Революция в Америке: бунт сверху против системы

Переход к многополярному миру подспудно затрагивает и политическую систему последней империи

Возможно, это покажется кому-то неправдоподобным, но в США буквально на глазах происходит политическая революция.

Начинавшаяся абсолютно заурядно кампания по выборам президента в США неожиданно переросла в серьезное общественное явление, сулящее далеко идущие последствия.

В обеих cистемообразующих партиях Америки, демократической и республиканской, значительного успеха добиваются кандидаты, не просто лишенные поддержки партийных боссов, но во многих отношениях противостоящие им.

У республиканцев это обогнавший всех по популярности миллиардер-консерватор Дональд Трамп, проповедующий «революцию справа», а у демократов – типичный левак-бессребреник Берни Сандерс, стремительно нагоняющий Хиллари Клинтон и агитирующий за «революцию слева». Оба обрушиваются с серьезной критикой на истеблишмент и требуют решительных изменений в общественно-политической жизни Америки.

Мало чем отличавшиеся друг от друга ведущие американские партии на глазах становятся участниками классического лево-правого противостояния по европейскому, а можно сказать, и общемировому образцу.

В определенной мере происходящее можно сравнить со сменой ролей демократов и республиканцев после прихода к власти в 1952 году Дуайта Эйзенхауэра. До этого на протяжении всей американской истории либеральные взгляды, в частности на вопросы расовой сегрегации, были скорее присущи республиканцам, а демократы отличались большей консервативностью. Однако, когда прославленный генерал решил, что будет баллотироваться от старейшей в стране Республиканской партии (Grand Old Party - GOP), она вместе с ним как фаворитом президентской гонки приобрела и его более консервативные взгляды, оставив свое либеральное прошлое демократам. Со времён Эйзенхауэра такая идентификация сохранялась до настоящего времени.

Однако тогдашняя инверсия была лишь рокировкой в короткую сторону, подтвердившей отсутствие у американских политиков внятной идеологии и не затронувшей основы системы. Сейчас это может быть уже рокировкой в длинную сторону с далеко идущими последствиями для всего государственного механизма.

Общим между двумя процессами является, пожалуй, то, что и тогда, и сейчас политические перемены начались «сверху». А главное отличие состоит в том, что в эпоху широкого распространения информационных технологий народ все же перестает быть простым статистом и в гораздо большей степени, чем шесть с лишним десятков лет назад, может определить характер наметившихся трансформаций.

В каком-то смысле охватившая американцев жажда радикальных перемен в общественно-политическом устройстве есть не что иное, как возвращение запущенного Вашингтоном бумеранга «цветных революций» и прочих пертурбаций (жаркая «арабская весна», холодная «европейская осень» и т. д.). Инициированные в целях сохранения мирового лидерства США, эти потрясения, маскируемые высокопарными рассуждениями о свободе и демократии, затрагивают сознание не только тех, к кому они обращены, но и собственного населения.

Американцы начинают задумываться, а соответствуют ли сами Соединенные Штаты тем требованиям, которые они предъявляют другим? И не настала ли очередь «революции секвой» или ветреной «американской зимы»?

На фоне роста курса доллара и промышленного производства в денежном выражении, а также низких цен на нефть такие настроения кажутся мало подкрепленными реальной социально-экономической обстановкой в США. Зачем стремиться к переменам, если и так хорошо? Однако не всё так просто. Рост курса доллара во многом носит спекулятивный характер, не подкрепляется ни ростом производительности труда, ни увеличением прибыли производителей. Эффект от него чувствуют лишь крупные дельцы финансового рынка. Конкурентоспособность американской экономики стремительно падает.

За 2014 год доллар укрепился по отношению к валютам ключевых торговых партнеров США на 16%, продолжив существенно укрепляться и в 2015 г. Неудивительно, что такая динамика возмущает американские компании, ориентированные на экспорт. Крупнейший в мире американский производитель бытовой химии и товаров гигиены Procter & Gamble Co. (P&G) вынужден был сообщить о сокращении прибыли на 31% из-за «беспрецедентного» давления на валютном рынке.

Доходы крупнейших американских компаний из списка S&P500 снизились на 46% из-за укрепления доллара. Начиная с Pfizer и McDonalds, заканчивая DuPont и Microsoft, всем пришлось заплатить высокую цену за крепкий доллар. Даже Apple, которая активно хеджирует (страхует) валютные риски, не удалось избежать трудностей. Генеральный директор компании Тим Кук на отчётной конференции дал понять, что происходящее в мировой экономике негативно сказывается на деятельности компании из-за «возросшей волатильности валютных курсов».

Начавшееся восстановление экономики США рискует быстро закончиться, поскольку растущий доллар убивает американский экспорт, растет дефицит внешнеторгового баланса. В результате низких мировых цен на энергоносители на грани краха оказалась «сланцевая революция» в США. Включившиеся в нее компании из-за низкой доходности утрачивают платежеспособность по кредитам, останавливают тысячи скважин, увольняют работников. Относительное благополучие может смениться взрывом нового мыльного пузыря. Люди это понимают.

И все же рост настроений протеста американцев определяется не столько опасениями возможного снижения их уровня жизни, сколько изменением представлений о том, насколько организация американского общества отвечает требованиям XXI века.

Сама архаическая система непрямых выборов в США с системой предварительного выдвижения выборщиков, в том числе по особых квотам, которые имеются у партийных номенклатур, с абсолютной непрозрачностью выдвижения кандидатов, главенством «больших денег», использованием всех мыслимых трюков по затуманиванию мозгов избирателей, с полосканием грязного белья соперников, засильем нечистоплотных политтехнологов становится всё более сильным раздражителем.

И уж совсем абсурдным представляется положение, когда президент США может быть избран меньшинством голосов (это бывало не раз от Джона Квинси Адамса до Джорджа Буша-младшего) или попросту делегирован партией без всяких выборов, как Джеральд Форд. Можно не сомневаться, что требование демократизации американской политической системы и перехода к прямым выборам будет звучать всё громче. А то ведь так недалеко до абсолютной президентской власти, которую Артур Шлесинджер определил как «имперское президентство».

Берни Сандерс говорит, что США должны быть похожими на Европу и Скандинавию. По его словам, он переживает «за будущее американской демократии, которая становится битвой миллиардеров, а должна стать заботой каждого американца». «Нам нужна политическая революция миллионов людей в этой стране, готовых встать и сказать: “Хватит”. Я хочу помочь им в этом».

Дональд Трамп не призывает американцев брать пример с Европы, но и он говорит о прямом диалоге власти и народа без вмешательства и посредничества «присосавшихся» посредников. В этом Сандерс и Трамп похожи. Как отмечают эксперты, «социалист Берни Сандерс и плутократ Дональд Трамп отвечают тому же самому импульсу, говоря ясными, повествовательными предложениями о вещах какими они есть».

Харизматичные представители тех взглядов, которые они проповедуют, как по происхождению, жизненному опыту, так и даже по внешнему виду, Сандерс и Трамп – идеальные локомотивы начавшейся перестройки американской политической системы по шкале «левые-правые». Типичный еврейский интеллигент-бунтарь а la Карл Маркс и Лев Троцкий, с одной стороны, и самодовольный корпулентный миллиардер - с другой.

«Контрреволюция», разумеется, тоже не дремлет. И ЦК обеих партий, и "вашингтонское политбюро" в лице Совета национальной безопасности во главе с президентом-генсеком сделают всё, чтобы остановить эти процессы. Однако тенденция налицо.

Взлёт «несистемности» в нынешней президентской кампании в США слишком значителен, чтобы объяснить его случайным совпадением или некой аномалией. По-видимому, переход к многополярному миру подспудно затрагивает и политическую систему последней империи, которая становится менее монолитной и более плюралистичной.

Похоже, мы присутствуем при начале глубокой трансформации ведущей державы мира. Наконец очередь дошла и до неё самой.

Как быстро будут развиваться эти процессы и будут ли они сопровождаться потрясениями, особенно возможными в условиях крайне неоднородного этно-социального состава населения Америки, покажет будущее.