«Когда острая фаза чеченского кризиса осталась позади, в общественной жизни страны наметилось странное явление»

Либеральная общественность и Чечня: линия разлома 

Представители либеральной общественности, начиная от политиков и депутатов и заканчивая деятелями культуры и журналистами, столь комплементарные сепаратистскому режиму Ичкерии в недавнем прошлом, принялись вдруг дружно атаковать власти обновлённой, ставшей под российское знамя кадыровской Чечни. 

Фото с сайта wikimedia.org

Ровно те самые люди, что демонстративно игнорировали ужасы Ичкерии 90-х, в которой приобрели массовый, системный характер такие страшные преступления, как средневековые пытки, уничтожение людей по национальному и религиозному признаку, рабовладение и работорговля, с определённого момента вдруг принялись изобличать режим современной Чечни как тиранический и антигуманный.

В 90-е, когда на площадях Грозного раскладывали отрезанные головы, а по зинданам гнила не одна тысяча невольников, в том числе женщин и детей, либералы режим Чечни антигуманным не находили. Они проклинали российскую армию и призывали вести с изуверами мирный диалог.

Сегодня, когда сепаратистское движение в Чечне полностью ликвидировано, а почти всех предводителей Ичкерии настигло возмездие, либералы внезапно разглядели исходящую из Чечни “угрозу национальной безопасности” и настаивают на демонтаже кадыровского режима.

Прямо-таки удивительный парадокс!

Чем успешнее в республике додавливали остатки ичкерийских партизан и ваххабитских террористов – тем несимпатичнее становилась либеральному пулу политиков и правозащитников Чечня. Чем слабее в политическом и военном отношении становились откровенные враги России в Чечне – тем критичнее начинали относиться к самой Чечне либеральные деятели. Чем точнее в ней били “шайтанов”- халифатчиков – тем громче с высоких трибун вопили о похищениях, расправах и казнях безвинных.

Синхронно с либеральными политиками и либеральные журналисты изменили свои оценки происходящего в Чечне на диаметрально противоположные. Всего лишь за несколько лет от прославления чеченских боевиков, от циничного оправдания их самых злодейских преступлений наподобие захвата больницы в Будённовске, они перешли к открытой медийной войне против “кадыровцев”.

Если, к примеру, просмотреть подшивку посвящённых чеченской тематике публикаций той же “Новой газеты”, то можно невооружённым глазом увидеть, с каким упорством её авторы ведут против чеченских властей информационные атаки. Аналогичная кампания ведётся и радиостанцией “Эхо Москвы” – её ведущие не жалеют красноречия, дабы расписать режим в Чечне как исчадие ада.

Недавняя острая полемика между кинорежиссёром Александром Сокуровым (известным “заукраинцем”, решившем спекульнуть на памяти о русских жертвах чеченской войны) и главой Чечни Рамзаном Кадыровым, к которой в считанные дни предсказуемо подключились разнообразные деятели из обеих лагерей – лишь очередной, хотя и яркий эпизод давно уже идущей либерально-чеченской войны. Пока - в основном, политической и медийной, с минимальным для либералов количеством реальных жертв.

Отчего же российские либералы, ещё недавно буквально боготворившие палачей и убийц Ичкерии, по совокупности деяний вполне заслуживавших аналога Нюрнбергского трибунала, воспылали ненавистью к тем, кто предпочёл ичкерийскому волку российское знамя? С чего вдруг “пехотинец Путина” Рамзан Кадыров сделался для них хуже пролившего реки крови Шамиля Басаева?

Как ни шокирующе для некоторых прозвучит мой ответ, но либералы невзлюбили режим Р.Кадырова в Грозном, главным образом, потому что он не террористический, не под волчьим флагом и политически лоялен РФ. Именно в этом, а не в каком-то там нарушении абстрактных прав человека, с трудом, кстати говоря, применимых даже в самых русифицированных частях Кавказа, не то, что в Чечне, заключается первопричина их устойчивого неприятия.

Возникший на заре 90-х негласный союз сепаратистской Ичкерии и либеральных кругов Москвы был не столько эмоционален, сколько рационален в своей основе. Каждая сторона этого “брака по расчёту”, несмотря соответствующую той эпохе патетику, преследовала собственные эгоистические интересы. Но они до поры - до времени совпадали.

Дудаевская Чечня желала политической независимости. Добиться её исключительно собственными силами ей было, разумеется, невозможно – даже в хаосе 90-х. Фактическую независимость и неподконтрольность Чечни длительное время обеспечивало либеральное окружение Б.Ельцина, к лету 1996 г. окончательно заблокировавшее его робкую и непоследовательную попытку ликвидировать бандитский анклав.

Именно пул респектабельных московских СМИ, обслуживавший интересы высокопоставленных деятелей либерального лагеря и олигархата, а вовсе не какой-то там Мовлади Удугов из дудаевского бункера, обеспечил ичкерийской стороне подавляющий перевес в медиа-сфере.

И именно секретарь Совбеза РФ Александр Лебедь – метивший в президентское кресло порученец и протеже Бориса Березовского, продавил в августе 1996 г. Хасавюртовские соглашения, ставшие мрачным прологом к новой, ещё более кровавой войне.

Почему же либеральные круги горой стояли за бандитскую Ичкерию, не изменив своей позиции даже тогда, когда полевые командиры и просто разбойники с большой дороги, окончательно обезумев, начали похищать ради выкупа, пытать и убивать даже вчерашних соратничков: тех же журналистов, работников иностранных миссий, граждан заведомо враждебных России государств?

Как показала жизнь, либералы готовы были терпеть даже такие “издержки”, поскольку приносимые Ичкерией политические бонусы всё равно виделись им весомее.

Либеральные круги желали дальнейшей дезинтеграции России, разрушения её Вооружённых Сил как одного из базовых социальных институтов, морального слома государствообразующего русского народа – и Ичкерия как нельзя лучше подходила на роль средства для достижения этих целей.

Она интересовала либералов и нужна была либералам не сама по себе, а как агрессивное русофобское образование, “шатающее” весь Кавказ, активно выдавливающее Россию с её южных окраин. По мере того, как военное и политическое поражение Ичкерии в начале “нулевых” годов становилось необратимым, и в Грозном утверждался иной политический режим, в либеральных кругах начинало нарастать разочарование.

Чечня не справилась с миссией, возлагаемой на неё идеологами развала России. Утвердившийся в послевоенной Чечне “пехотинец Путина”, резкий в словах и поступках – символ их обманутых надежд.

Отторжение между сторонами сегодня, судя по всему, сколь глубокое столь и взаимное. И либералы для современной Чечни – олицетворение политических циников и провокаторов, упорно толкавших к самоубийственной войне целый народ. Когда Кадыров бросал в лицо одиознейшей Анне Политковской: “Ты – враг. Ты встала между чеченцами” - он говорил сущую правду.

Либералы в 90-е возлюбили чеченцев не за качества национального характера (этический свод чеченцев Нохчалла противоречит либеральному мировоззрению буквально во всём), а за наносимый ими России урон. И их любовь мгновенно улетучилась, стоило лишь в Чечне найтись силам, пожелавшим выйти самим и вывести свой народ (ну или хотя бы большую его часть) из этой бойни.

Разумеется, нам не следует впадать в другую крайность и заниматься идеализацией нынешней Чечни. Никто не отрицает того факта, что в этническом и культурном плане она от остальной России крайне удалена, и удаление это на данный момент видится как непреодолимое. Но тем, кто критически относится к абсолютистскому режиму Кадырова, следует помнить, что на сегодняшний день самая реалистичная из альтернатив ему – возобновление антироссийского мятежа.

Причём, вероятно, даже не под ичкерийским стягом, а под чёрным знаменем джихада. В том, что мы пришли именно к такой безрадостной дилемме, огромную роль сыграли те самые деятели, что с некоторых пор взяли за правило лить крокодиловы слёзы о русских солдатах, павших в чеченской войне.