Черная кошка, белый кот

Югославия-ФРГ-Франция. 1998. 130 минут.

Автор сценария Гордон Михич при участии Эмира Кустурицы

Режиссер Эмир Кустурица

Оператор Тьерри Арбогаст при участии Мишеля Аматьё

Художник Миленко Еремич

Композиторы Войислав Аралич, Д-р Неле Карайлич и Дежан Спараволо

В ролях: Байрам Северджан, Срджан Тодорович, Бранка Катич, Флориян Айдини, Любица Аджович, Забит Мемедов, Сабри Сулейман, Ясар Дестани, Стоян Сотиров, Предраг Пепи Лакович, Предраг Мики Манойлович.

Оценка - 7,5 (из 10).

Премии: приз за режиссуру на МКФ в Венеции.

Фарс-фантазия.

Югославский режиссер Эмир Кустурица продолжает оставаться любимчиком кинофестивалей. И хотя в прошлогодней Венеции из-за интриг итальянцев во главе с председателем жюри, режиссером Этторе Сколой, он был обойден главной премией, Кустурице все-таки достался приз за режиссуру, а еще в качестве альтернативы журналисты, собравшиеся на фестивале, вручили югославу своего «Золотого Льва». Он, кажется, единственный постановщик, чьи игровые киноленты, все без исключения, получили призы - причем на ведущих фестивалях: в Венеции, Канне и Берлине. А новая работа заранее вызывала интерес еще по двум обстоятельствам: после плохо принятого на родине «Подполья» (режиссера обвиняли чуть ли не в предательстве) Эмир Кустурица объявлял в прессе, что больше не будет снимать кино, тем более в Югославии; но он все же вернулся туда на съемки через два года, чтобы опять обратиться к цыганской жизни, как и в фильме «Время цыган» («Дом для повешения»), на мой взгляд, лучшей работе этого очень талантливого постановщика.

Видимо, стихия суматошного, криминализированного, как бы постоянно находящегося на грани жизни и смерти цыганского существования, которое буквально пронизано насквозь непреодолимой естественностью и витальностью, влечет к себе «духовного цыгана» Эмира Кустурицы, тоже беспечно странствующего по свету. Но немаловажно и то, что преодолевая мрачную фарсовость своей неизбежно политизированной притчи «Подполье» (как ни пытался режиссер отрицать идеологическую заостренность собственного гиперболизированного послания), он словно кинулся в иную крайность, демонстративно и с лукавым вызовом творя на сей раз на экране типичную народную сказку. Это не может не нравиться, поскольку Кустурица всегда обладал вкусом к воссозданию на экране сочного, пряного, насыщенного немыслимыми ароматами, совершенно гурманского мира, поистине праздничного бытия.

Но в истории нелепых авантюр как бы «новых цыган», желающих легкого, дармового обогащения, которое должно чуть ли не свалиться на них с небес, и в забавных попытках двух пар женихов и невест избежать участи насильственного супружества, чтобы потом сочетаться счастливым браком только со своими сужеными - во всем этом неминуемо ощущается авторская воля словно наперекор всему, в дерзком загуле устроить себе и мерзкой действительности некую безумную «отходную». Вот и Мики Манойлович («Отец в командировке», «Подполье») знаменательно появляется в гостевой роли пьяненького и нечистого на руку нотариуса, который готов поженить хоть черта и дьявола. И Любица Аджович и Забит Мемедов, будто уже опытные профессионалы, представляют почти пародийные варианты своих ролей из «Времени цыган». И сам режиссер посылает своеобразный привет «гражданам цыганам», поскольку его полное имя упоминается в числе тех, кто пожертвовал ценные подарки для молодоженов.

Все это - фарс-фантазия, сказочка навыворот, как бы предсмертный кураж двух вороватых стариков-цыган, вдоволь помотавшихся и много испытавших на своем веку, а под занавес решивших погулять на неудержимой свадьбе, которая вот-вот грозит превратиться в столь же варварские (если смотреть со стороны) похороны. Или же они оба да и все участники торжества явились ненадолго с того света, откуда-то из подполья, и здесь повеселились досыта, а потом уплывут восвояси, как будто их и не было. Тут нет трагически-романтического надлома «Дома для повешения» (кстати, есть печальная закономерность в том, что Давор Дуймович, игравший в той картине главную роль, этим летом покончил жизнь самоубийством). Скорее, это своего рода мистерия-буфф под названием «Повесившиеся вернулись домой». А народная символика образов черной и белой кошки, которые в нарисованном виде заменяют в начальных титрах заглавие нового фильма Эмира Кустурицы, вообще лишена какого-либо мистицизма и намеренно снижена в одной из сцен, когда белый кот трахает черную кошку. «Естество свое берет», - как говаривал незабвенный Федор Пухов.