«Великая химическая, но и великая юридическая»
Лондон. Фото с сайта pixabay.com
Прошлым летом в Архангельской области произошел такой случай: грибник нашел в лесу два артиллерийских снаряда. Специалисты МЧС определили, что снаряды – английские, химические, с ипритом, выпуска 1918 года, и уничтожили их на полигоне.
Заметка об этом случае вызвала в памяти семейную историю, которую рассказывал отец: после интервенции его старший брат Василий – было ему лет 14-15 – принес домой с берега Двины снаряд. Тогда на село доходили слухи, что снаряды бывают алюминиевые, а алюминий в деревне очень высоко ценился как материал для литья – делали из него ложки и проч., вплоть до распятий.
Снаряд братья как-то вскрыли топором, и из него пошел бурый дым. Этот дым сжег траву метров на триста. Потом это дело обнаружил отец, Андрей Степанович, и произвел следствие и суд, благодаря чему, видимо, отец этот эпизод и запомнил.
А дело-то было нешуточное – ребята ведь могли остаться без глаз, если не чего похуже; да и трава была нелишняя.
Совсем недавно мне попались и документы на эту тему, рассекреченные английскими архивистами. Действительно, к лету 1919 года английские интервенты завезли на оккупированный ими Север России некоторое количество газовых снарядов, снаряженных ипритом, и использовали их в боях против Красной армии и местных партизан. У наших средств химзащиты не было.
Применяли англичане, кроме иприта, и шашки с адамситом – раздражающим ОВ, которое могло быть также и смертельным. Эти шашки сбрасывали с аэропланов.
Особо это англичанам не помогло, хотя народу они покалечили немало. Эвакуируясь из России в конце 19-го года, английские войска оставили склады и запасы оружия марионеточным «белогвардейским» формированиям.
Потом мобилизованные белыми крестьяне перешли к своим, офицеры, кто поприличней, застрелились, остальные разбежались – и Гражданская война на Севере кончилась.
Это, собственно, к тому, что Англия всегда была и остается сейчас в числе держав, умеющих разрабатывать и производить самое передовое химическое оружие. Причем с давних пор: еще во время Крымской войны ходили слухи о каких-то «удушливых бомбах» - об этом упоминал в письмах Ф.И.Тютчев, весьма информированный государственный чиновник (хотя мы его знаем только как поэта). Ну а уж в Первую мировую войну английская химическая промышленность развернулась вовсю.
И потом, вплоть до запрещения химического оружия, Англия была впереди прогресса. Например, очень эффективный нервно-паралитическое ОВ – VX – английское изобретение.
То есть доверять компетентности и квалификации английских экспертов можно. Несомненно, английские эксперты способны определить любой вид химического оружия, и, скорее всего, умеют его и производить. Но вот только стоит ли надеяться на то, что недавний казус будет объективно расследован? Да, стоит. Это почти несомненно. А узнаем ли мы об этих результатах? Вот тут остановимся на минуточку.
Надо иметь ввиду, что Англия – еще и великая юридическая держава (без иронии – Лондонский суд – самый авторитетный в мире). Российские фирмы судятся в Англии, а не наоборот.
Система права там развита, как наверное нигде. Но это значит, что любые утверждения англичан надо тщательно проверять – нет ли в них каких-то оговорок или даже просто умолчаний, которые позволяют интерпретировать их в разных смыслах, вплоть до противоположного.
Вот такой уже давний пример – казус Литвиненко, ну, все помнят: отравление, полоний, и т.д.. Так вот действия английской системы в принципе понятны и похожи на действия во всём мире, хотя и с особенностями.
В Англии есть должностные лица – коронеры, которые совмещают должности судмедэксперта и особого судьи. Они расследуют все случаи смерти и дают заключение, если смерть имеет признаки криминальной. В этом случае производится государственное расследование, которое заканчивается обычным уголовным судом, который признает виновных и назначает им наказание – или оправдывает их при недостаточности собранных следствием улик.
Так вот что же было с Литвиненко? Коронер Оуэн исследовал обстоятельства его смерти, и… ничего. Заключения коронера о насильственном характере смерти Литвиненко так и не появилось.
Вот это ключевой момент. Можно прочитать в Википедии статью об убийстве Литвиненко, она огромна и трудночитаема, но надо понимать в первую очередь именно это: официального заключения о факте убийства нет. И единственной причиной непринятия такого заключения может быть только одно: причины смерти были иными.
Одно дело обвинять кого угодно, говоря о «высокой вероятности» вины российского правительства. Это всего лишь вероятность и риторика. А вот фальсифицировать коронерское заключение – на это британские юристы, похоже, пойти не могут, это всё-таки вопрос профессионализма.
На каком же основании англичане требовали от нас выдачи Лугового и Ковтуна, если факта убийства нет? Аллах его знает. Наша прокуратура ответила, кстати, правильно – что нет факта преступления.
А вот наши СМИ частенько говорят о другой причине – что из России не выдают. Это правда, но такой вариант «замыливает» юридические хитрости англичан.
Отчего он умер на самом деле? Ж.Медведев писал, что, по слухам, Литвиненко умер от обширного инфаркта. Во всяком случае, не от загрязнения полонием.
Да, но ведь было же какое-то расследование, на основании чего оно велось?
Вот тут-то как раз и проявилась сложность британской юриспруденции. Ну, во-первых, поскольку заражение полонием было, соответствующее подразделение Скотланд-Ярда изучало распространение этого опасного вещества в Лондоне и кое-чего выяснило – кроме, правда, реального источника.
А во-вторых – это во-вторых интереснее. Вместо полноценного расследования, государственного – было принято решение о т.н. «общественном расследовании». Очень интересный институт , трудно сказать, зачем он существует, но он есть. Это расследование проводит специально назначенный судья (в данном случае, тот же коронер Оуэн, который должен был дать заключение об убийстве – но не дал).
И по положению это расследование не может, не имеет права обвинить в преступлении ни физическое лицо, ни организацию. Юридически – это что-то вроде суда пионеров над бабой Ягой.
Правозащитники были очень недовольны такой заменой, поскольку это означало, что никакого наказания виновные, будь они определены, не понесут – хотя на самом деле всё проще. Нормальные следствие и суд были невозможны - нет основного документа для этого, нет убийства.
Да, кстати – а кто, собственно, принял решение об отмене государственного следствия и замене его общественным следствием? Вы не поверите – тогдашний министр внутренних дел Великобритании Тереза Мэй.
Профессиональное описание юридических вопросов, касающихся фальсификации «дела Литвиненко», можно найти тут. Полезно это всё вспомнить, учитывая, что писалось это до нынешних событий.