Кто будет учить наших детей, когда уйдут учителя-пенсионеры?
Социологи бьют тревогу: в школах России 42% учителей – лица пенсионного или предпенсионного возраста. Из выпускников педагогических вузов в школу идет работать не более чем 30% выпускников.
© KM.RU, Наталья Ступникова
В России возникла тревожная тенденция: стремительное старение педагогического корпуса школьных учителей. Социологи бьют тревогу: в школах России 42% учителей — лица пенсионного или предпенсионного возраста. Из выпускников педагогических вузов в школу идет работать не более чем 30% выпускников.
Молодые учителя в школах в возрасте до 29 лет составляют всего 5,2% персонала. Состояние учительской среды в условиях быстрых технологических и культурных изменений становится угрозой национальной безопасности, осознавать которую пока способны лишь немногие специалисты.
Кризис учительского сословия и качества школьной педагогики возник не сейчас. Он возник ещё в советское время, в эпоху косыгинских реформ. Именно во второй половине шестидесятых закончился пик популярности технических профессий и начался переток престижности к гуманитарным специальностям.
Те, кто жил в те годы, помнят шумную дискуссию между так называемыми «физиками» и «лириками». Мода на профессию физика и инженера прошла, и пришла мода на профессию экономиста, прежде всего, экономиста торговли. С тех пор «физики» проиграли «лирикам», и на технические специальности в вузах конкурс упал до одного человека на место, что давало возможность поступать в вуз очень средним абитуриентам. Те же, кто не мог поступить и туда, шли в пединституты.
Социальный престиж педагога упал ниже плинтуса, прежде всего в силу низкой зарплаты. В итоге в педагогику перестали идти мужчины, а школа превратилась в женское царство со всеми его атрибутами: жестокими интригами, истериками, корпусом любимчиков и гендерной конфронтацией.
При этом старые педагоги ещё способны держать качество образования, а новые всё больше вызывают ужас родителей. Среди рецептов спасения ситуации всё те же: увеличить зарплату и снизить педнагрузку, особенно связанную с разбухшей до абсурда отчётностью.
Однако дальше пожеланий дело не идёт. Потому что у государства, как всегда, нет денег на школу, а система школьного администрирования так сильно забюрократизирована, что все реформы в итоге вязнут в болоте согласований. Министры просвещения меняются, а старые проблемы остаются.
Удастся ли на этот раз при помощи перешивания скудного Тришкиного кафтана фонда заработной платы изменить мотивацию учителей, неизвестно. Все предыдущие попытки пока заканчивались неудачей. Педагогика пока финансируется по старому остаточному принципу, и ожидать в таких условиях существенных качественных прорывов не приходится.
