Воспоминание из будущего

Популярный актер Мел Гибсон несколько лет мечтал об экранизации романа «451 по Фаренгейту» Рея Брэдбери. Может, это неожиданно для многих - хотя его режиссерские работы «Человек без лица» и «Храброе сердце» все-таки отличаются от ролей в боевиках. И, кажется, Гибсону удастся осуществить свой замысел, поскольку новая картина уже значится в подготовительном периоде, а в Интернете упоминается как «451 по Фаренгейту» (2000). Что знаменательно, пусть 2000-й - это еще последний год века и тысячелетия. Но все равно было бы приятно пересечь своеобразную границу эпох вместе с героями, по-старинному преданными слову.

И так совпало, что именно сейчас, прочитав о начале работы над второй экранизацией этого произведения Брэдбери, я решил пересмотреть фильм «451 по Фаренгейту», созданный в Великобритании в 1966 году французским режиссером Франсуа Трюффо. Иногда полезно возвращаться к когда-то виденным лентам - не только для того, чтобы спустя десятилетия скорректировать свое мнение о той или иной картине, которая, как и время, меняется: что-то утрачивает, а что-то, наоборот, приобретает. Благодаря давнему фильму вдруг постигаешь, как стремительно все изменилось вокруг нас - и то, что казалось далеким будущим, внезапно превратилось в ностальгическое прошлое.

Так вот, смотря «451 по Фаренгейту», я не без изумления обнаружил, что воспринимаю фантастическую ленту как своеобразное ретро. Дело не в том, что спустя два с лишним десятилетия после первого знакомства с этой картиной могли нахлынуть какие-то личные воспоминания о дорогом сердцу фильме. Напротив, тогда работа Трюффо показалась излишне рассудочной, суховатой и эмоционально невысокой по температуре - может, из-за того, что была снята им на чужбине, на английском языке. Как ни странно, ныне она трогает сильнее - и именно ностальгически, вызывая чувство чего-то давно и безвозвратно утраченного.

Думаю, что объяснение следует искать в том, что во второй половине 70-х (а тем более в год создания фильма), несмотря на широкое внедрение телевидения, так называемая Гуттенбергова галактика представлялась еще вполне могущественной и владеющей умами читателей. Распространение видео и персональных компьютеров только-только начиналось за рубежом, а у нас и вовсе было в диковинку. О виртуальной реальности еще и не слыхивали! Печатные страницы не были вытеснены на обочину всевозможными мониторами, книжный текст не превратился в телетекст или компьютерный файл.

Вы скажете, что книги до сих пор имеют повсеместное хождение, и даже эту статью вы читаете на страницах напечатанного журнала... Но ведь она уже успела пройти стадию компьютерного существования, будучи набранной и запущенной в печать с использованием экранных форм деятельности. И мы все чаще общаемся с миром и другими людьми при помощи телевизора, видео, персонального компьютера, Интернета, виртуальной реальности - познаем действительность через визуальные образы, а не при посредстве печатного слова. Само слово поневоле визуализируется в процессе экранной обработки реальности. Кстати, задолго до кибер-фильмов «Джонни-Мнемоник» и «Матрица» в финале «451 по Фаренгейту» люди, как бы ставшие книгами, выучив предварительно их наизусть, разве не являлись своеобразными файлами и микрочипами, живыми матрицами памяти, переносящими в собственном мозгу культурную информацию для грядущих поколений?!

Но эта сцена с многоголосицей разных наречий, со снующими под неожиданным снегопадом людьми, твердящими любимые строки, закономерно звучит и пророчески, и утопически. Вряд ли найдется столько желающих запомнить для потомков целую книгу - да и нет, как теперь выясняется, в этом особой необходимости, когда Интернет заменяет всемирную библиотеку. На самом-то деле, еще 33 года назад Франсуа Трюффо, большой любитель книг, но и одержимый синефил, угадывал по наитию, что последние читатели - это как отверженные, чудаки и блаженные, люди не от мира сего, удалившиеся куда-то в заснеженные леса, прочь от цивилизации, где властвует экран телевизора. Им на смену идут зрители - зомби, которые, не выходя из дома, с утра до вечера поглощают изображение 25 кадров в секунду. На один кадр больше, чем в кино. Но, кажется, что именно в этом «лишнем кадре» как раз и заложена зомбирующая программа, превращающая людей в роботов.

Так что же - долой прогресс, поломаем все машины подобно луддитам, вернемся назад к лучине и чтению рукописных книг, поскольку и печатный станок - тоже дьявольское изобретение?!

Но все-таки в романе Рея Брэдбери и фильме Франсуа Трюффо речь идет не о том, что надо изо всех сил противиться всему новому в истории человечества. В принципе, человек сам позволяет другим сделать себя послушным автоматом. И от него же зависит, захочет ли он пренебречь всеми достижениями мировой культуры. Между прочим, даже не акцентируется внимание на том, что пожарный Монтаг, который беспрекословно уничтожал книги, а потом вдруг проявил любопытство и пристрастился к чтению, став одним из бунтарей, вообще умел читать, если раньше он только разглядывал комиксы, то есть картинки. Значит, эту подспудную тягу к слову можно принять за что-то инстинктивное, природное, изначальное. Ну да, это все та же жажда познания, стремление к неизведанному, а тем более запретному.

Дело не в том, при какой температуре загораются книги, сколько кадров в секунду проходит перед зрителем, какое количество мегабайтов вмещает ваш персональный компьютер, а сколько гигабайтов - микрочип в мозгу очередного Джонни-Мнемоника. Сам носитель информации и ее пользователь определяет для себя - способен ли он воспринять то, что находится внутри: будь то книга, фильм, телевидеозрелище, компьютерный текст или виртуальная реальность.

Вот почему для Франсуа Трюффо в экранизации «451 по Фаренгейту» так важно одно лишь мимолетное словесное или экранное атрибутирование самых разных книг, подчас наиболее близких ему самому - от «Зази в метро» Раймона Кено до, например, журнала «Кайе дю синема». Последнее особенно трогательно для бывшего кинокритика.