Страсти по бюджету: нефтяные цены могут упасть

В России обсуждается новый бюджет. Тема эта неисчерпаема, обсуждать ее можно бесконечно, но обывателю, даже если он интересуется экономикой, совершенно непонятна.

Непонятна, потому как любое обсуждение профессионалов, полупрофессионалов и прикидывающихся таковыми включает в себя колоссальный пласт информации, которую никто никогда не обсуждает просто в силу объема.

Напомню, что сам бюджет – это несколько очень толстых томов, которые по Госдуме развозят на тележках. Соответственно, обсуждать можно или очень узкие детали – или принципиальные подходы. Вот один такой, даже не подход, а вопрос, мы и попробуем обсудить.

Дело в цене на нефть. Не секрет, что подавляющая часть нашего бюджета покрывается за счет экспорта энергоносителей. При этом, когда цены на нефть падают, падают не только доходы бюджета, но и жизненный уровень населения и, нравится это правительству, или нет, оно просто вынуждено как-то компенсировать это падение. То есть, фактически еще больше увеличивать бюджетные расходы. Причем это увеличение частично даже прописано в законах: например, коммунальные платежи не могут составлять более некоторой фиксированной доли в расходах семьи. Если ее глава теряет работу – семья имеет право получать дотации, которые, естественно, в расходной части бюджета априори не прописаны. Точнее, прописаны в некоторых объемах, которые предполагают экономический рост, а не спад, который неминуемо последует в случае серьезного падения цен на нефть.

Так что необходимо очень аккуратно смотреть на то, какие цены на нефть будут в предстоящий период. При этом рост этих цен не очень страшен, поскольку бюджет у нас пока дефицитный, так что куда девать «лишние» деньги, вопросов нет. А вот что делать, если эти цены пойдут вниз. Причем речь идет не о номинале, скорее, о соотношении цен на нефть и цен на российский импорт (продовольствие, например), а также на соотношение доллара и рубля.

Последнее теоретически серьезно контролируется Центральным банком, однако по мере нарастания трудностей в нашей экономике обычно активизируется вывоз капитала, что повышает стоимость доллара и снижает рубль. Это могло бы стимулировать внутреннее производство – но на фоне падения доходов населения эффект может и не сработать. А экспорт товаров для нас задача крайне сложная, кроме того, в отсутствие нормального рублевого кредита не очень понятно, как такую задачу можно успешно решать.

Но вернемся к нефти. Есть ли вероятность того, что нефть будет падать в цене. Для начала повторим пусть общеизвестную, но полезную информацию. Цена на нефть определяется не на рынке спроса-предложения, а на спекулятивном рынке специальных ценных бумаг – нефтяных фьючерсов. Поскольку их объем, как и объем производных от них бумаг, на порядки превышает объем торгуемой физической нефти, те несколько финансовых структур, которые контролируют этот рынок, имеют возможность активно манипулировать соответствующими ценами, кроме того, объем денег, вложенных в этот рынок, существенно превосходит возможности покупателей собственно нефти – а значит, именно спекулянты и влияют на движение цен.

Сегодня равновесная цена на нефть по балансу спроса-предложения, скорее всего, находится где-то на уровне 40 долларов за баррель. Оценить это величину можно по количеству уже добытой, но еще не дошедшей до потребителя нефти; если это количество растет – цена выше равновесной, сокращается – ниже. А фактическая цена находится уже несколько месяцев в диапазоне 70–80 долларов за баррель. Может ли она начать падать?

Может, разумеется. Во-первых, сегодняшние спекулятивные рынки подогреваются программами поддержки экономики США, которые до недавнего времени достигали масштабов 1% от ВВП этой страны в месяц. И эти деньги «вываливались» на спекулятивные рынки, в том числе рынок нефтяных фьючерсов, просто потому, что им деваться больше некуда. Сокращение этой поддержки или изменение ее формата (например, путем отказа от выкупа обесценившихся бумаг на балансах коммерческих банков по их номиналу к прямой покупке казначейских обязательств США) может существенно сократить поток наличности на эти рынки.

Во-вторых, продолжение денежной накачки не может не вызвать инфляции. Собственно, она и идет, это видно по ценам на золото (официальным цифрам инфляции никакой веры нет, фальсификации в этой сфере общеизвестны). В этом случае цены на нефть могут и не падать, или даже медленно расти – это все равно будет равносильно их падению.

В-третьих, совокупный спрос в мире продолжает падать, а это значит, что реальный спрос на нефть будет неуклонно сокращаться. Биржевые цены могут себя при этом вести как угодно, но вот продать реальную нефть будет становиться все труднее и труднее. И объемы будут сокращаться, и выручка с каждой проданной тонны, поскольку покупатель будет требовать скидку с «биржевой» цены.

Есть, конечно, и в-четвертых, и в-пятых и так далее. И, разумеется, это все тенденции, которые сегодня или завтра могут и не дать о себе знать (хотя рано или поздно, конечно, дадут). Но авторы бюджета должны как-то эту ситуацию учитывать. Поскольку если доходы от продажи нефти и газа начнут все-таки падать, то отвечать придется им. А занижать среднюю цену на нефть, по которой рассчитывается бюджет, тоже нельзя, потому что толпы лоббистов осаждают правительство, и отказать им всем никак невозможно. А они при этом ориентируются на излишне оптимистические экономические показатели, которые правительство озвучило совсем не для них, но теперь не может от них отказаться, даже зная, что к реальности они не имеют никакого отношения.

Разумеется, все эти проблемы публично озвучиваться не будут. Но, читая отчеты о подготовке и обсуждении проекта бюджета, хорошо бы понимать, что это только часть тех проблем, которые в реальности лежат в основе этих обсуждений.