Тот самый Дзержинский. Борьба с символами как любимый «вид спорта» либералов
Тема референдума о возвращении «железного Феликса» на Лубянскую площадь продолжает вызывать споры и ссоры.
Не остаются в стороне и западные СМИ. Немецкая «Die Welt» поставила Дзержинского в один ряд с Генрихом Гиммлером и Рейнхардом Гейдрихом; она же привела слова председателя Московской хельсинкской группы Людмилы Алексеевой, которая пригрозила акцией протеста, «если кровопийце и основателю коммунистического террора снова будет установлен памятник».
В свою очередь, доктор исторических наук Вардан Багдасарян убедительно обосновал необходимость такого шага:
«Преломляясь в массовом сознании, образы исторических персоналий становятся социообразующими символами. Посредством таких образов осуществляется трансляция связанных с ними ценностей и идей. Контролируя пространство символов, можно как мотивировать социум на великие свершения, так и осуществить его деконструкцию.
Особое место в символическом ряду прошлого России занимает фигура «железного Феликса». Этот образ – олицетворение мобилизационной модели развития…
Россия сегодня… может быть спасена только мобилизацией. А мобилизация возможна исключительно при появлении людей такого типа, каким был Дзержинский. В этом смысле существует актуальный запрос на возвращение «железного Феликса» на пьедестал…»
Либеральная общественность с такой перспективой никогда не согласится. Для неё Дзержинский – кровавый чекист, терроризировавший интеллигенцию, предпринимателей, крестьян.
Но факты и очевидцы говорят о другом. Философ Николай Бердяев, которого перед высылкой из России допрашивал лично Дзержинский, зафиксировал впечатления о нем уже заграницей: «Это был блондин с жидкой заостренной бородкой, с серыми мутными и меланхолическими глазами; в его внешности и манере было что-то мягкое, чувствовалась благовоспитанность и вежливость… Дзержинский произвел на меня впечатление человека вполне убеждённого и искреннего. Думаю, что он не был плохим человеком и даже по природе не был человеком жестоким. Это был фанатик…»
А еще Дзержинский был крупным хозяйственником. Эту ипостась «железного Феликса» игнорируют его критики. И думается, что не случайно.
Последние пять лет жизни Дзержинского пришлись на времена новой экономической политики. Сохраняя за собой пост председателя ОГПУ, он сначала руководил наркоматом путей сообщения. В феврале 1924 года Дзержинский возглавил Высший совет народного хозяйства (ВСНХ) – орган, руководивший работой промышленности. В ноябре 1924 года он был назначен ещё и председателем правления Главного управления металлической промышленности.
Переход к нэпу вызвал среди большевиков разную реакцию. Многие из них восприняли смену курса как измену делу революции. Разнились и взгляды на «буржуазных специалистов», привлечённых к восстановлению промышленности и транспорта.
В такой ситуации многое зависело от позиции руководителя ВСНХ. Меньшевик Николай Валентинов (Вольский), занимавший пост заместителя главного редактора «Торгово-промышленной газеты» (органа ВСНХ) вспоминал: «Дзержинского, кажется, не очень страшило, что в голове человека бродят антисоветские идеи; по его мнению, гораздо важнее, как он работает, полезен ли он для «ведомства ВСНХ», для промышленности…»
При активном участии главного чекиста в 1925 году ЦК РКП(б) принял постановление «О работе специалистов», ориентировавшее печать на положительное освещение деятельности технической интеллигенции. Предполагалось улучшить условия жизни «спецов», облегчить их детям доступ в вузы, предоставить налоговые льготы, ввести премиальную систему.
Дзержинский скончался 20 июля 1926 года в перерыве между дневным и вечерним заседаниями Пленума ЦК. В своей последней речи он раскритиковал троцкистско-зиновьевскую оппозицию и взял под защиту крестьянство, заявив: «Нельзя индустриализоваться, если говорить со страхом о благосостоянии деревни…»
Валентинов свидетельствовал: «Два с половиной года пребывания в ВСНХ Дзержинского сильно рассеяли существовавшее о нем представление… В то время можно было часто услышать: «Жаль, умер Дзержинский! С ним было хорошо работать. Нас, специалистов, он ценил и защищал. При нем мы могли спокойно спать. Не боялись, что придет «чёрный ворон».
Настроения «спецов» нашли отклик и в эмигрантской прессе. Меньшевистский «Социалистический вестник» признал: «Жутко было, когда во главе ВСНХ стал Дзержинский. А теперь спецы, вплоть до бывших монархистов, готовы памяти Дзержинскому панихиду служить…»
Сегодня лучшей панихидой чекисту и хозяйственнику будет возвращение его памятника на прежнее место.
