Кто разрушает путинский режим: первая пятерка

Внешние враги не так страшны, как внутренние. Причем главные из них составляют основу нынешней российской власти. Более того,  президент сам создал условия для внутриэлитного конфликта

Владимир Путин правит Россией уже более 20 лет, но разговоры о том, что выстроенную им политическую систему кто-то пытается сломать, ведутся постоянно. Причем как наверху, так и внизу. Разница лишь в том, что те, кто наверху, называют подрывные действия угрозой, а те, кто внизу, - надеждой.

При этом белорусские протесты продемонстрировали недостаточность массового движения снизу. Если элиты продолжают поддерживать режим, он сохраняется даже тогда, когда на улицы выходят «миллионы». Изучение мирового революционного опыта показывает, что раскол элит - важнейшее условие падения монархий и автократий.

Если в «стройных рядах» слуг режима начинается разброд, кто-то из них пытается усилить свои позиции, привлекая союзников снизу. И лишь тогда массовое движение получает шанс на успех. Поэтому всерьез об опасности (надежде) разрушения властной вертикали можно говорить лишь в том случае, если в элитах идет грызня. Она сегодня, бесспорно, началась. И можно даже выделить тех, кто ее провоцирует. Но перечень этих «смутьянов» будет неожиданным.

На первом месте среди разрушителей стоят силовики. Благодаря их неутомимой деятельности «коррупционное благолепие» раннего путинизма сменилось после 2012 года постоянными вторжениями в жизнь богатеющей бюрократии. То одного, то другого чиновника выхватывают из теплой постели и отправляют в холодные места.

Вторжения эти сильно отличаются по целям от разоблачений Навального. Если тот искал коррупцию среди первых лиц, то силовики не заходят выше определенного уровня: можно посадить министра, губернатора или генерала, но не кого-то из тех, кто находится на самом верху. Впрочем, для нас сейчас это не столь важно.

А важно то, что бюрократический слой, без которого неспособна существовать ни одна автократия, давно пребывает в страхе и хочет либо свалить за рубеж со своим богатством, либо вернуть те «благословенные времена», когда без опаски можно было залезать в госбюджет. Какой бы из этих вариантов ни выбрали слуги режима, внутрисистемная напряженность будет нарастать. Пуще любого Навального бюрократия боится, что после Путина во главе страны встанет силовик. Подобного развития событий она постарается любой ценой не допустить.

Майдан бюрократии не страшен. Украинский опыт показывает, что в условиях слабой демократии коррупция может процветать не хуже, чем в автократиях. Но в условиях безумной автократии (как у Владимира Сорокина в «Дне опричника») чиновники окажутся жертвами силовиков. Пока мы еще очень далеки от такой «опричнины», однако опасность движения к ней бюрократия понимает и готова дружить хоть с чертом, хоть с Навальным, только не с ФСБ и Следственным комитетом.

На втором месте в списке тех, кто разрушает нынешний режим, стоит сам Путин. Это ведь он создал условия для внутриэлитного конфликта. При той власти, которой обладает президент, силовики могли бы быть загнаны в угол. Но он сознательно трансформировал систему после 2012 года, опасаясь, что бюрократия всю страну разворует еще до окончания его правления и нечем станет подкармливать народ даже перед выборами.

Более того, Путин, понимая, сколь опасна власть силовиков для него самого, постарался разделить их на несколько конфликтующих друг с другом структур. В противовес ФСБ (а вовсе не протестному движению, как принято у нас думать), Путин создал Росгвардию под началом своего бывшего личного телохранителя Виктора Золотова. А во главе армии поставил Сергея Шойгу, с которым сильно сблизился за последние годы. Таким образом, трудно представить в перспективе мягкое наследование путинской власти каким-нибудь генералом ФСБ. Ненавидящие друг друга силовики за эту власть, скорее всего, поборются.

На третьем месте нашего списка находится та самая «несчастная бюрократия», о страданиях которой говорилось выше. Она разворовывала Россию такими темпами, что Путин и впрямь стал бояться последствий. Такой коррупции, какая возникла на первых двух сроках его правления, даже самая богатая ресурсами страна может не выдержать. Если бы у нас воровали умеренно, Путин, скорее всего, не давал бы силовикам карт-бланш на отлов мошенников, поскольку опасался бы этих силовиков больше, чем разворовывания. Но в итоге президент пошел по пути достижения краткосрочных целей (ограничение коррупции), тогда как долгосрочные (предотвращение внутриэлитных конфликтов) ушли на задний план.

Лишь на четвертом месте списка находится «умное голосование». Оно, конечно, внесло некоторый раскол в ряды верных путинцев, противопоставив единороссов коммунистам, но по самой своей сути УГ может влиять лишь на Госдуму и региональные законодательные собрания. То есть на те органы власти, которые при авторитарном режиме властью не обладают. В сравнении с конфликтами между силовиками и бюрократией, а также между различными силовыми органами, стычки между мелкими жуликами и ворами разных мастей, претендующими на право стать законодателями, явно отходят на задний план.

И, наконец, замыкают «великолепную пятерку» страны Запада, которые, по словам кремлевских пропагандистов, спят и видят, как бы скинуть Путина. Во сне они, может, и грезят о падении авторитарного режима в России, но на практике почти ничего для этого не делают. Формально они приняли «антироссийские» санкции (так что нельзя их совсем из пятерки исключить), однако во всех по-настоящему значимых для Кремля вопросах идут навстречу Путину. Как, например, в деле о строительстве «Северного потока 2» - очень уж хочется газ получать. Да и в целом те, кого Владимир Владимирович любит иронично называть «наши партнеры», крайне редко проявляют к нему настоящую враждебность.

Автор: Дмитрий Травин