Почему европейская нефть стала дороже американской

Ведь она ниже качеством и обычно стоит как раз дешевле

Думается, имеет смысл вернуться к проблемам финансовых рынков, так обострившихся на позапрошлой неделе и, казалось бы, несколько ослабших в начале прошедшей.

Как я и предполагал, восстановление получилось не совсем удачным: хотя фондовый рынок США подскочил, однако цены на нефть не выросли (а даже упали), евро продолжает падать; более того, наметились и некоторые другие эффекты. Например, уже несколько дней стоимость барреля нефти сорта «Лайт» (американского) держится ниже сорта «Брент» (европейского).

Обычно имеет место обратный эффект, поскольку европейская нефть ниже качеством, а те моменты, когда долго держится нынешняя ситуация, являются во многом показательными. Как-то в одном из еженедельных обзоров компании «Неокон» мы анализировали эту ситуацию и пришли к выводу, что она обычно бывает, когда власти США пытаются снизить мировую цену на нефть. Чуть позже я скажу о причинах такого явления. Пока же отмечу, что, скорее всего, падение нефтяных цен будет продолжаться и дальше, а это значит, что та «микромодель» экономики, которая сложилась к середине 2009 года с ее внутренними пропорциями (рост фондового рынка и основных базисных активов, снижение золота и нефти на локальных спадах и некоторые другие), закончилась. Что это значит, и почему такое произошло?

Сама эта «микромодель» возникла на фоне постоянной поддержки экономики эмиссионными по происхождению деньгами и, как следствие, была построена на их перераспределении. Росли при этом, естественно, те финансовые рынки, куда эти деньги в основном попадали, т. е. фондовые и рынки первичных активов, таких, как нефть и металлы. Собственно говоря, именно пропорции перераспределения этих денег и создали параметры той «микромодели», о которой я говорил в предыдущем абзаце. Отметим, что, в отличие от действующей куда дольше модели финансовых пузырей, которая начала рушиться в 2007–2008 гг., в список растущих цен не вошла недвижимость, за исключением нескольких стран, которые как раз в наименьшей степени пострадали от соответствующего кризиса пару лет назад (Китай, Австралия).

В результате создалась ситуация, при которой темпы роста основных инвестиционных товаров (металлы, цемент и т. д.) были много выше, чем стоимость конечных продуктов, из них производимых, поскольку на них накладывались очевидные спросовые ограничения. Только в США эти цены выросли примерно на 35%. Как следствие, в последний год всерьез встал вопрос о состоянии реального сектора мировой экономики, у которого рост издержек не сопровождался аналогичным ростом доходов. И в начале текущего года (примерно в феврале) правительства и Центробанки приняли решение не принимать новые программы поддержки экономики (читай: финансовых институтов), ограничиться старыми.

И тут грянули проблемы государств-должников. Напомню, что все предыдущие проблемы были связаны с сокращением спроса домохозяйств, но спрос государств играет во всей этой ситуации не меньшую роль, а они тоже погрязли в долгах. Причем, как я уже писал ранее, совпадения – совсем смешные: долг Греции по отношению к ее ВВП равен примерно 125%, а долг среднестатистического американского домохозяйства по отношению к его годовому доходу – 130%.

Какое-то время денежные власти основных экономически развитых стран мира сопротивлялись и пытались выкрутиться имеющимися ресурсами, но на позапрошлые выходные «сломались» и возобновили эмиссионные программы поддержки экономики. Именно на них и взлетели фондовые рынки в минувший понедельник. Радикально изменил свой подход даже европейский Центробанк, который позволил себе (впервые в истории!), вопреки монетарным догмам, непосредственно покупать государственные бумаги стран еврозоны.

И вот тут возник вопрос: а что делать с реальным сектором? В первую очередь – в США, потому что остальные страны имеют возможность экспорта в эту страну, а у США сегодня фактически есть только возможности по стимулированию внутреннего рынка. Если оставить все как есть, то он рухнет, поскольку издержки будут продолжать быстро расти. Значит, их нужно существенно сократить. И вот тут мы вспоминаем про нефть, цены на которую, как известно, сильно манипулируемы. В конце прошлого года глава ЛУКОЙЛа В.Алекперов говорил о том, что «равновесная» (балансирующая добычу и физический спрос) цена на нефть равна примерно $40 за баррель, а все, что сверх, – это финансовые спекуляции. Значит, те, кто контролируют механизмы этих спекуляций, могут (под нажимом властей США) эти цены опустить, тем самым ослабив давление на реальный сектор (да и на домохозяйства) и сократив его издержки. Отметим, что и перед выборами ноября текущего года в США это стало бы подспорьем для (пока) контролирующих Конгресс демократов.

Не исключено, что пресловутые расследования по делам банка «ГолдманСакс» связаны как раз с этим обстоятельством: «ГС» – один из крупнейших маркетмейкеров на рынке нефтяных фьючерсов. Но это сегодня не так принципиально. Важно, что явно виден эффект: именно американский сорт нефти падает в цене быстрее всего и тащит за собой весь рынок. Таким образом, на место разрушившейся «микромодели», скорее всего, приходит новая, суть которой – не только в прямой помощи финансового сектора, но и в поддержке сектора реального, за счет снижения его издержек.

При этом, разумеется, возникает ряд вопросов. Первый: куда пойдет эмиссионный избыток денег? Скорее всего, на фондовый рынок, тем более что сокращение издержек реального сектора позволит в ближайших отчетах компаний показать позитив, который даст этому росту «объективное» обоснование.

Второе: что делать с Евросоюзом (точнее, с долгами стран, его составляющих)? Тут ответ дал бывший глава ФРС и один из главных идеологов Обамы Пол Волкер, который высказал опасения, что зоне евро грозит дезинтеграция из-за греческого кризиса. По его словам, важному элементу дисциплины в экономической и в налоговой политике, на который надеялись, «пока не отдали должное в некоторых странах», передает Bloomberg. При этом Волкер выразил надежду на то, что евро выживет, однако это может потребовать изменений в структуре европейской экономической политики. Перевожу на русский язык: проблемы ЕС – это проблемы исключительно ЕС, в которых он сам виноват. Нам до него дела нет.

Есть, разумеется, и третье, и четвертое, и пятое, но ограничения формата не дают возможности рассматривать их подробнее. В любом случае, не настаивая на единственности того развития событий, которое описано выше, отмечаю, что кризис продолжается – со всеми вытекающими последствиями.