Уровень жизни и личный комфорт: сила и слабость современной России

В чём же заключается причина удивительной живучести строя, провалов у которого на порядок больше, чем достижений и заслуг? Для того чтобы дать ответ на этот вопрос, необходимо ещё раз обратиться к генезису действующей власти

В этом году у политической системы РФ четвертьвековой юбилей. Двадцать пять лет назад, на заре “нулевых”, начала структурно и идейно оформляться историческая эпоха, названная впоследствии путинской. На протяжении долгого времени разные отряды оппозиции (как патриотической, так и либеральной) предрекали ей скорый крах, но постсоветская политическая система, отнюдь не срывшая гнилой фундамент ельцинизма, но перенастроенная после ухода Ельцина от власти, перемолола и пережила своих внутренних противников.

Это – факт жизни. Ни обойти, ни отмахнуться от него нельзя.

Ставили на внутренние потрясения и прилагали усилия к тому, чтобы ситуацию в РФ “раскачать” и внешние противники страны. Но если в 2011-12 г., в дни несостоявшейся “белоленточной революции”, чаша весов ещё колебалась, а острый конфликт между коллективным Западом и Кремлём не казался предопределённым, то после начала СВО “пятая колонна” начала ощутимо таять. Массовый “свал” за границу тех, кто при ином раскладе сил наверняка составил бы авангард российского майдана, – убедительное подтверждение немощи либерально-западнического слоя. Заниматься саботажем, затаившись в механизмах государственной машины, возможности у его представителей ещё имеются. Но на то, чтобы взять власть, сил у них нет.

Казалось бы, при таких обстоятельствах сам собой должен напрашиваться вывод о невероятной крепости действующей власти, о верности государственной идеологии и высокой эффективности политической системы. Но – как это ни парадоксально! – заявить об этом во всеуслышание не поворачивается язык.

Любой неангажированный политолог отлично знает, что ни монолитностью, ни высокой эффективностью, ни по-настоящему глубокой и адекватной времени жизненной философией существующая в России система власти не обладает. Несмотря на долголетие, она потерпела несколько тяжёлых неудач, последствия которых – рано или поздно – обойдутся и стране, и обществу дорого.

Несмотря на массу приложенных усилий, стать органичной частью Запада постсоветской РФ не удалось. Главная ставка российских верхов оказалась битой. А вот новой холодной войне, которую Россия вынуждена вести, будучи существенно ослабленной, усечённой территориально, растерявшей промышленную, научную и военную мощь времён СССР, не видно конца и края.

В 2022 г. Кремль попытался “перевернуть стол”, однако разгромить необандеровскую Украину блицкригом и сотворить этим новую геополитическую реальность не удалось тоже. Изначально допущенные фундаментальные просчёты в оценке противника, помноженные на недостаточную оснащённость армии и неготовность руководства РФ прибегать к мерам по-настоящему мобилизационным, завели военные действия в позиционный тупик.

Внутри страны власть начинает пожинать плоды многолетней дерусификации национальных республик: угрожающего процесса, который Кремль три с лишним десятилетия пытался игнорировать. Нарастание напряжения в отношениях с Чечнёй – это только первый звоночек. Нет причин сомневаться, что дистанцироваться от России захотят и другие субъекты федерации, в которых русские как этническое сообщество выведены буквально под корень.

И это – только самые главные, самые масштабные неудачи Кремля. Реальную способность государственной машины эффективно решать насущные задачи можно оценить и на других отрицательных примерах: захлебнувшегося импортозамещения, упадка образования, деградирующей культуры и т.д.

Так в чём же, в таком случае, заключается причина удивительной живучести строя, провалов у которого на порядок больше, чем достижений и заслуг?

Для того чтобы дать ответ на этот вопрос, необходимо ещё раз обратиться к генезису действующей власти. Ведь несмотря на частичное отмежевание от наследия Ельцина, она всё равно уходит корнями в буржуазно-криминальную революцию 90-х, во времена приватизации и развала СССР.

Вопреки модным сегодня конспирологическим построениям, та последняя русская революция совершалась при активном содействии народа. Любой желающий, покопавшись хотя бы в выложенных в Интернет архивных видеозаписях антикоммунистических митингов 1990-1991 г., может оценить их колоссальный масштаб, их массовый народный характер. Сухие цифры подтвердят: Ельцин, шедший на первые в истории России выборы президента под радикально антикоммунистическими и рыночными лозунгами, победил на них с большим отрывом. Народ в тот исторический момент отнюдь не был отстранён от процесса формирования новой власти. Напротив, он, как мог, помогал её создавать.

Что же им в действительности двигало?

Вот здесь мы подходим к базовому.

Идеалистические мечтания о прямой демократии, гласности и “правде” из рассекреченных архивов были и остались уделом сравнительно узкого круга. У поддержавших буржуазных революционеров масс куда более выраженным был абсолютно иной мотив: приземлённый и меркантильный. В “прекрасное далёко” “свободы и демократии” их манила не собственно демократия как таковая, а главным образом тот комплект материальных благ, который в массовом сознании к тому моменту к ней уже прочно привязывался: возможность неограниченного личного обогащения, изобилие ширпотреба, индустрия развлечений, свободный выезд за границу, купля-продажа дач и квартир. Вера в возможность обретения этих благ – причём не когда-нибудь, в туманном будущем, а прямо здесь и сейчас! – и была той пружиной, которая заставила простой народ раскрыть объятия Ельцину и его камарилье.

Мало кто задумывался над простым сопоставлением цифр. В криминально-разбойных войнах 90-х, которые велись за контроль над объектами промышленности, месторождениями ископаемых, гостиницами, банками, рынками, торговыми точками, борделями и каналами сбыта наркотиков суммарно сложили головы десятки тысяч крепких мужчин. За дело защиты конституции, законности и прямую демократию советов в октябре 1993 г. отдали жизни порядка двух сотен. Таково было истинное соотношение между меркантильным и идеалистическим в ту эпоху. Таков был её облик.

Получил ли в итоге народ от реформаторов то, ради чего устремился за ними, ради чего принял в массе как неизбежное зло развал державы, вакханалию преступности, наркомании и алкоголизма, подчас гибель близких?

Да. Пусть не сразу, не в 90-е, пусть десятилетие спустя, но народ, столь вожделевший материального, его сполна получил. Относительно свежая статистика ВЦИОМ, согласно которой более 60% российских семей на весну 2023 г. обладали минимум одним личным автомобилем, свидетельствует о подлинной широте социальной базы господствующего строя гораздо убедительнее любых рейтингов.

Нельзя не признать: рождённая буржуазно-криминальной революцией власть поступила по отношению к народу в известной степени честно. Она действительно дала ему возможность массово потреблять, а заявления ряда общественных деятелей, утверждающих, что структура трат большинства граждан РФ (на еду и первое необходимое) более соответствует бедности, следует сопровождать важной оговоркой: бедность в России имеет место быть, но это бедность европейского, а вовсе не латиноамериканского или африканского типа. В потребительский стандарт иного живущего от зарплаты до зарплаты российского бедняка вполне себе вписывается и подержанное авто, и квартира в кредит, и двухнедельный вояж на курорт в летний сезон.

Обо всём этом народ в массе страстно мечтал в позднем СССР. Всё это он обрёл ценой его утраты.

Как мы помним, пресловутый “уровень жизни” десятилетиями подавался либеральными деятелями как универсальный критерий для оценки того или иного строя. Ирония истории в том, что именно об него, главным образом, и споткнулись впоследствии все либеральные реваншисты, пытавшиеся власть Путина свалить. Жители России просто не видели резона присоединяться к российским майданщикам, ибо тот козырь (“уровень жизни”), которым когда-то буржуазные революционеры рубежа 90-х наотмашь били распадающуюся КПСС, давно уже был успешно разыгран действующей властью.

Однако не присоединяться к либеральным майданщикам ещё не означает деятельно поддерживать правящие верхи. Могут ли они в трудной ситуации надеяться не просто на нейтралитет народа, а на его поддержку?

Здесь мы снова вынужденно возвращаемся к оценке соотношения между меркантильным и гражданским и засвидетельствуем: то, что ранее работало на укрепление режима, в изменившихся условиях работает уже строго против него.

Обладание материальными благами отнюдь не делает из большинства граждан России не то что самоотверженных приверженцев режима, но даже просто граждан в прямом значении этого слова – граждан не по паспорту, а по духу. По некоторым оценкам, число позорно скрывшихся от мобилизации за границу в 2022 г. доходит до 700 тысяч, то есть более чем двукратно превышает численность собственно мобилизованных. Реальный масштаб бегства из РФ статистические службы власти, понятное дело, не афишируют, но омерзительные картины “взятия Верхнего Ларса” свежи в памяти. Пропагандисты Кремля смакуют сегодня видеозаписи отлова людей в городах Украины, но что начнёт твориться у нас, если усугубляющиеся обстоятельства вынудят-таки правящие верхи РФ объявить новую волну мобилизации?

За три постсоветских десятилетия в России сложилось странное общество. Его пронизывают инертность и конформизм, установки на потребительство и личный комфорт, желание быть “причастным” к успехам через экран ТВ или Интернет, но не личным вкладом. В таком своём состоянии общество не рассматривается властью как источник угрозы – и надо признать, обоснованно. Находясь в мещанской парадигме, у людей действительно нет веских причин для проявления гражданской активности и выражений недовольства. В Кремле это, кстати, отлично понимают, потому с самого начала СВО и взяли принципиальный курс на невовлечение общества в военный конфликт, на использование почти исключительно энтузиастов и добровольцев при сохранении возможности для большинства вести прежний, относительно комфортный образ жизни.

Но именно в этом и заключается жестокая драма современной России.

Ход событий требует от страны и её жителей – чем дальше, тем настойчивее – проявления прямо противоположных качеств. Подвижничества, стойкости, готовности бороться с трудностями, личной скромности, реального, а не декларативного патриотизма. Противостояние с Западом, объективно превосходящим нас и в экономическом, и в технологическом плане, – это всерьёз и надолго. Аморфно-потребительское общество может до поры худо-бедно выдерживать внешний нажим, но оно объективно не способно дать ресурс для победы. Гипотетическая власть патриотов, установись она каким-либо образом завтра, рискует не получить от общества поначалу даже элементарного принятия. По элементарной же причине: она, не в пример власти действующей, будет вынуждена начать с граждан требовать – и этим вмиг разрушит тот пусть в последнее время и проседающий, но всё ещё ощутимый потребительский комфорт.

Найдутся ли тогда в русском обществе силы, способные по-настоящему ответить на множащиеся вызовы современности?