«Базель-3»: глобальная реформа банковского сектора

Один из самых сильных ударов начавшийся кризис нанес по банковской системе. Естественно, такую ситуацию невозможно было оставить без внимания, и вот последовала соответствующая реакция.

Базельский комитет по банковскому надзору одобрил 12 сентября глобальную реформу мирового банковского сектора. Она получила название «Базель-3», и ее разработчики надеются, что она повысит финансовую устойчивость мировой банковской (и финансовой в целом) системы, прежде всего, за счет увеличения банковских ликвидных резервов и улучшения их качества.

Введение новых норм по требованию к структуре активов и капитала банков начнется с января 2013 года и полностью завершится к январю 2015 года, по структуре резервов — к 1 января 2019 года. В частности, имеется в виду, что к этому времени они повысят до 4,5% минимального размера ликвидного резерва собственный капитал банка или так называемый коэффициент основного капитала первого уровня. Ранее этот уровень составлял 2%.

С нынешних 4,5% до 6% повышен уровень капитала первого уровня банка, который представляет его наиболее ликвидные активы. Кроме того, Базельский комитет обязал каждый банк создать специальный резервный капитал в размере 2,5%. Для защиты всей системы в целом принято решение, что банки должны, в случае системного кризиса, выделять в особый стабилизационный фонд до 2,5% капитала, в зависимости от размеров банков и их уязвимости. Достигнута также договоренность, что правительства смогут предоставлять частным банкам новый капитал до января 2018 года.

В общем, меры достаточно серьезные, особенно с учетом того, что финансовая система вообще, а банковская в частности находятся в достаточно сложном положении. С другой стороны, денег сегодня в мире очень много, и почему бы инвесторам их не вложить в уставной капитал банков – прибыль-то получить все равно почти невозможно. Но основной вопрос в другом: а даст ли это какой-нибудь позитивный системный эффект?

И вот здесь возникают серьезные сомнения. Я уже много раз писал о том, что последние 30 лет в мире установилась модель финансового капитализма, в которой финансовая система играет доминирующую роль. Даже экономическая наука подстроилась под это доминирование, разработав соответствующую теорию, получившую собирательное название «монетаризм». И в этой ситуации естественно, что большая часть экспертов искренне убеждена, что проблемы современной мировой экономики лежат в финансовом секторе.

Да, они понимают, что банки, что называется, «заигрались». Что отмена многих ограничений на их деятельность типа знаменитого закона Гласса-Стигала (запрещающего, по сути, закрытую от реального владельца капитала спекуляцию им на финансовых рынках), отмененные в последние годы президентства Клинтона и первые – Буша-младшего, было ошибочно. Что доля финансового сектора в совокупной прибыли корпораций слишком велика, что доходы топ-менеджеров финансовых компаний неприлично велики… И так далее, и тому подобное. Но именно потому, что учили их в рамках монетаристского понимания экономики, на деньги финансового сектора, что высоким уровнем жизни США, в общем (пока!), обязаны именно этому сектору – они искренне убеждены, что если просто выправить ситуацию в финансах, то жизнь быстро и легко войдет в прежний, не кризисный режим.

И вот это и есть принципиальная, серьезная ошибка. Как бы ни была важна финансовая надстройка, она все-таки именно надстройка. И ее опережающий рост был вызван абсолютно объективным обстоятельством: за счет очень высокой стоимости кредита в начале 80-х годов эту стоимость можно было снижать, что и позволяло наращивать совокупный долг (и домохозяйств, и корпораций, и государств) без особого роста текущей стоимости его обслуживания. Сегодня этот механизм выработал свой ресурс, а это значит, что поддерживать спрос и весь реальный сектор на существующем уровне просто невозможно.

Повторим еще раз — нынешний масштаб финансового сектора при фиксированном реальном уже становится запредельным: он неминуемо должен начать сокращаться, причем достаточно существенно (относительная доля финансового сектора в экономике за последние 30 лет выросла в разы). Но при этом начнет сокращаться и сам реальный сектор – причем его падение будет тоже существенным, по разным оценкам, от 1,5 до 3 раз (последняя оценка, впрочем, представляется крайне жесткой). Это означает, что финансовый сектор сократится много сильнее, чем экономика в целом, то есть как минимум в 3, а то и в 5–6 раз. Это и есть структурный кризис: разные сектора экономики изменяются в разных масштабах.

Это означает, что подавляющее число банков не то что не смогут исполнить новые Базельские требования, они и существовать-то не смогут. То есть, иными словами, к тому моменту, когда эти требования, по мнению Комитета, должны будут начать действовать в полном объеме, современной банковской системы просто не будет, она исчезнет. И основной вопрос, который при этом возникает: отдают ли себе в этом отчет базельские эксперты, или они искренне считают, что ситуация сама собой «устаканится» в рамках действующего масштаба банковского сектора. Я не знаю точного ответа на этот вопрос, но предполагаю, что не отдают, поскольку в противном случае они бы начали разбираться в вопросе о том, как должна быть устроена система массовых банкротств банков в условиях колоссального перекрестного, в том числе, трансграничного кредитования. А такие вопросы пока особо не рассматриваются. Впрочем, может быть, их просто пока не хотят выносить на широкую публику.

В общем, не знаю, как других, а меня новые Базельские стандарты не вдохновили.