Пенсионная развилка

Минздравсоцразвития выступило с новыми предложениями по пенсионному вопросу (упор – на распределительную часть пенсий), Минэкономразвития и Минфин тут же выступили против идей коллег по кабмину (возражая против похорон накопительной части)

Спор разгорается принципиальный. И это спор вовсе не про пенсии или их размеры, а про то, как вообще развиваться российской экономике.

Оценивая идеи ведомства Татьяны Голикой и ведомств, которыми руководят Антон Силуанов и Эльвира Набиуллина, надо сразу понимать, что весь диалог о пенсионной системе страны не имеет никакого отношения к сегодняшним пенсионерам и вообще ко всем гражданам, кому за сорок.

Размеры пенсий, принципы их индексации и прочие актуальные для людей старшего поколения вопросы в этой дискуссии вообще не обсуждаются. Как обещал Владимир Путин, так и повышаются, и будут повышаться, видимо, пенсионные выплаты. Обсуждается более глобальный макроэкономический вопрос. Просто говоря – про то, как стране жить дальше.

В последнее время чиновникам стало очевидно то, что детально просчитали вменяемые ученые еще двадцать лет назад – наша пенсионная система устроена так, что собираемых в нее взносов не хватает на выдачу пособий пожилым людям. Так и должно было случиться, когда на пенсию стали выходить люди из поколения «беби-бума», то есть те, кто родился вскоре после войны. Тогда победители вернулись по домам, и детей стало рождаться невиданно много, пока люди верили, что вместе с войной ушли в прошлое и другие беды, что впредь жить будем лучше и лучше. Эта вера быстро прошла – к шестидесятым рождаемость вошла в норму. Но недавно послевоенные дети начали обращаться за пенсиями, и денег стало не хватать.

Это совсем не значит, что нечем стало платить пенсии. Их платили и платят, только все большей частью уже не из Пенсионного фонда (ПФ), а из федерального бюджета, откуда приходится брать все больше рублей для затыкания дыр в ПФ. Властям приходится мириться с тем, что люди норовят жить подольше, а российские женщины рожают и рожают. С учетом эти факторов сухой математический подсчет показывает, что никакого бюджета лет через двадцать уже не хватит на выплату пенсий размножающимся старикам. Уже сегодня при рекордных ценах на нефть казна вынуждена ограничивать траты на любимые проекты власти и выделять деньги на все только после того, как закрывается очередная брешь в бюджете ПФ.

Понятно, что экономисты и финансисты получили задание что-то придумать, чтобы пенсионная система не превратилась в тормоз для экономики.

Придумать здесь можно, исходя из предшествующего опыта человечества, только два варианта реформирования системы. Собирать с работников столько, чтобы хватило на выплаты текущих пенсий. Или собираемые взносы куда-то выгодно вкладывать, чтобы лет через 45 накоплений хватило на выплату пенсии.

Минсоцздравразвития предлагает улучшить первый вариант. Просто говоря, повышать пенсионные взносы с работников и работодателей. Арифметика проста. Если в то время, когда на десять работников приходился, скажем, один пенсионер, достаточно было с каждого из десяти брать по рублю, скажем, в месяц, то когда пенсионеров становится по 5 на 10 работающих (или по 10-12), то, соответственно, размеры поборов с производств надо и повышать.

В этом суть солидарной распределительной пенсионной системы, за которую ратует Минсоцздравразвития, хотя и с ритуальными оговорками про рыночные отношения и так далее.

Конечно, Минсоцздравразвития пытается найти способ для снижения издержек работников и работодателей. К примеру, предлагает формулу начисления пенсий, зависящую от стажа работника. По ней полную пенсию смогут получать только те, кто проработал 45 лет. Те же, кто имеет право на досрочную пенсию, будет платить социальные взносы на 10-15% больше. В итоге, по расчетам Минсоцздравразвития, «коэффициент замещения зарплаты пенсией должен быть не менее 40% от среднего заработка, за весь стаж или за достаточно продолжительный период - 10-15 лет».

Правда, не уточняется, что будет иметься в виду, конечно, белая часть заработка, которая как раз при очередном повышении пенсионных взносов всякий раз скукоживается до 30, 20 и даже ниже 10% от фактически зарабатываемой суммы. Сейчас работодателю надо с каждой выплаченной «в белую» сотни перечислить государству почти вдвое больше. Психически здоровый работодатель, как и положено человеку разумному, ищет способы обхода этой системы и находит.

Иными словами, как ни маскируй затею, как ни называй реформой предложения, но они так и остаются на самом деле лишь простым арифметическим подсчетом, на сколько надо повысить соцвзносы, чтобы страна не разорилась на пенсиях.

Второй вариант пытается отстоять Минэкономразвития. Министерство представило в правительство свои предложения по пенсионной системе. В самом их начале приводится простая цифра, которая, кажется, перечеркивает многостраничные рассуждения о пенсионной системе в России от Минсоцздравразвития. Ведомство Эльвиры Набиуллионой (в отношении которой решается вопрос о ее назначении вице-премьером нового правительства как раз по социальным вопросам) напоминает, что к 2030 году пенсионеров в России будет на 9,2 млн человек больше, а трудоспособного населения - на 10,2 млн человек меньше, чем сейчас. А «соотношение между численностью пенсионеров и численностью работающих ухудшится в 1,5 раза - с 37% до 53,8%. Соответственно, будет расти и дефицит пенсионной системы, если оставить все как есть и ничего не менять», - цитирует документ «Финмаркет».

Надо заметить, что оба ведомства пытаются уйти от вопроса повышения пенсионного возраста. Хотя арифметика говорит, что это невозможно, да и многие люди за 60 рады бы работать, если здоровье позволяет. И это проблема не только для России. МВФ докладывает, что «старение населения - проблема не только развитых стран, но и развивающихся. В середине 1950-х в среднем в мире жили до 48 лет (за счет ранней смертности в Азии и Африке), в 1980-х годах - до 60 лет. В 2010 году средняя продолжительность жизни в мире составляла уже 70 лет (показатель развитых стран - 80 лет). Соотношение пенсионеров и трудоспособного населения (индекс демографической нагрузки) в развитых странах увеличится с 24% в 2010 году до 48% в 2050 году. В развивающихся странах - с 13% до 33%».

Выход Минэкономразвития предлагает противоположный, чем у Минсоцздравразвития: не повышать, а «снизить ставку общих страховых взносов с 30% до 28%, оставив предельную величину годовой зарплаты, с которой уплачивается взнос, без изменений. Зарплаты свыше этой планки должны облагаться по ставке не 10%, а в 5%... Целесообразен возврат к единому соцналогу с передачей его администрирования налоговым органам».

Если подчиненные Татьяны Голиковой предлагают лишь оставить возможность людям, будь на то их желание, где-то в каких-то фондах откладывать накопительную часть своей пенсии, то сотрудники Эльвиры Набиуллиной прописывают обязательность накопительной части пенсии. В их интрепретации людям будет предоставлено «не право добровольно отчислять деньги на будущую пенсию, а право отказаться от такого права».

В общем, речь идет о том, что надо сделать по большому счету: отказаться от «длинных денег», которые можно инвестировать с выгодой в экономику, или не отказаться. И вот тут идут нешуточные бои экономистов. Причем многие вполне серьезно говорят о том, что нам не нужны никакие длинные деньги и вообще от них в мире один вред, так как фондовые рынки превратились лишь в площадки для спекуляций, а не в места для получения инвестиций. Правда, когда Олегу Дерипаске понадобились деньги, он пошел не в русский или европейский банк, а на азиатскую биржу, где инвестиции и привлек. Другие наши корпорации идут в Лондон, мало кто – в США. Но там ведь требуется слишком подробная отчетность о происхождении капиталов, из наших там только МТС и еще пара компаний.

В довод против длинных пенсионных денег и за то, что от них идет вред экономике, некоторые специалисты говорят о том, что из-за этих гигантских пенсионных накоплений и был во многом последний кризис, так как в жажде прибылей пенсионные фонды вкладывали немереные деньги в самые быстрорастущие активы.

На самом деле это значит, что у иностранных, прежде всего американских пенсионных фондов было что вложить. Для того, чтобы их клиенты, будущие пенсионеры, получили наивысший доход, они даже цинично инвестировали их деньги в самые прибыльные проекты. Правда, нет свидетельств о том, что в итоге прогорели какие-то из крупных пенсионных фондов – они не кладут яйца в одну корзину. Хотя читатели Wall Street Journal, газеты, прежде всего интересной как раз миллионам будущих пенсионеров, чтобы посматривать, как там их деньгами кто распоряжается, все равно традиционно недовольны приростом. Но это понятно – заимев механизм гарантий от пожирания твоих накоплений инфляций и просто от разворовывания, хочется все больше и больше прибыли.

В связи с этим любопытна одна короткая строчка в предложениях по пенсионке от Минэкономразвития про прозрачность и доступность информации для граждан о том, что там происходит с их отложенными на старость рублями. Не такая, как сейчас, в которой, как говорят серьезные экономисты, «и с бутылкой ничего не ясно». А простая: куда вложили, по какие гарантии, сколько из моей сотни, которая была в феврале, осталось в марте, и кто за это ответит. Иными словами, одни экономисты, как Минсоцздравразвития, предлагают учиться лучше и лучше тратить сейчас то, что имеем. А другие, как Минэкономразвития, – научиться вкладывать деньги в будущее. В ближайшее время новому правительству придется делать выбор. Просто говоря, или жить, как в русской пословице «из кармана – в рот», или думать, считать, рисковать, страховаться и так далее. Хотя понятно, что второй вариант кажется более противным для исполнения…