«Капиталисты» у нас весьма специфические, всегда готовые поменять свой «бизнес»

Власть в России приобретает советские черты

26 декабря 1991 года Совет Республик принял декларацию, прекратившую существование СССР. Началась новая эпоха в истории нашей страны. С тех пор прошла четверть века, но до сих пор продолжается дискуссия о том, какой тип власти установился в постсоветской России. В 90-е годы почти все аналитики утверждали, что совершен радикальный разрыв с советской государственной традицией. Однако в последнее время все чаще можно услышать мнение, что власть постепенно приобретает советские черты, по крайней мере, в идеологической сфере.

Характерно, что ведущие оппозиционный силы в нашей стране исповедуют левую идеологию. Таким образом получается, что в идейном плане неосоветизм доминирует. 

Сегодня мы предоставляем слово доктору исторических наук Сергею Волкову, который выпустил целый ряд работ, посвященных вопросам преемственности государственного строительства.

-В настоящее время разделение взглядов по политическим вопросам имеет в основе своей ориентацию на три основных более или менее общеизвестных типа государственности и культуры. Это - старая Россия, СССР и современный Запад. Под «старой Россией» имеется в виду та Россия, которая реально существовала до переворотов 1917 года (с экономической свободой, но с авторитарно-самодержавным строем), под «Западом» - сочетание экономической свободы с «формальной демократией».

Под СССР имеется в виду советский режим (пусть даже самого мягкого образца, допустим, 70-х годов) со всем тем, что было для него типично во все периоды и нетипично ни для Запада, ни для старой России. Собственно это - тоталитарный режим, основанный на коммунистической идеологии, не допускающий ни политической, ни экономической свободы и частной собственности.

К комбинациям этих трех образцов в разном порядке по предпочтению и сводятся, по большому счету, все возможные разновидности политических взглядов. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что на практике разделение идет в зависимости не от того, какой образец ставится на первое место, а от того, какой ставится на последнее («абсолютное зло»). Предмет наибольшей ненависти оказывается более значим, чем предмет наибольшего предпочтения.

В реальной политике люди в конечном счете сплачиваются по общности «негативного идеала» (который, кстати, как и все «чужое», психологически воспринимается более однородным, чем идеал позитивный, в который каждый склонен вносить собственные «детали»).
Так вот, современный демократизм (для которого старая Россия по предпочтительности стоит на последнем месте) вырос из диссидентства. Он тесно связан с идеологией уничтоженного Сталиным «истинного марксизма».

А нынешняя власть и официально, и реально является не только «правопреемником», а просто продолжателем советского режима (подобно тому, как женщина, сменившая фамилию при браке, остается сама собой). Она признает как общее правило законными и действующими все установления коммунистического режима (за редчайшими и особо оговоренными исключениями) и - ни одного, действовавшего в исторической России. Да и своих идеологических симпатий она совершенно не скрывает, откровенно проводя курс на реабилитацию советского периода. Странно даже, что такой вопрос возникает.

Почему оппозиция «красная»? Потому что она тоже «родом из Октября». Красными я в соответствии с исторической традицией называю, тех, для кого приемлем (пусть и с оговорками) большевистский переворот и установленный им режим. Все наши «либералы» - таковы. Напомню, что после успеха ЛДПР в 1993 году Гайдар в свое время был готов броситься в объятия коммунистов, «которые должны вспомнить о своей интернациональной сущности». Затем «олигархи», стремились примирить Ельцина с Зюгановым, а Березовский, собирался создавать социалистическую партию. Хакамада как-то заявила, что в сущности, она всегда была левой, а Ходорковский даже призывал к союзу с коммунистами против Путина.

Они и в лучшие для них времена никогда не были «правыми», а в последнее время и вовсе стесняются себя так называть. Так что борьбу нынешней власти с нынешней оппозицией я рассматриваю как «внутривидовую».

Это только в воспаленном сознании «друзей трудового народа» советские выкормыши из их собственной среды, назначенные старшими товарищами банкирами и предпринимателями, видятся «либералами» и «капиталистами». Эти «либералы» вообще многим мерещатся как кошмар. Того же рода, например, мнение, что они были у власти после февраля 1917-го (даже иногда пишут, что триколор – это «флаг Февраля»). Но символом Февраля был красный флаг и такой же бант. Тогдашние либералы (кадеты с октябристами) не имели тогда ни дня реальной власти и в революционной стихии чувствовали себя едва ли уютнее, чем при царе, не получив ничего сверх того, что имели при нем.

Никакие «либералы» никогда у нас не правили. Как в 17-м заправляли люди лишь немногим менее красные, чем большевики, так и сейчас власть лишь чуть более бледная, чем «натуральная» советская. Да и откуда взяться у нас этим самым «либералам» и настоящим «капиталистам»?

С возможностью действительно либерального развития покончили в самом начале – в 89-92 гг., лишив 3-4 миллиона людей, способных делать дело, шансов на успех и поставив вне конкуренции несколько тысяч «своих» (далеко не всегда конкурентоспособных в нормальных условиях). Потому и «капиталисты» у нас весьма специфические, всегда готовые поменять свой «бизнес» на положение в номенклатуре. Как превратили они свои министерства в ОАО, так по первой команде превратят их обратно в министерства «такой-то промышленности», а кто помельче – директорами пойдут.

Настоящие, конечно, существуют (кое-кто пробиться смог), но, скорее, как примеры, а не как явление. Вот характерный штрих. Собирается некое предпринимательское сообщество издавать газету. Приглашает встретиться. Ставится условие – она не должна… вести антикоммунистическую пропаганду («мы не можем игнорировать мнение четверти населения»). Ну, раз «не можешь игнорировать» - чего ж ты бизнесменствуешь, прекрати трудящихся-то эксплуатировать. Но нет, хочется, как говорят, «и рыбку съесть, и …».

Такие-то у нас «акулы бизнеса».