

Собянин собрал в Москве (если считать не от пришедших, а от общего числа избирателей) 17% голосов избирателей, а Навальный – 9%. То есть вместе они получили не более четверти голосов избирателей столицы. То есть в Москве реально существует несколько миллионов человек, не желающих видеть мэром ни Собянина, ни Навального, и ни за одного, ни за другого не проголосовавших.

И в этих условиях кандидату КПРФ не удалось получить достойную своего бренда поддержку. Хотя дело, собственно, не в Мельникове, а в том, от какой партии он был выдвинут и на какую организационную поддержку мог опираться. Потому что организации КПРФ в городе Москве давно нет, а ЦК не любит тратить деньги на избирательные кампании своих кандидатов.

О том, что Мельников участвует в выборах, вообще знало ровно вдвое меньшее число избирателей, чем знали об участии Навального. Пикеты Навального, стоящие в три ряда в последнюю перед выборами неделю, можно было встретить почти у каждой станции метро. У метро же можно было встретить пикеты Собянина, Левичева, Митрохина – только не КПРФ. Агитаторов старейшей партии как будто не было в городе. А по разу брошенная в почтовые ящики жителей газета с логотипом существовавшей с 1912 года некогда главной партийной газеты КПСС могла вызывать большей частью только желание не голосовать за КПРФ.

Конечно, у этого много причин. Первая состоит в том, что начиная примерно с 2007 года сама КПРФ почти полностью свернула какую-либо низовую работу и занялась внутрипартийными погромами тех, кто был заподозрен в излишней революционности и излишней преданности марксизму-ленинизму, ибо в КПРФ с некоторых пор больше поощряется православие. Партийные секретари ЦК ходят с крестиками, ладанками и молятся перед едой, что само по себе, возможно, дело и неплохое, но только не для члена компартии.

Зато КПРФ боится общаться с массами, разгромила наиболее дееспособную часть собственных активистов и живет лишь старым партийным брендом, в массах даже уже не связываемым с КПСС, которая по-прежнему остается куда более популярной, чем та же «Единая Россия», или с брендом партии большевиков, которых, перенесись они в начало ХХI столетия из начала ХХ-го, судя по ряду опросов, и сегодня поддержало бы большинство населения.

Вторая причина – разгром несколько лет назад собственно московской организации КПРФ ее же центральным руководством и исключение из партии большей части ее состава в столице. Правда, существующая отдельно «параллельная московская организация КПРФ», прошлой зимой поддерживавшая «болотные акции», в данной кампании консолидировалась, поддержав всегда популярного среди московских коммунистов Мельникова. Однако общие имиджевые и организационные потери, как и нарастающее в обществе восприятие КПРФ как «партии импотентов», оказались слишком велики и вряд ли могли быть устранены за месяц кампании. Тем более ведущейся предельно пассивно и незаметно.

Третья причина в том, что КПРФ в период стояний зимы 2011-12 годов окончательно потеряла политическое лицо. Тогда, так или иначе, нужно было выбирать: либо идти на Болотную, либо на Поклонную. Либо можно было (если, конечно, возможности позволяли) попытаться создать свою собственную, партийную, площадку. КПРФ не пошла ни на ту, ни на другую площадь, и даже не попыталась (да и не была способна) собирать народ на еще одну. Кстати, организовывавший Поклонную гору Кургинян до последнего момента ждал и приглашал Зюганова, предлагая ему стать лидером «третьей силы», способной противопоставить себя и Кремлю, и «болоту».

КПРФ же выбрала путь полковника Трубецкого, назначенного декабристами «диктатором восстания» и не явившегося на Сенатскую площадь. Зато когда на следующий день после президентских выборов, 5 марта 2012 года, она попыталась собрать свой митинг протеста против не устраивавших ее результатов голосования, поддержать ее со всей Москвы пришли 300 человек. Это – все, что она теперь может.

Но дело не только в том, что КПРФ сегодня не может работать. В эту кампанию, кампанию по выборам московского мэра, она еще и не хотела работать. Точнее, не хотело руководство ее московской организации. Мельников выступил так, как выступил (а выступил он много слабее своего и личного, и партийно-политического потенциала) в первую очередь потому, что его просто оставили без реальной поддержки. Хотя ЦК КПРФ формально выдвинул и поддержал Мельникова, далеко не всем в руководстве партии нужно было его сильное выступление. Как минимум часть высшего руководства партии давно ведет борьбу против него и опасается любого его удачного выступления, не желая укрепления прокоммунистического крыла партии.

Если самого Мельникова и выдвинули кандидатом в мэры Москвы, то начальником его избирательного штаба утвердили одного из главных его противников в партии, представителя правого крыла и внутрипартийного конкурента, секретаря ЦК и первого секретаря МГК КП РФ Рашкина. Это примерно то же самое, как если бы начальником предвыборного штаба Собянина назначили Елену Батурину.

Главная политическая задача Рашкина – максимальное ослабление внутрипартийного влияния Мельникова и замещение его на посту первого заместителя Зюганова. Поэтому его главными задачами в данной избирательной кампании стали максимальное ее выхолащивание и максимально возможное снижение результата Мельникова. Если в этих условиях главой московского штаба назначили именно его – значит, тем, кто его назначил, был максимально нужен именно такой результат и такая работа предвыборного штаба Мельникова. И для КПРФ это была не борьба за завоевание Мельниковым поста мэра Москвы, а борьба за ослабление внутрипартийных позиций Мельникова. Его просто послали в бой – и бросили без поддержки.

Вот такие там сегодня нравы.