Шокирующие откровения звезды «Плейбоя»

Эксклюзивный фоторепортаж специального корреспондента KM.RU Анны Добровольской. Фото Игоря Варнавского. Видео » Алексея Булейко, монтаж Константина Арзанова Помните песню

Эксклюзивный фоторепортаж специального корреспондента KM.RU Анны Добровольской. Фото Игоря Варнавского. Видео » Алексея Булейко, монтаж Константина Арзанова

Помните песню «Орленок»? «Орленок, орленок, взлети выше солнца…» Юная исполнительница этой песни была названа когда-то «первой гвоздичкой» детского конкурса в Минске. Она же, спустя 13 лет, появилась на обложке русской версии журнала «Плейбой». Почти в это же время она увлеклась джазом и записала свой первый альбом.  Мария Тарасевич – джазовая певица, модель, а теперь еще и заботливая мама – героиня нашей программы «Частная жизнь».     

 

- Насколько мне известно, вы знакомы с легендарным Стингом. Как это случилось?

 

- Да, нас познакомили на одном из концертов в Монреале в 2000 году. Это было очень теплое знакомство. Мы общались, даже пели какие-то песни. Стинг в то время осваивал скрипку, поэтому, когда он узнал, что я тоже играю на скрипке, он показал мне ноты и спросил, сложно ли это сыграть. Это был Бах. Конечно, это было безумно интересное общение. А когда Стинг приезжал в Москву, мы тоже встречались, и я даже познакомила с ним Игоря Бутмана.

- Стинг ведь не единственная мировая знаменитость, с которой вы знакомы. С кем еще вы встречались в жизни?

 

- Конечно, знакомств было очень много. В 1998 году Артемий Троицкий познакомил меня с Миком Джаггером. Он приезжал тогда в Москву на концерт, который был в «Лужниках». Мы общались с ним целую неделю, встречаясь каждый день. Мы показывали ему город, гуляли, ходили на Красную площадь, ужинали в ресторанах, ходили на дискотеки. Потом Мик Джаггер достаточно долго мне звонил из разных точек мира. На тот момент ему было 56 лет, и он был настолько энергичным, что мог танцевать на дискотеке всю ночь. Мне даже казалось, что он что-то употребляет, чтобы все время оставаться в тонусе, но, скорее всего, нет. Он за ужином как-то сказал, что он уже на пути к Богу, так что с наркотиками завязал. Он, действительно, не пил, не курил и пил только зеленый чай.

 

- Все-таки мировые звезды – это, по сути, такие же люди, как и мы все. Не было ли у вас разочарования, когда вы с ними знакомились?

 

- Нет. Было, наоборот, большое удивление. Эти люди совершенно естественны в общении, хотя ты понимаешь, что перед тобой такая глыба. Но ему ничего не нужно доказывать, он без пафоса. Тот же Стинг, например, ходит без охраны. Когда мы с ним познакомились, он был в какой-то серой майке, в каких-то тренировочных штанах с обвисшими коленками. Но когда человек открывает рот, все становится понятно.

 

- Сейчас вы поддерживаете с ними отношения? Например, с Миком Джаггером?

 

- Нет, конечно. А зачем? Я же не его герлфренд, чтобы столько лет поддерживать с ним отношения. Какой в этом смысл?

 

- Ну, он интересный человек. Вы могли бы просто общаться…

 

- Мне есть с кем общаться.

  

- Мик Джаггер вас как мужчина не покорил. Какие же вам нравятся мужчины?

 

- Как это ни странно, мне нравятся мужчины–дети, т.е. мужчины, у которых сохранились какие-то детские черты. Что-то такое детское и трогательное меня очень задевает. Я очень реагирую на эту черту характера. Меня привлекает даже некоторый инфантилизм. Мне сразу хочется, засучив рукава, сделать из этого ребенка настоящего мужчину. Я отношусь к этому как к проекту и сразу начинаю что-то предпринимать для этого. Видимо, мне нравится сам воспитательный процесс. 

    

- Почему вы выбрали именно джаз, а не популярную музыку, например?

 

- Вы знаете, так сложилось… Я не могу сказать, что я с малолетства мечтала петь джаз. Честно говоря, у меня даже мысли такой не было. Во всем виноват, наверное, Кролл, с которым я встретилась в жизни. Я пришла к нему в оркестр, и у меня стало получаться петь именно джаз. До этого я перелопатила очень много стилей: я пыталась петь рок, изучила поп-музыку. Почему-то джаз я сразу начала чувствовать. Наверное, это просто такая черта характера, ведь джаз – это не стадионная музыка, это музыка, которую исполняют в клубе человек на 500. Мне нравится, что люди рядом, что все интимно и мне не надо напрягаться и кричать: «Где ваши руки!» Мне всегда хотелось вести со слушателем интимный диалог, а джаз – это та музыка, которая позволяет это делать.

 

- Вам  никогда не приходилось выбирать между джазом и карьерой модели?

 

- Да нет. Я же не собиралась делать карьеру эротической модели, даже в мыслях не было. Музыка, естественно, перевесила, что тут говорить. Так получилось, что я работала моделью в Париже, в Милане. Но для меня это не было основной работой. Все это протекало в довольно свободном режиме. Я понимала, что если я буду делать карьеру модели, то мне придется оставить музыку. В итоге решила, что не смогу этого сделать, слишком высокую цену пришлось бы заплатить за это.

 

- Как же сочетается с джазом карьера модели?

 

- Сейчас моя карьера модели благополучно закончилась. Просто так сложилось, что в 96-ом году я выиграла звание российской playmate. Это получилось совершенно случайно. Я уже тогда работала у Кролла и даже все это объединила: на презентации «Плейбоя» играл наш оркестр, и я пела джаз. Все это было очень органично. «Плейбой», джаз – это все как-то всегда было вместе. Та же Мэрилин Монро: тоже джаз и съемки в журналах.

 

- В среде музыкантов не было ли к вам предвзятого отношения? Вы же работали моделью…

 

- Может быть, такое отношение было в России в 1996 году, когда «Плейбою» было всего год от роду. Безусловно, когда вышел журнал, в котором снималась я, журналисты писали самые разные статьи. Например, были такие фразы: «В американском «Плейбое» красивые женщины, а у нас – голые бабы». Такое было.

 

- А музыканты как реагировали?

 

- Очень часто они просто думали, что речь идет о разных людях. Они говорили: «Это ты? Ты снималась в «Плейбое»?» Самое интересно, что мои родители прекрасно на это отреагировали. Несмотря на то что у меня строгая мама, она понимала, что это хороший карьерный ход. Моя мама мыслит в одном направлении: если это благоприятно для моей работы, то все нормально. И мне, действительно, все это очень помогло. Меня принимали везде как знаменитость.