Превратится ли Россия в общество всеобщей слежки?

Исаев не вызывает симпатий, но жить под прицелом «Большого Брата», о котором писал Оруэлл, тоже не хочется

Андрей Исаев вряд ли вызывает большие симпатии и как личность, и как политическая фигура. Но последствия конфликта с его участием на борту самолета также не вызывают большого удовлетворения. Прежде всего потому, что крайне сомнительным представляется утверждение о том, что политические и деловые позиции любого человека должны зависеть от событий его неполитической и неделовой жизни.

Не все так просто и с отставкой Исаева с руководящих должностей в «Единой России»: достаточно посмотреть на то, кто этому больше всего радуется. Надо отдавать себе отчет в простой вещи: уход с неких должностей одной политической фигуры всегда выгоден другим политическим фигурам. Исаев представлял в ЕР (ну, по крайней мере, на словах) «социально-консервативное», «антирыночное» крыло – значит, его уход в любом случае выгоден «либерально-рыночному» крылу.

Да и вообще, ситуация, когда любой человек становится зависим от того, какую запись или фотографию, сделанную без его ведома, растиражирует без его согласия на весь мир любой желающий, очень сильно напоминает «мир Оруэлла»: «Большой Брат» следит за тобой».

В ситуации с Исаевым есть три пласта.

Первый – фактологический: что действительно произошло на борту самолета. Если внимательно посмотреть, то мы увидим, что на самом-то деле нам об этом известно только со слов неких весьма предвзятых интерпретаторов.

Второй – политический: политические последствия, политическая выгода и интерес той или иной стороны. 

Третий – своего рода «общеконцептуальный»: насколько нам вообще нравится или не нравится такая практика и такой мир, где каждый человек со временем должен будет опасаться постоянно направленного на него взгляда объектива. 

Что касается фактологии, то мы не знаем с достоверностью, что произошло. В тиражируемой версии можно отметить определенные противоречия. Согласно ей, Исаев требовал пересадить своего помощника в салон бизнес-класса, настаивал, грозил увольнением членам экипажа, в результате чего помощника высадили из самолета как находящегося в состоянии опьянения. А Исаев покинул самолет в знак солидарности с последним. Так кто все-таки «дебоширил»-то – Исаев или помощник? И если кто-то из них был нетрезв, то почему его вообще пустили на борт? 

Нам говорят, что из-за конфликта самолет вылетел на полтора часа позже. Но конфликт нам преподносится так, что непонятно: о чем там спорить столько времени? Тут препирательств – на двадцать минут максимум. И не было ли на самом деле это опоздание вызвано обычной неорганизованностью авиакомпании, которая в имиджевом плане больше всего выиграла от этого скандала? Мол, и с пьянством на борту борются, и единороссов не боятся... Прямо летающая оппозиция, да и только. «Навальный эйрланс».

Конечно, ничего хорошего нет в ситуации, когда обладающий властным влиянием человек обрушивается с угрозами на «маленького человека» в лице стюарда воздушного судна. Но совершенно мерзко, когда «крылатый официант» может обрушить положение политического деятеля. 

Кстати, в советское время официант из ресторана действительно мог положить конец карьере директора завода, потому что, покрывая свое хамство и неумение работать, он всегда мог в ответ на возмущение посетителя вызвать наряд милиции, состоящий из прикормленных в том же ресторане сотрудников. И виновным всегда оказывался возмутившийся хамством посетитель. 

Теперь пласт второй, политический. Каким бы малосимпатичным ни был Исаев и как бы своеобразно ни варьировалось его политическое поведение, он всегда был представителем «антилиберального» и «антирыночного» тренда, действительно пытавшегося отстаивать интересы работников и социально незащищенных групп населения. Во-вторых, он, в отличие от многих в ЕР, был представителем ее политического, а не бюрократического крыла, то есть крыла, ориентированного на то, чтобы опираться на поддержку народа, на проведение политики, отражающей его интересы, а не исключительно на волю и самодурство власти. Крыла, родившегося в противостоянии политике Ельцина. Крыла, выступавшего против пресловутой монетизации льгот в 2005 году. Крыла, настаивавшего на проведении мер и законов, защищающих национальный суверенитет России. И крыла, глухо не принимающего Медведева и недовольного и им самим, и нынешней политикой правительства. 

Ослабление этого крыла выгодно прозападному окружению Медведева, самому Медведеву, группам, выражающим экономические интересы крупных олигархических кланов и старой ельцинской «семьи». Неслучайно данный инцидент афишировали с особым злорадством и превращали в публичный скандал именно прозападные и «проболотные» СМИ и соответствующие блогеры. А выложил запись происшествия в интернет представитель соцсети, погрязшей в целой череде уголовных дел и замятых скандалов.

И вот здесь возникает третий пласт проблемы. Оруэлл, как известно, описал мир, в котором в каждом доме за каждым человеком следит объектив электронного шпиона. Причем это не только не скрывается, но и практически рекламируется как достоинство и норма этого общества.

Всегда считалось, что это отличительная черта того, что политическая публицистика называет «тоталитаризмом» – обществом всеобщего контроля, всеобщего шпионажа, всеобщего доноса. И это всегда рассматривалось как нечто бесчеловечное, отвратительное и унижающее человека. Без электронной техники нечто подобное было создано в фашистской Германии и ее союзнице Японии – система, где каждый доносил на каждого. Всеобщая слежка всегда считалась атрибутом фашизма. 

Но общество, в котором каждый может без согласия другого запечатлеть те или иные эпизоды его жизни и сделать их достоянием каждого, – это точно такое же общество всеобщей слежки и всеобщего контроля.

Кто-то скажет, что в первом случае слежку осуществляет государство, во втором – общественные активисты. Только дело не в том, кто следит, а именно в том, что следят. Что человек лишается права быть самим собой и всю жизнь должен жить под взглядом «Большого Брата». У Оруэлла его «Большой Брат» тоже, в общем-то, был не начальником госбезопасности, а просто «Большим Братом». 

Если власть присваивает себе право следить за каждым шагом человека – это, бесспорно, мерзко. Но если такое право присваивает себе каждый встречный обладатель мобильного телефона – это еще более омерзительно. И разница между этими двумя узурпациями примерно такая же, как между ситуацией, когда каждого человека имеет право отправить на плаху по своему желанию король, и ситуацией, когда каждого может безнаказанно зарубить любой обладатель меча, то есть любой разбойник. 

Общество всеобщей слежки – это общество всеобщей слежки. И неважно, кто за тобой следит – «болотные» блогеры вкупе с «Эхом Москвы» или гестапо. Гестапо даже чуть менее отвратительно, потому что более честно. Потому что когда по своей прихоти (или в неких политических целях) растаптывают достоинство и репутацию – это много хуже, чем когда по своей прихоти (или в неких политических целях) ломают кости.   

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции