Сергей Черняховский. Польша. Наследники фашизма
Польша продолжает сносить памятники спасшим поляков от уничтожения советским солдатам. Нынешняя польская власть продолжает утверждать новые списки на снос.
Закон о сносе мемориалов с коммунистической символикой они приняли 22 июня 2017 года, чтобы отметить годовщину нападения Германии на СССР.
Фото с сайта anna-news.info
День, когда в войну на стороне Гитлера вступили практически около миллиона поляков – до 600 тысяч, служивших ему в вермахте, полиции и иных структурах, и порядка 400 тысяч, числившихся в Армии Крайовой, задачей которой официально было не сражаться с оккупантами и копить силы, наблюдая за взаимным ослаблением вермахта и Красной Армии, чтобы вмешаться, когда они обессилят друг друга.
То есть они были врагами Красной Армии. То есть – скрытыми временными союзниками Гитлера.
Но началось все раньше, и в 1994 году, когда в Польше был принят закон, конституционно уравнивавший нацизм и коммунизм, и в 1989-м, когда к власти пришли антикоммунисты… И, в конце концов, в 1956-м, когда 12 марта, после известного доклада Хрущева, в Москве таинственно умер (или был убит) Болеслав Берут, президент Польши и лидер польских коммунистов. А власть захватил Владислав Гомулка, начавший с изгнания из Польши объявленного «сталинистом» маршала Рокоссовского, а закончивший тем, что вверг страну в тяжелый кризис 1968 года, организовал антисемитскую кампанию и довел Польшу до рабочих волнений 1970-71 гг.
Тут тоже много интересного. Но, как бы то ни было, нынешняя власть в Польше считает себя не неким преемником Польской Народной Республики, а политического режима, существовавшего в Польше до сентября 1939 года.
Главной фигурой его еще с 18-го года был Пилсудский, в 1926 году совершивший государственный переворот и установивший фашистский авторитарный режим, конституционно закрепленный незадолго до смерти Пилсудского в 1935 году.
Обычный фашистский режим – практически такой же, как в Германии – с тюрьмами для коммунистов, репрессиями и концлагерями. После прихода к власти в Германии Гитлера Польша Пилсудского первой в Европе заключила с ней договор о ненападении и Соглашение об экономическом сотрудничестве. Были союзниками. Вместе делили Чехословакию. Вместе планировали войну против СССР.
В 1939 году поссорились: договорились, что после победы над СССР Польше отойдет Украина, но Германии в качестве компенсации попросила вернуть отобранный в Версале Данциг. Последний обеспечивал Польше выход к морю, но Гитлер резонно полагал, что после аннексии Украины Польша получит порты Черноморья, и Данциг потеряет свое стратегическое значение, а для Германии он соединял ее территорию с анклавной территорией Восточной Пруссии.
Польша получить порты Черноморья была согласна – но Данциг отдавать не захотела. Союзники поругались и стали двигаться к войне. К которой шли обе стороны.
Постоянный спор о том, почему Польша наотрез отказалась от помощи СССР в предотвращении войны с Германией, в результате чего последние заключили договор о ненападении, на самом деле решается просто: Польше не нужен был мир с Германией. Польше нужна была война. Союз с СССР войну предотвращал и поэтому фашистское руководство Польши не устраивал.
Наследники умершего Пилсудского рассчитывали на то, что импульсивность Гитлера приведет к нападению на Польшу, в реузльтате чего Англия и Франция вступят в войну и развернут фронт на Западе Германии. Гитлер перебросит туда основные силы, а Польша, оценивавшая свою армию по ее успехам в 1919-20-м гг., молниеносным ударом ворвется в Берлин, оказавшись главным выгодоприобретателем в войне.
Все произошло иначе – Польша рухнула после гитлеровского удара в две недели, а Франция и Англия, объявив войну Германии и развернув свои войска, увидели небоеспособность поляков и решили в реальные боевые действия не вмешиваться. За что, впрочем, потом и поплатились.
Почему в этой ситуации Советский Союз должен был спасать Польшу – вообще непонятно. Строго говоря, половину он и спас – вплоть до границ, оговоренных для Польши Версальским договором.
Но, строго говоря, начиная с момента своего возникновения в 1918 году, Польская республика постоянно видела РСФСР/СССР свои главным врагом. И не прекращала приграничную войну против них, несмотря на заключение в 1921 году Рижского мирного договора.
Все эти годы – двадцать лет - Польша воевала против СССР и готовила большую войну с ним, в отличие от той же Германии, до 1933 года активно сотрудничавшей с СССР.
Польша Пилсудского был такой же фашистской, антироссийской и антикоммунистической страной, как и Германия Гитлера. Единственно, фашизм был более провинциальным и более безалаберным, чем гитлеровский, и не сумевшим, в отличие от последнего, ни обеспечить стране промышленный рывок, ни дать минимальные социальные гарантии населению.
Собственно, и созданная во времена гитлеровский оккупации и культивируемая сегодня Армия Крайова не столько воевала против гитлеровцев, сколько «копила силы», ожидая взаимоистощения вермахта и Красной Армии. Та же Армия Людова, официально уступая Армии Крайовой чуть ли не в десять раз, провела значительно больше боевых операций против гитлеровцев, чем последняя.
Поэтому, когда сегодня нынешняя польская власть, объявив о совей преемственности с довоенной Польшей, наследует ей институционально – она наследует ей и политико-идеологически, и практически как преемственный режиму Пилсудского антикоммунистический, антироссийский режим с тяготением к национализму и авторитаризму.
Пока – не фашизму. Но явные симпатии к фашистскому прошлому своей страны демонстрируют то, какой эта власть хотела бы видеть современную Польшу. И в отношении прессы и независимости судов ведет себя так же, как вели бы себя лидеры довоенного польского фашизма.
Они видят себя не теми, кого Красная Армия, коммунисты и СССР спасли от уничтожения, которое им готовил гитлеризм, а теми, кто сам планировал порабощать другие народы, захватывать Литву. Белоруссию, Украину и делить СССР.
Отсюда и их чувства к коммунистам и СССР не как к спасшим их освободителям, а как к тем, кто, как они полагают, не дал им самим стать поработившей мир Сверхдержавой.
И они, хотя и лаская свои несбывшиеся мечты, с одной стороны, стараются удачно их монетизировать, представляя себя Западу в целом как защитника от России, а США – как противовес старой Европе, а с другой, изничтожая воспоминания о Польше времен социализма, обеспечивают себе возможность идеологического и политического подавления внутренних оппонентов с одной стороны - и возникновения протестного социального левого движения с другой.
Причем, к сожалению, им удается это делать и благодаря предельно снисходительной и беззубой в этом отношении позиции России, которая долгое время практически поощряла подобную политику, сначала признав геббельсовскую версию событий в Катыни, потом непонятно за что извинялась перед Польшей, а затем, вяло протестуя, смотрела на оскорбление польской властью памяти тех сотен тысяч советских солдат, которые пожертвовали своей жизнью, спасая народ Польши от физического уничтожения.
Но только нужно помнить одно: в Польше правит режим и власть, ощущающие свое родство с фашизмом Польши 20-30-х гг, и духовное соединство с союзным им тогда гитлеризмом.
И когда та или иная власть либо политическая сила и идейное течение начинают говорить об одновременном осуждении «нацизма и коммунизма как двух тоталитарных режимов», подлинная цель его в одном - реабилитировать нацизм.
Напрямую – пока нельзя. А если сказать, что оба – равны, то и нацизм уже не самое страшное, а такое же, как что-то другое.
Антикоммунизм – форма реабилитации нацизма. И нужно понимать: там, где появляется антикоммунизм, там готовится почва для нацизма и фашизма.
Это не значит, что все должны любить коммунизм или быть коммунистами. Просто некоммунист и антикоммунист – это разные вещи. Но там, где торжествует антикоммунизм – всегда кто-то готовит фашизм.
