Почему отсутствие идеологии грозит России поражением

Настоящую силу нашему обществу может придать только понимание того, ради чего мы действуем. Какое общество мы хотим построить? Как мы обеспечим справедливость в нем? А ответы на данные вопросы предполагают наличие идеологии

В конституции закреплено отсутствие идеологии в России. Этот факт обставлялся как достижение «демократов» в борьбе против «тоталитарного прошлого». Якобы в России победили демократия, свобода и достоинство. Из состояния советского «рабства» Россия перешла к демократической «свободе». Все это представлялось так, что Россия теперь станет сильной, так как проснется энергия народа, которую «угнетали» большевики.

Но так ли это на самом деле? Идущая больше года СВО показала, что Россия не стала сильнее идеологизированного СССР, а намного слабее. И не только потому, что до сих пор не выполнены цели СВО, а и потому, что общество и экономика не мобилизованы на борьбу. Люди даже не понимают в своей массе, что России угрожает огромная опасность.

И проблема здесь именно в том, что у России отсутствует идеология, хотя, с другой стороны, нам противопоставлена радикальная националистическая идеология Украины.

Как же так получилось?

Конституция 1993 года принималась под влиянием борцов с советской властью – диссидентов в широком смысле (в том числе, диссидентов внутренних, таких как Яковлев, боровшихся с КПСС изнутри системы). Диссиденты добились того, что в конституции России был прописан радикальный вариант их требований – полное отсутствие идеологии.

Надо признать, что диссидентами двигали не разумные, а эмоциональные мотивы. Как правило, в основе их отрицания всего советского лежала обида на КПСС. Зачастую эта обида не была вызвана особо жестоким обращением. Скорее, даже наоборот: в позднем СССР с диссидентами обращались достаточно мягко: ни о каких лагерях, а тем более расстрелах речь не шла. Максимум, на что они могли рассчитывать – психиатрическая больница или высылка из СССР. В такой ситуации было трудно выглядеть мучениками. Так что обида на КПСС и СССР была связана, скорее всего, именно с этим.

Но, настаивая на отмене идеологии, борцы с советским прошлым даже не заметили, что в советской идеологии заключен основополагающий элемент для российского общества – понятие о социальной справедливости. Это понятие не было напрямую связано с СССР. Ему больше тысячи лет. Появилось оно как минимум с принятием христианства на Руси, а, возможно, было укоренено еще среди славян-язычников. Таким образом, разрушители идеологии социальной справедливости обрекали страну на хаос в течение многих лет.

Но бывшие диссиденты действовали на виду и в какой-то степени искренне. А были и те, кто стояли за их спинами – реальные выгодополучатели от отсутствия идеологии. Это те, кто хотел приватизировать государственную собственность без ограничений и за бесценок. Идеология справедливости, заботы о человеке, заботы об обществе помешала бы им стать сказочно богатыми, получив в собственное владение бывшую народную собственность. Перефразируя Достоевского, «если в государстве нет идеологии – можно все».

Отсутствие идеологии запустило процесс масштабной приватизации, а зачастую - расхищения. То, что происходило в России 90-х годов,. можно вслед за Говорухиным назвать Великой криминальной революцией. Самые ценные сырьевые предприятия переходили в частные руки. А производственные предприятия во многих случаях становились объектами узаконенного «мародерства»: зачастую станки и оборудование с этих предприятий сдавались на металлолом по ценам в сотни раз дешевле их реальной стоимости. Так страна лишилась производственного потенциала и утратила огромную мощь.

Сторонники отсутствия идеологии часто соглашаются, что приватизация действительно носила несправедливый и криминальный характер. Но указывают, что, прописав в конституции отсутствие идеологии, наша страна просто двигалась в общемировом направлении, вслед за Западом.

Так ли это?

Если кто-то думает, что на Западе совершенно нет идеологии – это заблуждение.

Даже в США есть неписаная идеология – идеология превосходства США над другими странами. И если американский народ не всегда ее осознает, то американский правящий класс уверен в этом превосходстве (достаточно вспомнить дискуссию времен президента Обамы о том, что США - это «исключительная страна») и мечтает о полном глобальном доминировании.

Во Франции присутствует республиканская идеология. Ее суть заключается в лозунге «Свобода. Равенство. Братство». И хотя в полной мере принципы, заключенные в этом лозунге не реализуются, французские граждане стараются хотя бы отчасти следовать им. Особенно явственно это проявляется в моменты сложностей и испытаний. Но и в обыденной жизни республиканские принципы проявляются в неприятии хамства и чванливости чиновников, неприятии показной демонстрации богатства, стремлении бороться за свои права.

В некоторых западных странах идеология прописана в конституции, хотя там и отсутствует слово «идеология». Достаточно взять Основной закон ФРГ, где четко прописана идеология ответственности каждого гражданина перед государством и обществом. Особенно актуальна такая формулировка: «Собственность обязывает. Пользование ею должно одновременно служить общему благу» (статья 14).

В России же в конституции ничего подобного не прописано. Но значит ли это, что в нашей стране нет вообще никакой идеологии? В смысле, идеологии как набора идей, которые направляют деятельность граждан страны, превращают его в общество. Ведь страна не может быть вообще без направления. Тем более, иногда приходится слышать, что нашей идеологией является патриотизм.

На самом деле, такая скрытая идеология в России есть. Точнее, две идеологии: одна для правящего класса, вторая – для народа.

Для правящего класса можно говорить об идеологии свободного обогащения. При этом может присутствовать ориентация на Запад, предполагающая трату полученных денег именно там. Но, в принципе, возможна трата средств и не на Западе, в том числе и в России.

Для народа можно говорить об идеологии потребительства, намерении подготовить «квалифицированного потребителя», а не человека-творца. Эта идеология достаточно долго навязывалась народу. Как следствие, наше общество стало более индивидуалистическим, более разобщенным, более ориентированным на личный успех.

Надо заметить, что две эти идеологии объединяет один принцип – обе идеологии имеют материалистическую основу, а не духовную. Хотя идеология предполагает именно духовный компонент: что-то объединяющее, что-то зажигающее сердца людей, что-то не приземленное, то, к чему хочется стремиться. А может ли желание отдельной семьи купить машину получше или квартиру более элитного класса зажечь сердца многих людей, сплотить общество? Ответ очевиден.

Уже давно появилось понимание, что материалистические потребности самые примитивные для человека (например, здесь можно упомянуть пирамиду потребностей Маслоу). Разумеется, не удовлетворив их, человек не смог бы существовать. Но чрезмерная концентрация на материальных вопросах не делает человека сильнее, а только ослабляет. Точно так же и общество: оно разлагается при господстве материалистической идеологии.

Именно так разложилось общество Российской империи накануне революции 1917 года. Там также господствовала идеология обогащения. А желание правящего класса прикоснуться к чему-то духовному выродилось в увлечение спиритизмом и даже откровенными сектами.

Есть же потребности более высокого уровня, потребности, к которым человек должен стремиться, чтобы собственно и быть полноценным человеком. Это социальные потребности. То, что нас объединяет, то, к чему мы стремимся, то, что мы хотим реализовать в себе для общества в целом.

Именно такие социальные потребности должны лежать в основании идеологии. Только они смогут двигать страну вперед, вести ее к победам и к более светлому будущему.

Ведущаяся же более года специальная военная операция показала, что у нас огромные проблемы с идеологией. По сути, нам нечего противопоставить радикальной националистической идеологии, которая преобладает на Украине. Именно она двигает украинскую армию и националистические батальоны вперед.

Вообще, идеология крайне важна для войск. Так как она определяет боевой дух армии.

В российском же обществе даже не видно понимания масштаба угрозы для нашей страны. То есть нет не только адекватной позитивной идеологии, но даже и негативной: не понятно, чего мы пытаемся не допустить ведущейся борьбой на Украине. До начала частичной мобилизации в российском обществе вообще царило какое-то благодушие. Во многих городах проходили празднества, такие как день города в Москве. Многие считали, что действительно у нас все идет «по плану» и низкие темпы спецоперации связаны с заботой о мирных людях.

Но потом последовали многочисленные «перегруппировки», «отступления на более выгодные рубежи» и «сложные решения». Тогда настроение в обществе сменилось на тревожное. Но от этого не появилось понимание масштаба проблемы. Определенная степень благодушия так же присутствует. А многие просто не хотят обращать внимание на проблему: спецоперация идет, и их она не касается. Ни мобилизации общества, ни какого-то единения во имя всеобщей цели просто не видно.

Но что мы можем ожидать с такими настроениями в обществе?

Ждать, что Украина исчерпает свой ресурс и пойдет на очередные Минские договоренности? Но на Западе царит эйфория, там ждут поражения России и намерены поставлять оружие Украине столько, сколько понадобится. Пока украинцы готовы воевать, Запад не пойдет ни на какие новые соглашения. А если украинцам понадобится передышка, то Запад будет готов заключить новые соглашения, являющиеся такой же «игрой в наперстки», как и Минские договоренности.

Ждать, что Россия перейдет в наступление и разгромит украинскую армию? Но пока украинская армия держится, а российская в последние месяцы не одерживала стратегических побед, чтобы можно было надеяться, что украинская армия «посыпется».

А если с такими настроениями особо нечего ожидать, то остается единственный вариант – изменить настроения. Иначе России может грозить поражение. Ресурсы Запада намного превосходят российские. Союзников, которые могли бы нам оказать масштабную военную помощь, у нас нет. Масштабных побед за время зимней кампании не было.

Российские граждане для начала должны уяснить уровень возникшей угрозы. Целью Запада можно назвать ни много ни мало выполнение тысячелетней задачи – уничтожение российской цивилизации. Цивилизации, не похожей на западную, бросавшую вызов Западу и обгонявшую Запад по многим параметрам во времена СССР.

Российское общество должно понять возникшую перед страной смертельную опасность, сплотиться ради противостояния этой опасности и начать действовать для ее предотвращения.

Но настоящую силу нашему обществу может придать только понимание того, ради чего мы действуем. Какое общество мы хотим построить? Как мы обеспечим справедливость в нем? Какова в нем будет роль каждого отдельного человека? А ответы на данные вопросы предполагают наличие идеологии.

Пока мы не ответим на эти вопросы, у России не видно прочного будущего. Страна без идеологии подобна кораблю без руля. Без идеологии мы будем двигаться по воле волн. И очень низка вероятность, что наш корабль прибьет волнами в какой-то порт. Гораздо больше вероятность потерпеть крушение в пути.

Поэтому внедрение здоровой и вдохновляющей идеологии – это самый насущный вопрос в данный момент. Только когда мы изберем свой курс, станет возможна победа. Причем победа в широком смысле – сохранение и усиление нашей страны на многие десятилетия вперед.