Новая гонка вооружений после Фукусимы?
Случившееся этой весной бедствие на АЭС Фукусима в Японии развернуло дебаты по всей стране о преимуществах и рисках ядерной энергетики. Премьер-министр страны Наото Кан дал понять, что поддержит любые усилия по избавлению страны от ядерной энергии, и эта позиция безусловно резонирует с японской общественностью, ныне справедливо озабоченной ядерной безопасностью. Но другим странам стоит воспринять более серьезно скрытность Японии в этой сфере. То, что не получилось объединить закрытие гражданских японских атомных электростанций и более жесткий контроль за распространением ядерного оружия, может сделать мир еще более нестабильным и опасным.
Две почти незамеченные японские ядерные декларации объяснят это. 14 июля в Токио было объявлено о прекращении гражданских ядерных переговоров с Бразилией, Индией, Южной Африкой, Турцией и Объединенными Арабскими Эмиратами. Если Япония ужесточит правила ядерного экспорта, то это будет подспорьем для международных усилий в том же направлении.
Министр науки Японии Есиаки Такаки также заявил, что Япония может прекратить свои разработки бридерных ректоров на быстрых нейронах на плутониевом топливе, а это сделает бессмысленной работу огромного завода по извлечению плутония из топлива, отработанного на одном из его ныне действующих ректоров.
Этот переработанный плутоний может быть использован как для выработки энергии, так и для изготовления ядерного оружия. Объем запланированного ежегодного производства плутония на этом заводе будет эквивалентен тысяче бомб, по мощности равных той, что была сброшена на Нагасаки.
Боевой потенциал этого плутония является скрытой движущей силой интереса Южной Кореи к подобной плутониевой переработке. Сеул уже давно пытается идти в ногу с японскими технологиями, в числе которых самые сомнительные и опасные ядерные и ракетные разработки. Но он лишится этого стимула в обозримом будущем, в том случае если Токио и вправду прекратит технологические и коммерческие вливания в производство плутония.
Но потом остается еще и Пекин, развернувший не меньше двухсот единиц ядерного оружия, который к тому же держит в резерве тонны высокообогащенного урана и плутония, на тот случай, если ему понадобится развернуть еще больше снарядов в качестве сдерживающего для его соседей фактора. Если Китай отойдет от производства оружейного плутония, то и необходимость страховаться подобным образом, естественно, снизится.
Прекратить переработку плутония, однако, Японии будет непросто. Во-первых, пропадут 20 миллиардов долларов, уже вложенные в крупный центр по расщеплению и изготовлению плутония в селе Роккашо, к северу от Фукусимы. Это было мечтой еще мощной бюрократической ядерной системы Японии – перевести в конце концов энергообеспечение страны на дорогостоящие плутониевые реакторы на быстрых нейронах. И хотя они экономически неконкурентоспособные, по сравнению с традиционными ядерными энергетическими системами, переход на быстрые нейтронные реакторы освободил бы Японию от необходимости импортировать уран в таких больших количествах, как сейчас.
Япония занимается разработкой технологий реакторов на быстрых нейтронах на протяжении десятилетий, но не очень успешно. Пока в Японии есть лишь один небольшой исследовательский центр, реактор Йойо (Joyo) и один средних размеров демонстрационный реактор Монзю (Monju), уже 14 лет как отключенный. Такие незначительные коммерческие вливания – причина, по которой японская плутониевая программа может показаться многим не чем иным, как попыткой сохранить возможности для разработки ядерного оружия.
Ситуация осложняется событиями в Южной Корее и Китае. За последней волной северокорейских военных провокаций, как например потопление южнокорейского корвета «Чхонан» в марте прошлого года и ноябрьского обстрела острова Йонбендо (Yeonpyeong), интерес Сеула к разработке ядерного оружия резко возрос. Он настаивает на том, чтобы США разрешило переработку плутония из отработанного в реакторе топлива, поставляемого изначально самими Соединенными Штатами. Ядерная переработка приблизила бы Южную Корею к тому уровню, на котором она могла бы изготавливать бомбы.
Китай между тем просит французской помощи в строительстве массивного завода по расщеплению плутония в административном округе Цзяюйгуань, месте наиболее крупномасштабного производства ядерного оружия Китая. Пекин уже имеет ядерное оружие, но завод, якобы создаваемый с коммерческими целями, позволил бы существенно увеличить уже существующий потенциал страны в производстве оружия. Решение Японии о прекращении своей плутониевой программы может привести к сворачиванию деятельности Китая.
Это хорошая новость для тех, кто обеспокоен проблемой распространения ядерного оружия. Но есть и плохие новости: авария на Фукусиме не только ослабила внутренний спрос на атомную энергию в стране, но и увеличила давление на японские ядерные фирмы в том, что касается экспорта ядерных технологий.
Такая же искаженная логика применяется в Европе и Соединенных Штатах. Падение мирового спроса на ядерное производство вынуждает компании, занимающиеся ядерной энергетикой, работать с рискованными ядерными рынками Ближнего Востока и Азии, что может иметь еще более тяжелые последствия для безопасности. Как показывает прошлый опыт Индии, Ирана, Ирака, Северной Кореи и Сирии - осуществление таких проектов приводит к началу оружейных разработок. Для того, чтобы расширение ядерной энергетики не привело к кошмару распространения оружия в будущем, международное сообщество уже сейчас должно ужесточить правила экспорта.
В прошлом это делалось через Группу ядерных поставщиков, организацию стран, координирующих экспорт ядерного оборудования и технологий с Международным агентством по атомной энергии. Но в настоящее время эта организация включает Китай и Россию, страны, которые отказываются ввести более строгие ограничительные правила.
Что еще поможет предотвратить получение странами веществ для изготовления ядерной бомбы по коммерческим каналам?
Решение Японии устоять перед искушением и принять более строгие правила экспорта стало бы хорошим началом. Оба президента США – и Джордж Буш, и Барак Обама - выдвигали жесткий набор условий для ядерного сотрудничества с государствами, которые не обладают ядерным оружием. Известный как «золотой стандарт», он требует от предполагаемых клиентов отказаться от изготовления ядерного топлива и согласиться с рядом строгих инспекционных процедур. Вашингтон использовал этот стандарт в соглашении о ядерном сотрудничестве, подписанном с Объединенными Арабскими Эмиратами в 2009 году.
Во-первых, Японии не мешало бы ставить такие же условия применительно к своему ядерному экспорту. Токио как раз добился соглашения с Литвой по строительству реакторов. Японцам следует попросить Вильнюс добровольно придерживаться условий сделки ОАЭ по нераспространению.
Во-вторых, Соединенным Штатам самим надо принять эти стандарты. Когда администрация Обамы продвигала стандарт ОАЭ, она утверждала, что сделка станет типовым соглашением, но сейчас ситуация стала несколько запутанной. Администрация пытается заключить ядерные соглашения с Иорданом, Саудовской Аравией и Вьетнамом, который может не соблюдать условия «золотого стандарта».
В-третьих, Соединенные Штаты и другие страны должны побудить других ужесточить правила ядерного экспорта. Если США и Япония станут продвигать «золотой стандарт», то это, несомненно, окажет серьезное влияние на Францию, Германию и Южную Корею.
До настоящего времени Париж отказывался от него, но у Франции есть финансовые причины рассмотреть предложения США. Франция зарабатывает миллиарды долларов, занимаясь строительством атомных объектов в Соединенных Штатах. Сюда входит и контракт на 2,7 миллиарда с департаментом энергетики США. Меж тем, Германия вступила в «неядерный» лагерь и ведет дискуссии о том, следует ли ей заниматься ядерным экспортом. Также и Южная Корея, которая хочет быть ответственным экспортером, вероятно, присоединится к ней.
Остается Россия, которая может отказаться от более жестких стандартов экспорта. Но Москве нужны западные технологии, чтобы ее реакторы соответствовали мировым стандартам, что дает некоторые рычаги. Действия Китая, который, скорее всего, не станет серьезным экспортером в ближайшие десять лет, остаются загадкой, но со временем он может принять эти, более жесткие стандарты, хотя и с той же неохотой, что и в прошлом.
Очевидно, что усилия по ужесточению контроля над экспортом – непростая задача. Этой весной комитет по иностранным делам, который возглавляет Илеана Рос-Лехтинен, единодушно одобрил законопроект, который поспособствует тому, чтобы государственный департамент применял «золотой стандарт» ко всем будущим ядерным соглашениям США. Он также затруднит переработку отработанного топлива, которое импортируется из США.
Однако яростными противниками это законопроекта являются не только американские и французские корпорации, но также администрация Обамы. Несмотря на всю возвышенную риторику о важности нераспространения ядерного оружия, Белый дом, похоже, отдает больший приоритет ядерным продажам в развивающихся странах. Только на прошлой неделе, проскочила информация о том, что администрация Обамы возобновляет переговоры о ядерном соглашении с Саудовской Аравией, даже несмотря на то, что представители королевства объявили, что будут приобретать ядерное оружие, если это будет делать Иран.
Критики ужесточения экспорта как обычно утверждают, что если ограничения усилятся, то страны обратятся к поставщикам с менее жесткими требованиями безопасности. Это все тот же старый аргумент, который использовался 30 лет назад, когда конгресс предлагал ужесточить условия ядерного экспорта в связи с тем, что Индия, воспользовавшись помощью канадцев и американцев, решила создать свою первую бомбу. Эти усилия привели к ужесточению правил экспорта и подписанию Договора о нераспространении ядерного оружия - такие же правила позднее ввела Группа ядерных поставщиков.
Это было тогда. Сейчас, после Фукусимы, у нас появилась новая возможность, и мы должны воспользоваться ею.
Комментарии читателей Оставить комментарий