Книжные новинки июня
Тиражи книг падают, а количество наименований, наоборот, растет. Это не только российская, но и общемировая тенденция. Как сориентироваться в потоке книжных новинок, разобраться, какая книга действительно заслуживает внимания? Издательские аннотации не вызывают доверия, советы книжных блогеров также грешат субъективизмом.
Поэтому сейчас как никогда становится важна независимая экспертная оценка современной книгоиздательской продукции. Обычно эта функция связана с периодическими изданиями (газетами, журналами), которые стоят на страже интересов своих читателей. В последнее время об этом несколько подзабыли.
К традициям информативного и взвешенного подхода предлагает вернуться в своем обзоре трех книжных новинок первой половины июня литературный критик Сергей Морозов.
Джонатан Коу. Карлики смерти
На первый взгляд «Карлики смерти» - роман с отчетливой детективной составляющей. Книга начинается с убийства. Но криминал лишь повод для размышлений о странностях нашего восприятия действительности. «Карликов смерти» в какой-то мере можно считать еще одной вариацией на тему истории Пипа, героя «Больших надежд» Чарльза Диккенса.
У Уильяма, молодого музыканта, стремящегося пробиться на рок-сцену, конечно же, нет таинственных покровителей, осыпающих его материальными благами. Напротив, ему приходится заниматься поисками места получше, чем грошовая работа продавцом в музыкальном магазине. Но он так же ослеплен иллюзиями и самомнением молодости, как диккенсовский персонаж. Уильям живет мечтой о настоящей музыке и любви, не подозревая, что его представления о них далеки от реальности.
«Карлики смерти» - одна из самых атмосферных книг Коу. Ему удалось запечатлеть тот момент легкой тоски, ожидания и одиночества, который особенно остро ощущается в юности, передать незабываемый момент заката оптимистичных 80-х. Конец «новой романтики». Распад «The Smiths», тексты песен которой образуют каркас всей книги. И только Эндрю Ллойд Уэббер, этот символ пошлости жизни, непотопляем.
Книга Коу - отличный повод вспомнить о собственной молодости, и, само собой, взгрустнуть о 80-х тем, кто родом из той эпохи.
Роман Сенчин. Срыв. Проза жизни
Одинаково удачными следует признать как название сборника, так и его подзаголовок. Все так и есть. Ставший уже современной классикой роман «Елтышевы», посвященный распаду семьи, деградации человека и общества, новые повести и рассказы, вошедшие в сборник, далеки от оптимистичного восприятия действительности.
Персонажи Сенчина - наши современники, не герои, не злодеи. Обычные люди в привычных обстоятельствах. Темы самые прозаические – разбитая семья, «две судьбы» («Дочка»), «уходящая молодость» («Срыв»), герои современной эпохи («Настоящий парень»). Жизненная рутина. Но и срыва в сборнике предостаточно.
Манера письма Сенчина, скупая, блеклая, стала чем-то вроде его визитной карточки, многие читатели и критики к ней привыкли. С годами она должна была бы приобрести некую цельность, отточенность. Увы, ничего подобного. Привычная сенчинская суховатость перемежается ужасным канцеляритом и оборотами, сошедшими со страниц сочинений современных школьников.
Но подобного рода огрехи – еще полбеды. Обычные люди, о которых шла речь выше, кажутся картонными, шаблонными. Неубедительны как старая учительница из рассказа «Морская соль», так и профессура среднего возраста из повестей «Срыв» и «Гаврилов».
«Гаврилов», помимо всего прочего, напоминает вышедший этой весной крайне неудачный роман Германа Садулаева «Иван Ауслендер». Такое впечатление, что Сенчин и Садулаев состязались в том, чей текст о современном российском интеллигенте будет хуже.
Да, «Срыв» - это зеркало нашей жизни, однако довольно тусклое, местами кривое, отчасти разбитое и не всегда верно отражающее действительность. В прозе Сенчина Леонида Андреева с его экзальтированными нотками все больше, а реализма все меньше и меньше.
Но если действительно хочется почитать о современности, то пока придется обращаться к нему. Большинство других авторов пишет нынче о российских исторических ужасах, о чем-то далеком от нас ментально или географически.
Питер Уотсон. Эпоха Пустоты. Как люди начали жить без Бога, чем заменили религию и что из всего этого вышло
«Бог умер» - провозгласил Ницше в конце XIX века, и человечество принялось изобретать новые способы существования в опустевшем мире. Питер Уотсон взялся описать их в своей внушительной по объему (под восемьсот страниц) книге. В сущности, перед читателем краткий обзор человеческих достижений в области ответов на важнейшие мировоззренческие вопросы.
Тот, кто знаком с большинством философских, социальных, научных и эстетических концепций, о которых рассказывает Питер Уотсон, вряд ли почерпнет из книги нечто новое. Интерес может представлять лишь ракурс – человеческая мысль как попытка заполнить мировоззренческую пустоту, стремление, наконец, научиться радоваться жизни.
Для обычного читателя книга, тем не менее, может быть полезна в качестве своего рода краткого словаря-справочника идейных исканий человечества.
Естественным следствием желания Уотсона охватить как можно большее количество концепций (в книге есть место для трансценденталистов и битников, марксизма, прагматизма и феноменологии, Ибсена, Пруста, Джойса, Пинчона, Фрейда, Роджерса и Маслоу) становится поверхностность и фрагментарность. Не все главы написаны удачно.
Однако та легкость, с которой автор переходит от одних идей к другим, то, как он комбинирует их вместе, демонстрируя, что потеря Бога стимулирует не только чувство тоски, но и новые способы восприятия действительности, порою завораживает. Являются ли выдвинутые мыслителями и художниками идеи продуктивными? Уотсон считает, что да, апеллируя к весьма туманному понятию счастья. На первый взгляд, это кажется крепким доводом, но, если подумать, такую позицию нельзя признать убедительной. Зыбкость и мимолетность счастья в нашем современном мире слишком уж очевидны.