Какие неолиберальные мифы завели Россию в тупик? -2

Кажется, неолибералы готовы воплощать свои идеалы в жизнь до тех пор, пока в стране не останется ни одного завода, медицина и образование не станут полностью платными, пенсионный возраст не составит 75-80 лет, а налоги на богатых не доведут до 0%

В первой части статьи мы рассмотрели одну из двух ключевых экономических догм, мешающих развитию страны – о благотворном влиянии экономической свободы и приватизации.

В этой статье мы разберем тезис о безусловной пользе иностранных инвестиций.

Вера в иностранные инвестиции

Содержание мифа:

Не надо развивать в стране мощную финансовую систему и передовые технологии. Просто надо создать привлекательный «инвестиционный климат». Тогда иностранные инвесторы придут в страну и принесут все, чего ей так не хватает: капиталы и технологии. Иностранцы разовьют страну, в стране произойдет настоящий экономический бум.

Миф чем-то созвучен крылатой фразе Остапа Бендера - «заграница нам поможет».

Реальность:

Можно отметить 3 основных варианта участия иностранных инвесторов в экономике России.

1. Иностранные компании скупают уже имеющиеся российские компании, не имеющие никакого отношения к высоким технологиям (в частности, в последние годы иностранцами было скуплено в России много компаний, производящих молочные продукты, шоколад, соки, косметические товары и т.д.);

2. Иностранные инвесторы скупают пакеты акций крупных сырьевых и финансовых компаний («Роснефть», «Газпром», Сбербанк и т.д.). При этом ограничивают приход технологий и капиталов под предлогом санкций. Таким образом, можно говорить, что иностранные инвесторы скорее «снимают сливки» с российского рынка, чем развивают российское производство.

3. Есть примеры организации сборки техники на территории страны (в частности, в автомобильной отрасли). Но при этом никто «высокие» технологии не передает. Сборка осуществляется под собственным контролем иностранных компаний. Во многих случаях привлекаются определенные (часто иностранные) компании сервиса, поставщики комплектующих и т.д.

Этот вариант предпочтительнее двух предыдущих, так как создается новое производство, что означает новые рабочие места. Правда, если в стране есть конкурирующее производство, то, как правило, рабочие места на отечественных производствах сокращаются из-за конкуренции.

Но в последнее время и преимущество новых рабочих мест начинает размываться. Китай внедряет свой опыт организации производства, когда на предприятие из Китая поставляется все или почти все, включая работников. Эффект таких предприятий для экономики страны нахождения можно оценить как минимальный.

По поводу нежелания иностранных компаний передавать технологии под любым видом (даже продавать) можно вспомнить неудачную попытку Сбербанка купить автопроизводителя Opel в 2009 г. Несмотря на финансовые проблемы Opel, его собственник (компания General Motors) отказался продать Opel российскому банку.

Так что взаимодействие России с иностранными инвесторами происходит практически в одностороннем формате – иностранные компании владеют российской собственностью и акциями почти во всех отраслях, Россия же крайне ограничена в возможности владеть иностранными компаниями. Особенно когда речь идет о контроле над высокотехнологичными производствами.

При этом не надо забывать, что иностранные инвесторы приходят туда, где есть платежеспособный спрос, а не гипотетический «инвестиционный климат».

Хороший пример – бурное развитие в России автосборочных производств иностранных автомобильных компаний до 2014 г. и заметный спад в этой сфере после 2014 г. (также с резким спадом в 2009 г.) из-за стагнации российской экономики. «Инвестиционный климат» имел минимальное влияние на масштабы производства иностранными автоконцернами – на первом месте был спрос со стороны россиян на автомобили.

Когда нет платежеспособного спроса, основной интерес иностранных компаний – контроль над российским рынком, приватизация сырьевого и финансового сектора страны. Контроль над российскими недрами – постоянное стремление иностранных компаний.

Достаточно вспомнить соглашения о разделе продукции 1990-х гг. на Сахалине, по сути ничего не дававшие России, но бывшие крайне выгодными иностранным нефтегазовым компаниям. При этом ни о какой передаче технологий даже в сырьевых отраслях речь не идет либо идет в самых ограниченных масштабах.

Объяснение этому очень простое. В мире действуют жесткие законы конкуренции. В том числе и на уровне стран: развитым странам не нужно появление новых конкурентов. Тем более, у них уже появился мощный конкурент в лице Китая, может появиться и еще один – в лице Индии. Конкурент в лице России им точно не нужен.

Но как же действовать стране, чтобы развить экономику, несмотря на жесткую конкуренцию других стран? Приведем пример, как действовал Китай. Возьмем конкретную отрасль - автомобильную промышленность. Для начала были введены запретительные таможенные пошлины на импорт автомобилей иностранного производства (до 200%). Это подтолкнуло иностранных производителей основывать свои производства в Китае. После вступления Китая в ВТО в 2001 г. таможенные пошлины были постепенно снижены до 25%, а в 2018 г. до 15%. К моменту снижения пошлин до 15% Китай уже успел создать мощную автомобильную промышленность.

Но пошлины были только частью общей стратегии. Условием основания автомобильных заводов иностранными компаниями в Китае стало обязательное создание совместных производств (joint-venture) с китайскими партнерами с распределением долей 50%/50%. Позднее от иностранных компаний потребовали создавать совместные исследовательские центры с китайскими автопроизводителями. Центры должны были заниматься внедрением передовых технологий (в частности, производство электромобилей).

Результат – Китай создал мощную автомобильную промышленность, а китайские автомобили постепенно начали завоевывать рынки других стран (сперва – развивающихся, таких как Россия, но с постепенным повышением качества автомобилей происходит экспансия и на рынки развитых стран).

И так Китай действовал во многих передовых отраслях.

Китай показал, что желание иностранных инвесторов делиться технологиями зависит от твердой политики правительства, не одержимого идеями чрезмерной «экономической свободы» и умеющего ставить условия для иностранных компаний.

Это отличный пример для России. Непонятно, почему до сих пор этот пример не был использован как образец к действию. Надо признать, что рынок России чуть менее привлекательный для иностранных компаний, чем китайский (так как меньше по размеру), поэтому буквально этот опыт не удалось бы повторить. Но очень многие его элементы доступны для применения в России. При условии подключения творческого подхода, а не банального копирования.

Важно лишь одно – безусловный приоритет национальных интересов в процессе привлечения иностранных инвестиций. Подход, при котором неважно, как на российский рынок будут заходить иностранные инвесторы (лишь бы улучшался гипотетический «инвестиционный климат»), показал свою бесперспективность за прошедшие 30 лет.

Решение проблемы:

Во-первых, создание в стране платежеспособного спроса через повышение зарплат, пенсий и других выплат. Это повысит привлекательность российского рынка.

Во-вторых, должна быть проработана четкая стратегия развития промышленности, чтобы понимать, куда привлекать иностранных инвесторов.

В-третьих, иностранным компаниям должны ставиться четкие условия по передаче технологий, созданию совместных производств, созданию совместных исследовательских центров и т.д.

И, разумеется, параллельно должны создаваться национальные производства, чтобы иностранные инвесторы способствовали развитию национальной промышленной мощи, а не подменяли ее простой сборкой под собственным контролем.

Возражения неолибералов

Но как же сами неолибералы объясняют свою неудачу на протяжении 30 лет?

Обычно приводят три аргумента.

Первый заключается в следующем. Утверждается, что проблема вовсе не в утопичности их неолиберальной модели, а в чрезмерной коррупции чиновников и «беспределе» со стороны силовиков.

Но такая коррупция и давление силовиков на бизнес являются следствием самой модели, когда ценности безудержного обогащения и безответственности перед обществом становятся господствующими в стране. Чиновники и силовики смотрят на тех, кто обогащается, и сами стремятся обогащаться.

Стоит признать, что по историческим причинам в российском чиновничестве слабо развито ответственное отношение к обществу, что способствует коррупции. Однако сама неолиберальная модель поощряет такое положение: фактически действует принцип «живи только для себя, плати мизерные налоги, считай, что государство ничего не должно или почти ничего не должно гражданам и т.д.».

Второй аргумент состоит в том, что проблема не в экономической модели, а в плохих институтах государства (имеются в виду государственные органы, суды, силовые структуры, механизмы защиты прав собственности и т.д.). Якобы как только мы создадим идеальные или близкие к идеальным «институты», то экономика начнет быстро расти.

Это пример идеализма, очень далекого от реальности. Во всех странах мира «институты» развивались параллельно с экономическим развитием общества. В большинстве случаев или даже во всех случаях экономический «бум» происходил в странах с «малоэффективными» институтами. Взять даже Россию 2000-2008 гг.: «институты» тогда были не лучше, чем сейчас, но в стране был быстрый экономический рост.

Или современная Западная Европа: экономический рост там сейчас минимальный, хотя «институты» в понимании неолибералов там достаточно эффективные. А когда в Европе были не такие «эффективные институты», рост был гораздо выше, что позволяло говорить о настоящем «экономическом чуде». Например, так было во второй половине 20 века (примерно до 1980-х гг.). Так что проблема именно в экономической модели, а не в «институтах».

Третий аргумент – в России избыточное регулирование, поэтому бизнесу нет возможности «развернуться».

Этот аргумент тоже не оправдывает провал 30 лет неолиберальной политики. Регулирование есть во всех странах. В Евросоюзе, например, детальное регулирование многих сфер экономической деятельности: от строительства до производства продуктов питания. Что отражается на высоком качестве продукции и услуг в ЕС.

В России же действительно во многих сферах присутствует избыточное регулирование, что часто ведет к коррупции и подавлению инициативы.

Первопричина здесь также в идеологии безответственности, царящей в обществе. Многим чиновникам выгодно наличие избыточного регулирования для получения коррупционных доходов.

И здесь для решения проблемы надо не столько ослаблять регулирование (хотя и это нужно делать, только взвешенно и продуманно), сколько проводить принципиально иную кадровую политику, ставящую во главу угла профессионализм и ответственность чиновников перед страной.

А когда происходят попытки ослабить регулирование просто механическим путем, это дает только отрицательный результат. Так, отмена обязательности ГОСТов привела к насыщению российского рынка низкокачественными продуктами (например, по данным Роскачества, среди сервелатов и сухих завтраков только 27% качественной продукции, ванильных сырков и шашлыка - 37 %), а резкое сокращение лесников отразилось на огромных масштабах незаконных вырубок леса и больших масштабах лесных пожаров (достаточно вспомнить пожары в Сибири 2019 г.).

«Экономический романтизм»

30 лет господства неолиберальной идеологии в России отчетливо показали, что вера в успех этой идеологии – это «вера в чудо». Представления большинства российских неолибералов крайне далеки от реальности и экономического здравого смысла.

Веру в то, что когда-то неолиберальные мифы воплотятся в действительность, можно назвать «экономическим романтизмом». Несмотря на неудовлетворительные экономические результаты прошедших 30 лет, неолибералы не теряют надежды на то, что их политика когда-то все же приведет к успеху. «Не получилось за 30 лет? Будем еще 30 лет пытаться делать то же самое. Главное, не сбавлять оборотов и действовать так же ортодоксально». «Не получится в следующие 30 лет? - Будем делать то же самое еще 100 лет, 200 лет. Главное, не отходить от догмы».

Даже может показаться, что неолибералы готовы воплощать свои идеалы в жизнь до тех пор, пока в стране не останется ни одного завода, зарплаты не станут совсем мизерными, социальные пособия совсем не отменят, медицина и образование не станут полностью платными, пенсионный возраст не составит 75-80 лет, а налоги на богатых не доведут до 0%.

Но надо ли нам все это?

Очевидно, что нет. И также очевидно, что 30 лет это не просто большой, а очень большой срок, чтобы понять ошибочность проводимого в стране экономического курса.

Что делать?

Смена социально-экономического курса давно назрела. Но как это сделать? После того, как Путин в 2018 г. был переизбран президентом на четвертый срок, у власти была отличная возможность возглавить «левый поворот», то есть усилить защиту «социально-экономических прав» граждан.

Вместо этого неолиберальный курс был сохранен и даже усилен через проведение пенсионной реформы, повышение НДС, продолжение оптимизации медицины и образования и т.д. И сейчас, возможно, время возглавить «левый поворот» уже упущено.

Тем не менее, возможность для мирных перемен еще остается. Главная возможность - в создании правительства «народного доверия», коалиционного правительства с привлечением людей разных политических спектров.

Условия должны быть просты. Привлекать нужно профессионалов, патриотов своей страны, пользующихся доверием народа. Подобным образом власть смогла бы уже на начальном этапе осуществления перемен снизить градус напряжения в обществе.

Если власть собирается строить в России стабильную политическую систему, то надо в первую очередь приветствовать тех, кто призывает к переменам в стране через выборы. Политическую борьбу законными методами здесь можно только приветствовать. Когда такой борьбы нет, граждане воспринимают это как игру в поддавки между оппозицией и властью. Следствие – дальнейшая потеря доверия к власти, к оппозиции и вообще к действующей в стране политической системе.

На этом фоне совершенно непонятно «закручивание гаек» в последнее время. Особенное недоумение вызывает домашний арест в начале июня политика-социалиста доктора наук Николая Платошкина по подозрению в склонении к совершению массовых беспорядков и распространении опасной для общества недостоверной информации (распространении «фейков»).  При том, что Платошкин, насколько это можно судить по его социальным сетям, призывает только к мирным и законным протестам и к смене проводимого в стране курса через выборы. Пожалуй, более умеренного соперника для власти сложно и представить.

Но действительность такова, что если не давать возможность конструктивным политикам реализовать себя, на смену им придут неконструктивные и неумеренные силы. И тогда возможность революционного развития ситуации может стать очень высокой.

Конечно, власть может применить силу, «заткнуть рты» несогласным. Но только на короткое время. Потому что нужна позитивная программа развития страны. Именно поэтому, например, Сталину при всех репрессиях удалось так долго находиться у власти – у него была позитивная программа развития страны, которая воплощалась в действительность у людей на глазах. А когда такой программы нет, применение силовых методов – это путь к полной потере авторитета власти в глазах общества.

И здесь есть очень опасное следствие для власти и для всей страны – в случае критической ситуации народ не поддержит власть, утратившую авторитет. А история показывает, что в такие моменты как раз и происходят критические ситуации.

Примеры многочисленны. Так, в Российской империи власть практически полностью утратила свой авторитет к 1914 г. (и окончательно утратила его в 1915-1916 гг.). Именно в этот момент началась Первая мировая война. Итог – Россия оказалась самым слабым звеном среди основных воюющих стран, и уже в феврале 1917 г. в стране происходит революция. Никакие силовые методы предотвратить революцию не помогли.

События накануне распада СССР в 1991 г. только подтверждают эту закономерность (в стране одни за другими происходят техногенные катастрофы, природные катаклизмы, межнациональные конфликты). И в самый критический момент, в 1991 году, народ не поддерживает власть. Результат - крах СССР. Не помогли ни созывы Съездов народных депутатов, ни введение должности президента СССР, ни попытка ГКЧП.

История как бы смеется над всеми самыми изощренными построениями политиков и разрушает все их хитроумные планы. Именно об этом нужно помнить российской власти, чтобы преодолеть масштабный кризис, с которым столкнулась наша страна.