Тысячи дальнобойщиков ждут в Дагестане Медведева

Бастующие водители намерены стоять до последнего

Эксперты прогнозируют, что вслед за протестом дальнобойщиков в России могут начаться другие массовые акции. Ведь недовольство накопилось во многих социальных группах. Каким образом должна реагировать власть?

Дальнобойщикам нужен глава правительства

Пока по всей России протесты дальнобойщиков, требующих полной отмены системы «Платон», постепенно стихают, в южных регионах они, напротив, только нарастают. Самыми активными (как и во время первой акции протеста в ноябре 2015 года) оказались водители Дагестана, где грузоперевозки — один из основных источников дохода для десятков тысяч жителей.

Водители начали с «домашней» стачки (отказались выезжать на трассы), а 27 марта организовали автопробег от Манаскента (где находится импровизированный лагерь протестующих дальнобойщиков) до въезда в Махачкалу и обратно. Спустя четыре дня протестующих водителей заблокировали бойцы Росгвардии и омоновцы — большинство силовиков покинули Манаскент лишь спустя неделю.

5 апреля сразу после пресс-конференции в Москве был задержан их лидер Рустам Малламагомедов… однако спустя несколько часов его отпустили, даже не дав подписать никакого протокола. А уже на следующий день, 6 апреля, прошел автопробег от Махачкалы до Манаса — в нем приняли участие не грузовики, а легковушки, водители которых хотели выразить солидарность с дальнобойщиками. Многие автовладельцы или наклеили на лобовые стекла машин плакаты с лозунгами против «Платона», или сделали надписи на крыльях.

Из-за этого автопробега многие населенные пункты встали в больших пробках. В одной из них оказался советник министра печати и информации Дагестана Руслан Акаев, который в фейсбуке назвал бастующих дальнобойщиков «уродами» и призвал сотрудников Росгвардии «кромсать» их. Правда, вскоре Акаев удалил сообщение, а министерство отчиталось, что он покинул госслужбу еще в феврале.

7 апреля в Манаскент, который фактически стал символом борьбы дальнобойщиков за свои права, приехал Алексей Бажутин — лидер «Объединения перевозчиков России». Он выступил на митинге, на который собралось, по разным оценкам, от тысячи до полутора тысяч человек. По словам Бажутина, дальнобойщики будут протестовать и дальше, пока не добьются встречи с премьер-министром Дмитрием Медведевым.

Задержания идут по всей стране

Ситуация в Дагестане осложняется еще и тем, что, пока не дорогах Дагестана нет местных водителей, по ним колесят… азербайджанские грузовики. Правда, в сопровождении батальонов ДПС, поскольку боятся расправы над ними местных водителей.

Соцсети постепенно наводняют пугающие видеоролики и заметки: то якобы грузовики из Азербайджана сожгли, обстреляли, закидали кирпичами, то якобы водителей грузовиков из Ставрополья, груженых зерном, заставили высыпать его прямо на асфальт…

Между тем, протестующие дальнобойщики из Дагестана участвуют в стачках и в соседних регионах: грузовики с дагестанскими номерами стоят, например, в лагере под Батайском (Ростовская область) и около села Петропавловское (Ставропольский край).

Местные дальнобойщики протестуют фактически по всему Югу России — самые многолюдные стачки проходят в селении Карджин (Северная Осетия), на въезде в Черкесск со стороны Кавминвод (Карачаево-Черкесия), на перегоне между Баксаном и Прохладным (Кабардино-Балкария). На днях начались протесты и в Ингушетии, где протестующие выстроились вдоль федеральной трассы «Кавказ» в районе Карабудахкента и Магаса.

Дальнобойщики признаются, что их задача — это парализовать транзит грузов из стран Закавказья. Скажем, именно через Дагестан идет основной поток иранских и азербайджанских фруктов, орехов и сухофруктов в регионы Центральной России. Поэтому неудивительно, что власти максимально жестко реагируют на протесты дальнобойщиков. Нескольких водителей полицейские задержали в Прохладном и в дагестанском селении Тухчар, а координатора протестной акции в Краснодарском крае Сергея Гриценко и вовсе объявили в розыск.

«Дальнобойщики ждут торга с властью»

Чтобы понять, каким образом будут развиваться социальные протесты дальше, «Свободная пресса» переговорила с известными исследователями-политологами. Первый собеседник — директор Института политической социологии Вячеслав Смирнов.

 — Протесты дальнобойщиков продолжаются уже две недели: стоят машины, не идут грузы… Неужели водителям нечего терять?

— Дальнобойщики — это одна из наиболее социально активных групп населения, они ежедневно сталкиваются с реальной жизнью и реальной экономикой. И по этой причине крайне болезненно реагируют на те новшества, типа откупа, которые бьют по их карману. И они не бояться протестовать, так как не связаны с бюджетом и не зависят от него.

Вопрос на самом деле не только в накопившемся недовольстве. Дальнобойщики протестуют ради торга с властью, ради выгоды. Это экономический протест, хотя иногда его сознательно «капитализируют», окрашивая в политические тона. Политический протест кажется многим более действенным и опасным для властей.

— В каких еще профессиональных группах такой протест может проявиться завтра?

— Напряжение может проявиться в тех социальных группах, которые менее всего зависят от бюджета. Это часто полукриминальные, как раньше говорили, сферы занятости. Но они ближе всего к реальной экономике. Кроме дальнобойщиков это «сетевики» и лица свободных профессий. Но у них нет пока объединяющей экономической повестки.

«В числе "горячих точек“ — Приморье и Татарстан»

Еще один эксперт, который согласился ответить на наши вопросы, — это член Общественной палаты РФ, директор научно-исследовательского центра «Особое мнение» Екатерина Курбангалеева.

 — Как вы полагаете, чем все же завершится это противостояние чиновников и дальнобойщиков в Дагестане?

— Протестный потенциал понемногу накапливается во многих социальных группах и регионах, но чтобы этот протестные настроения актуализировались, необходимо, что образовалась такая критическая масса, как с дальнобойщиками Дагестана.

Здесь дальнобойщики, судя по всему, настроены очень решительно. И их в этом регионе очень много: перевозки — один из основных способов заработка в этом депрессивном регионе, где плохо с занятостью.

Мне почему-то кажется, что федеральные власти постараются не обращать на это внимание, если, конечно, не дай Бог, не произойдет какого-либо громкого инцидента. Либо предложат республиканским властям самим разруливать проблему, либо понадеются, что протестующие постоят да разойдутся: «жизнь заставит».

— Помимо Дагестана какие регионы еще вам кажутся «горячими точками», где ожидаются такие же массовые социальные протесты?

— К числу таких «горячих точек» я бы отнесли Приморский край, где задержки с установкой системы ГЛОНАСС лишила людей привычного заработка, связанного с ввозом подержанных иномарок.

Или Татарстан, где месяц назад лишился лицензии один из крупнейших банков республики, при том, что бизнес-потоки в регионе были во многом автономны и замкнуты вовнутрь.

Критическая масса накапливается и среди инвалидов: рост недовольства в этой группе связано с деятельностью учреждений медико-социальной экспертизы (СМЭ) по вопросам присвоения инвалидности и предоставления технических средств реабилитации, а также обеспечения их лекарственными средствами.

Кроме того, мы является свидетелями протестов не только социального плана, но и ценностного (как, например, с передачей Исаакиевского собора РПЦ). Такие протесты редкость, и возможны только в мегаполисах. Но ведь и протесты 26 марта именно в Москве тоже можно отнести к разряду ценностно-поколенческих.