Григорий Горин считал избиения и запреты высшим признанием
Григорий Горин
Будущий сатирик родился в Москве в семье военного Израиля Офштейна. Фамилия мамы Гриши была Горинская, что и предопределило выбор его псевдонима. Правда, сам Горин свою новую фамилию считал аббревиатурой, означающей «Гриша Офштейн решил изменить национальность».
В автобиографии Горин отмечал, что сочинять начал раньше, нежели читать: «Это, к сожалению, пагубно отразилось на моём творческом воображении. Уже в семь лет я насочинял массу стихов, но не про то, что видел вокруг, скажем, в коммунальной квартире, где проживала наша семья, а, в основном, про то, что слышал по радио. Радио в нашей квартире не затихало. По радио шла холодная война с империалистами, в которую я немедленно включился, обрушившись стихами на Чан-Кай-ши, Ли-сын-мана, Адэнауэра, Де Голля и прочих абсолютно не известных мне политических деятелей. Нормальные дети играли в казаков-разбойников или боролись во сне со Змеем Горынычем. Я же вызывал на смертный бой НАТО и Уолл-стрит!»
На эти первые опыты Гриши обратил внимание Самуил Маршак, который предрек ему славу сатирика. Предсказание мэтра сбылось довольно быстро: в 14-летнем возрасте писал фельетоны и читал их на школьных вечерах, за что его поколачивали одноклассники. Удивительно, но Горин несказанно радовался: «Это и был мой первый настоящий успех на выбранном пути. И позже бывали удачи – закрывали мои спектакли, запрещали фильмы».
Как драматург Горин реализовался в «Ленкоме». Также на его счету дюжина киносценариев. Наиболее известным, конечно же, считается фильм «Тот самый Мюнхгаузен». Любопытно Олег Янковский невольно изменил суть текста, произносимого его героем в финальной сцене. В первоначальном сценарии знаменитая фраза барона Мюнхгаузена звучала так: «Серьезное лицо ещё не признак ума, все глупости на земле делаются именно с таким выражением лица». Но при озвучивании фильма Янковский оговорился, сказав: Умное лицо ещё не признак ума. В таком виде фраза, несмотря на протесты Григория Горина, и осталась в фильме. Другую фразу – «Я буду ждать тебя… они положили порох, Карл, они хотят убить тебя» - которую возлюбленная барона произносит в финале, использовала совсем недавно группа «Кукрыниксы» в своей песне «Обнимай».
Кадр из фильма «Тот самый Мюнхгаузен»
С Григорием Гориным много лет дружил и плодотворно сотрудничал Марк Захаров, который рассказал «МК»: «Нас было четверо друзей. Андрей Миронов, человек нервного склада, горячего, его бросало из одной крайности в другую, он был неутомим, делал много лишнего иногда. Александр Ширвиндт воплощал полное спокойствие и презрение ко всякой суете. Миронов называл его «железной маской». А Гриша Горин был как раз средняя прекрасная величина между ними. Его не тяготили никакие комплексы, он не был горячим, взбалмошным человеком. Он был очень уравновешенным и иногда некоторые мои нервные поползновения очень умело осаждал. Ну вот надо мне было ехать лечиться в Германию, я говорил: «Это невозможно, а как же театр?». Гриша совершенно хладнокровно мне сказал: «Марк, как театр жил при тебе, так приедешь и увидишь, что ничего не изменилось». Когда я очень радовался, он меня как-то немножко скептически останавливал, а когда я хватался за голову от всяких неприятностей, связанных с цензурой, он тоже меня успокаивал и вводил в нормальное состояние».
Вторит Захарову и Александр Ширвиндт: «Гришу привел в нашу банду Арканов, они же оба медики, врачи. Арканов курировал капустники медицинского института, а это были великие капустники! Потом потихонечку пришел Гриша… Но мы все старше его. Сначала мы считали его молодым: «Гриша, Гриша…». Постепенно, с годами, он потихоньку стал уже таким ребе. Вообще Гришка (это сейчас уже понимаешь) был человеком абсолютно философически мыслящим. И все эти наши передряги, нервы, фонтаны эмоций актерско-режиссерско-богемные он всегда умел тушить. Говорил: «Тихо, тихо, тихо, разберемся…». Он стал мудрецом среди нас. Очевидно, им и был, но мы-то не знали. А потом поняли. Он оказался мудрее, умнее всех нас».
Григорий Горин
Светлана Немоляева вспоминает, что Горин был не только мудрым, но и деликатным. «Гриша трепетно относился к нашему сыну, - говорит она. – Когда он принес Марку Захарову пьесу, им переработанную, «Королевские игры» о Генрихе VIII, то был счастлив, что Шурка будет играть. Гриша очень любил эту его работу, очень. Я помню, когда у нас в театре была встреча — пришел Эльдар Александрович Рязанов, и Гриша пришел, и Марк Захаров, а Гончаров все это принимал, — то все очень смеялись. А Гриша сказал, что теперь, оценивая Шурину работу, все будут говорить про Лазарева-старшего: «Это отец Лазарева-младшего». Весть о его смерти нас с Сашей настигла в дороге. Мы ехали с дачи, вдруг по радио сообщили, что внезапно скончался Григорий Горин. Это было для нас таким ударом… Саша даже ехать не мог. Остановил машину у обочины, чтобы прийти в себя...»
Фото с сайта kino-teatr.ru
Комментарии читателей Оставить комментарий