Поддерживая воссоединение Крыма с Россией, человек поддерживает не власть, а свою страну

Тот же, кто выступает против, видимо, гражданин какой-то другой страны

Одним из последствий воссоединения Крыма с Россией стал громкий скандал вокруг статьи профессора МГИМО Андрея Зубова, в которой он сравнил возвращение Крыма с аншлюсом Австрии фашистской Германией.

Сначала его уволили с указанием того, что его высказывания «вызывают возмущение и недоумение в университетской среде», «идут вразрез с внешнеполитическим курсом России» и «наносят вред учебно-образовательному и воспитательному процессу». Потом – восстановили. Но не потому, что стали по-другому оценивать эти самые высказывания, а в силу того, что Зубов, оказывается, является членом участковой избирательной комиссии, а их увольнять нельзя.

Тем не менее, хотя конфликт вроде бы исчерпан, повод для разговора и осмысления остается.

Может ли ученый или профессор государственного университета быть противником существующей власти? Конечно, может.

Обязан ли он быть ее противником? Конечно, не обязан.

Есть ситуации, когда научный анализ говорит, что власть не права. И есть ситуации, когда он же говорит, что она права.

Есть ситуации, когда совесть говорит, что власть не права, – и об этом нужно говорить. Есть ситуации, когда совесть говорит, что власть права, и об этом тоже нужно говорить.

Почему многие ученые, художники, интеллектуалы и обозреватели сегодня встают на сторону сегодняшней власти? Во многом потому, что противники этой – далеко не лучшей – власти ведут себя так, что быть вместе с ними порядочный человек не может.

Мнение ученого и мнение профессора университета – это не просто право на свободу высказывания, а элемент научного анализа действительности.

Любой профессор университета в принципе имеет право (более того, имеет обязанность!) на научный поиск в той сфере, в которой он является специалистом. Правда, конечно, если речь идет о моменте научного анализа, а не об использовании его в целях конъюнктурной политической борьбы. Хотя, на самом деле, отделить одно от другого иногда достаточно сложно.

Академическая свобода предполагает право на поиск, но и особую ответственность за происходящее. Более того: академическая свобода предполагает обязанность на более критическое, чем у обычных граждан и представителей политического класса, отношение к существующей власти и проводимому ей политическому курсу. Правда, не только по отношению к существующей власти как ведущему субъекту политики, но и к другим субъектам, в том числе и оппозиции, и политическим партиям, и тем более – к неконвенциональным участникам политического процесса.

Вопрос об отношении к событиям на Украине и в Крыму не нужно путать с вопросом об отношении к политической системе России и общему курсу современной российской власти. Который, ко всему прочему, сам по себе достаточно противоречив.

93% граждан России поддерживают воссоединение Крыма. В Крыму из пришедших голосовать 96% поддержали это же.

Правда, что на референдум 16 марта не пришли 17% от зарегистрированных в списках избирателей Крыма. Но также правда и то, что:

1. В списках избирателей числились военнослужащие Украины, которых командование просто не выпускало на избирательные участки из их частей и не позволяло организовывать голосование на территории частей.

2. Часть зарегистрированных просто находились на заработках за пределами Крыма (в частности, на территории той же России) и не всегда могли вернуться на голосование: билет даже из Москвы до Симферополя и обратно стоил под 15 000 рублей.

3. И информационное, и скрытое организационное противодействие приходу на участки было: так, определенные структуры и экономические группы, представляющие интересы украинского бизнеса, не провозглашая свою позицию открыто, воздействовали на свою клиентуру и зависимых от них работников, требуя не приходить на голосование. В частности, в ряде случаев владельцы крупных магазинов не отпускали своих сотрудников с работы в день голосования.

Так или иначе, более 90% в России и более 90% в Крыму хотели воссоединения. И не потому, что все они считают нынешнюю политическую и экономическую реальность в России оптимальной для жизни (хотя понятно, что для большинства она во много раз лучше, чем реальность Украины). Они хотели воссоединения, потому что считали себя единым целым, потому что так себя идентифицировали – как граждан одной страны.

По данным мартовских опросов, 89% граждан в России считали, что Крым – это все же именно Россия. И 7% так не считали. Кстати, 65% считают, что восточные регионы Украины – это, по существу, Россия, и примерно так же считают и жители этих регионов.

Поэтому вопрос об отношении к воссоединению этих регионов с Россией – это не вопрос симпатий к российской власти, поскольку Крым и Восточная Украина хотят воссоединяться не с той или иной властью, а со страной.

Вопрос об отношении к такому воссоединению – это вопрос о своей самоидентификации. Поддерживая воссоединение, человек поддерживает не власть и даже не государство, а свою страну. Причем это не отменяет ни права на свободу мнения, ни права на свободу слова, ни права знакомиться с другим мнением и стараться узнать другое мнение, ни особо значимого для развития страны права на академические свободы ученых и профессуры университетов.

Вопрос о Крыме – это вопрос о том, с чем ты себя отождествляешь, и не только сегодня, а в исторической ретроспективе и перспективе.

Можно быть противником власти. Можно быть противником большинства – и у ученого подчас бывает достаточно оснований, чтобы быть в меньшинстве. Хотя человек, претендующий на статус ученого, то есть на статус наследника и преемника века Просвещения, как минимум должен признавать и уважать мнение большинства.

Можно даже быть противником той или иной страны, хотя это уже не очень понятно и напоминает ксенофобию.

Только при этом не нужно объявлять или считать себя гражданином этой страны. Особенно если ты себя с ней не отождествляешь.

У каждой страны есть ее собственное историческое «Я», историческая самоидентификация. У тех, кто поддерживает воссоединение с Крымом, оно одно. У тех, кто выступает против него, – другое.

Вопрос не в том, можно или нельзя быть с чем-либо несогласным. Без разницы, кому: обычному человеку, ученому, профессору, интеллектуалу... Вопрос в том, что те, кто за воссоединение, – это граждане одной страны, а те, кто против, – граждане другой.

Можно долго спорить, кто из них прав. Но, кто бы ни был прав или неправ, граждане одной страны не должны выдавать себя за граждан другой. И академические права и свободы распространяются на многое, но не на право пользоваться правами гражданина одной страны и говорить от ее имени, будучи при этом гражданином некоей другой. Пусть не конкретной державы, но некоей иной страны, которая не отождествляет себя с той, в которой Крым – это часть России.