Кризис уступил место полномасштабной и полноценной катастрофе
Когда произносится фраза «После карантина мы вернемся совсем в другую страну», она выглядит в целом правильной, но эмоциональной и не очень информативной. То есть, мы на «ощущательном уровне» понимаем, что это так, но что именно будет другим, сказать непросто.
© KM.RU, Илья Шабардин
На самом деле всё верно – еще три месяца назад мы находились в состоянии, которое сегодня качественно изменилось. Причем бесповоротно. Если Новый год мы еще встречали в обстановке затяжного тяжелого и системного кризиса, то сегодня кризис закончился. И уступил место полномасштабной и полноценной катастрофе.
Между этими двумя состояниями системы есть принципиальное отличие. Их на самом деле много, но основным является то, что любой кризис, включая и системный, можно «развернуть» и разрешить. Есть решения, которые могут без демонтажа существующей социальной системы разрешить критические противоречия. Это объясняется природой любого кризиса – он всегда возникает в ответ на ресурсные дисбалансы. Если внутренний ресурс системы недостаточен для выстраивания баланса между развитием и устойчивостью системы, она попадает в структурный кризис. Если ресурса системы недостаточно даже для поддержания устойчивости – он входит в системный кризис. Но в любом случае (по крайней мере теоретически) могут найтись решения, которые преодолеют ресурсный дефицит и создадут новый баланс устойчивости и развития. То есть, вернут систему к «нормальному» состоянию. Иному, чем до кризиса, но «нормальному», то есть, сбалансированному. Для социальной системы сбалансированное состояние маркируется наличием общественного договора между обществом и властью. Предыдущий договор был вполне прост – в обмен на подачки и некоторую безопасность от самой власти общество закрывало глаза и принимало как должное безудержное воровство дорвавшейся до кормушки лиговской шпаны. Сегодня нет никакого договора – власти попросту нечего предложить, а потому она заменяет убеждение на принуждение, вводя явочным порядком банальный, причем весьма убогий, фашизм.
Катастрофу «развернуть» невозможно. Это необратимый процесс. Необратимость катастрофы – ее базовое отличие от кризиса. Если система входит в катастрофу, обратного пути у нее уже нет. Она пройдет весь положенный путь через собственное разрушение и (возможно) строительство на своих обломках чего-то принципиально нового. Не «хорошего» или «плохого» - нового. Старая система разрушается в ходе катастрофы необратимо и навсегда. Для социальной системы это означает, что вместе с разрушением старой системы разрушается и уходит в никуда вся прежняя управляющая элита. Процесс исчезновения старой и возникновения новой элит может быть быстрым, может – не очень, но в конце там будут совершенно новые люди и группы.
Я неоднократно писал о том, что любая катастрофа всегда предварительно маркируется так называемыми «флагами». Специфика в том, что если вы идентифицируете хотя бы один такой маркер, значит, появятся все остальные. Их достаточно много, и с приближением катастрофы все они становятся видны, что называется, невооруженным взглядом. Сам факт их появления уже говорит о состоянии катастрофы, остановить которую невозможно.
Эпидемия коронавируса стала одновременно и маркером, и точкой запуска российской катастрофы. Этот маркер имеет название «разрывность», когда малое изменение какой-либо переменной вызывают большие изменения во всей системе. Банальная, в сущности, сезонная эпидемия вирусного заболевания вызвала полномасштабную неадекватную управленческую реакцию, которая запустила процесс окончательного распада системы и перевод ее из состояния кризиса в состояние полномасштабной катастрофы.
Неадекватность административного реагирования очевидна – ни один закон, ни один нормативный документ, ни одно методическое указание, которые разработаны для подобных ситуаций и с успехом применялись в прошлом, не были задействованы. Казалось бы – если вы полагаете, что перед вами эпидемия, то вводите в действие соответствующие нормы и правила и действуйте по ним. Любой часовой, заступая на пост, обязан знать свои права и обязанности, а также последовательность действий при любой возникающей во время пребывания на посту ситуации. И если он будет действовать «не по Уставу», а по своему собственному усмотрению, то как минимум он будет виновен в нарушении устава гарнизонной и караульной службы, а в случае тяжелых последствий пойдет под суд. Однако то, что делает любой солдат-первогодка, оказалось совершенно не под силу всей «вертикали управления», начиная с президента, который просто сбежал. Что сделают с начальником караула, который при сигнале тревоги, поданном на посту, бросит оружие и исчезнет из караульного помещения, сообщив разводящим – ну вы как-нибудь тут без меня? А президент поступил именно так. Разводящие тоже принялись решать проблему по своему усмотрению, плюнув на боевой расчет, который висит в любом караульном помещении. Понятно, что в таком случае и часовой не получит помощь, и объект караул не защитит.
Вот именно это и произошло в ходе эпидемии. И именно это называется неадекватностью управления. Тривиальная, в сущности, эпидемия ОРВИ стала причиной экономического коллапса страны. Разговоры про то, что «у них там то же самое» не принимаются – то, что соседние страны провалились в управленческом смысле, никак не оправдывает российские власти. Демагогия пропагандистов: «А у них там негров бьют» не может объяснить провалы у нас.
У всего есть причины и следствия. Теперь мы должны понять и принять – возвращение обратно, к благословенным временам жесточайшего системного кризиса, уже невозможно. Шаг в пропасть сделан, земля приближается, этажи мелькают перед глазами. Ожидать, что вместо удара о землю мы вдруг окажемся обратно на крыше, нелепо и противоречит элементарной логике. Психика не хочет признавать очевидное, ей хочется обратно, и это совершенно нормальная человеческая реакция. Но столь же нормальной является трезвая оценка ситуации и понимание, что любой конец – это всегда начало чего-то нового. Именно новое и ждет нас в конце катастрофы. Не факт, что оно нам понравится, но положа руку на сердце – жалеть о режиме бандитов и воров точно не стоит. И от нас зависит, чтобы новое было лучше того, что остаётся в прошлом.
