«Консерватизм» российской власти лишь прикрывает ее либеральную сущность

Если такое положение дел сохранится, то общество рано или поздно скатится в нигилизм и всеобщее неверие

Возможен ли в России консерватизм? Когда читаешь газеты или интернет-сайты, кажется, что консерватизма в нашей стране выше крыши – мы его даже экспортировать можем. Клерикализм и гомофобия, оказывается, являются у нас повсеместно распространенными.

Но если вы включите телевизор, вы увидите непрекращающийся «голубой огонек». Если вы присмотритесь к СМИ, вы поймете, что антицерковные пропагандистские кампании у нас по накалу приближаются к 60-м годам прошлого века. Взять, например, раскрученное властью дело Pussy Riot или недавний скандал вокруг протодиакона Андрея Кураева, открыто требовавшего установления государственного контроля над Церковью.

Если мы посмотрим на кадровую политику, то увидим, что все ключевые посты, как и раньше, занимают представители либерального лобби. Эльвира Набиуллина стала в прошлом году председателем Центрального банка, Татьяна Голикова – главой Счетной палаты вместо Сергея Степашина. Казалось бы, тут «клерикализм» и должен был проявиться в полной мере, ибо Степашин – председатель Императорского палестинского общества, структуры, близкой к церковным кругам. Однако его отставке ничего не помешало.

Наконец, на днях Владимир Путин выдвинул на пост уполномоченного по правам человека Эллу Панфилову, бывшую министром социальной защиты населения в правительствах Егора Гайдара и Виктора Черномырдина.

Иначе говоря, консерватизм у нас только на словах. Это конфетная обертка для легковерных, под которой скрывается все то же либеральное «монпансье». Если бы Гайдар и Чубайс догадались бороться с геями, «консерватизм» в духе с «клерикализмом» начался бы у нас в стране на двадцать лет раньше.

Однако возможен ли консерватизм и зачем вообще он нужен? Опыт показывает, что любое общество можно успешно модернизировать при условии сохранения в неприкосновенности политической системы и проведения эффективных экономических реформ.

В ХХ веке примерами такой модели стали многие страны Юго-Восточной Азии. Например, Сингапур с его почти тоталитарной политической моделью, когда вся власть сосредоточена в руках правящей партии, создал экономическое чудо. Сегодня Сингапур является одним из немногих государств мира, где ВВП на душу населения превосходит американский. Нужно отметить, что Сингапур – чуть ли не единственное несырьевое государство в списке стран, превзошедших США.

Другой пример – Китай, где при сохранении монополии на власть со стороны компартии достигнуты существенные успехи в развитии экономики. Сегодня в Китае на душу населения приходится более 8000 долларов по паритету покупательной способности валют. А это значит, что Китай перестал быть бедной страной и перешел в так называемый второй мир.

Ранее авторитарная модернизация прошла в Южной Корее и на Тайване. Не очень удачно, но бойко на первых порах развивалась Малайзия…

Иначе говоря, консервативный правый режим, как показывает практика, может модернизировать страну. А затем, после трансформации экономической системы, приходит черед и политической. Ведь Южной Кореей правили военные диктаторы, Тайванем – отец и сын Чан Кайши и Цзянь Цзиньго, Китаем – Дэн Сяопин и его преемники.

То есть теоретически консервативная правая диктатура может быть модернизационной.

Однако следует учитывать, что все вышеперечисленные страны развивались при поддержке американцев. В зоне же традиционного влияния Британии и Франции царят нищета, коррупция и полный развал. Что-что, а заставлять деградировать подконтрольные страны колониалисты умеют.

Франция до сих пор контролирует Западную Африку, и ни о каком развитии там слыхом не слыхивали. Британцы и французы активно сопротивляются проникновению Китая в зону своего традиционного доминирования, обвиняя китайцев, например, в том, что, строя заводы в Африке, они портят ценную экологию…

Впрочем, мы отвлеклись.

У России две проблемы. Первая – сырьевая ориентация экономики, которая делает настоящие экономические реформы ненужными для властей. В результате проводится либеральная политика тотального сокращения расходов по всем направлениям. Хотя правильная политика – создание новых производств и увеличение национального дохода. Понятно, что Китай образца 1979 года не мог позволить себе много по причине бедности. А нынешний Китай строит авианосцы.

Вторая проблема – американцы нам явно помогать не собираются.

Поэтому наш консерватизм может просто-напросто не состояться, провалиться внутрь себя, как сгоревшая звезда. Ведь пока он представляет собой просто пропагандистскую обертку для либерального политического режима, который не сильно изменился с 90-х годов. Все олигархи (за исключением Ходорковского) сохранили богатства, все либеральные министры на своих местах. А это значит, что риторика консерватизма будет постепенно выгорать в отсутствии реальных реформ.

Авторитарный режим можно терпеть, когда он, как в Китае, демонстрирует 10-процентный рост экономики на протяжении многих лет. Но как быть с режимом, который не развивает экономику, вывозит нефть и газ, уничтожает образование и науку, и все это под лозунгом «Господу Богу помолимся!»?

Понятно, что это вызывает массовое отторжение. Даже память о Великой Отечественной войне стала вызывать усмешки у молодежи. А все потому, что формулой «деды воевали» стали оправдывать все несправедливости нынешнего строя.

Короче говоря, настоящий консерватизм мог бы послужить опорой для модернизации общества. Не обязательно даже в формате авторитарного режима: в конце концов, в ФРГ после войны правили консервативные ХДС и ХСС, а диктатуры не было.

Проблема только в том, что власть никак не определится, является ли нынешний консерватизм идеологической опорой для модернизации или просто способом продлить существование либерального режима.

Если верно второе, то общество рано или поздно скатится в нигилизм и всеобщее неверие. И не в том формате, о котором любят рассуждать либеральные пропагандисты («у нас правовой нигилизм»), а в самом прямом смысле слова, когда потерявшее доверие власти общество выйдет на баррикады.

Мы это уже проходили, не правда ли?