Никогда

•	Режиссер Петр Тодоровский

Автор сценария Григорий Поженян

Оператор Петр Тодоровский

Художники Валерий Левенталь и А.Овсянкин

Композитор Олег Каравайчук

Оценка - 7,5 (из 10)

Драма.

У этой ленты непривычное и даже вызывающее для советского кино заглавие - «Никогда», неотвратимое, а не прекраснодушное.

Выясняется, что поэт Григорий Поженян, написавший не только несколько песен для фильмов, но и четыре сценария, один из которых сам поставил (у его картины «Прощай» тоже краткое, как бы обрывающееся название), является одной из самых недооцененных фигур нашего кинематографа. Куда понятнее трехкратное обращение бывшего фронтовика Поженяна к военной тематике, хотя и в ней он нашел свое слово, звучащее так непохоже на других, свежо и раскованно, будто верлибр или задумчивый разговор под гитарный перебор. Но никак нельзя было предположить, что в сценарии на современном материале (пусть и косвенно касающемся любимой темы автора о море, кораблях, настоящих мужчинах и нежно-доверчивых, но не прощающих малейшей обиды женщинах) неожиданно проглянет мотив, уж точно несвойственный советскому кино даже в короткий период оттепели, когда только и могла быть снята такая спокойно дерзкая картина, как «Никогда». В ней нет излишней запальчивости и максималистского пафоса - допустим, в отличие от ряда «антиначальственных» сцен в параллельно создаваемой «Заставе Ильича» Марлена Хуциева, кстати, соратника Петра Тодоровского на двух фильмах еще в бытность его оператором («Весна на Заречной улице», «Два Федора»).

Ну, начальник этот самый Алексин, приехавший из Ленинграда новый директор судостроительного завода, назначенный за прошлые успехи на других верфях страны и призванный спасать положение взамен нескольких несправившихся предшественников. Он-то порядок наведет, спустит судно на воду в срок, даже не взирая на случившийся пожар, а также преодолевая недовольство коллектива, вынужденного работать аврально. Как раз эти моменты, наличествующие словно специально для того, чтобы успокоить бдительных киночиновников, оказываются наименее удачными в ленте «Никогда», заставляя вспомнить, например, «Большую семью» Иосифа Хейфица, в которой все же была попытка уйти от явной кондовости социалистического романа Всеволода Кочетова. И одновременно в наметившейся перекличке ощущается тихий внутренний спор - «Никогда» можно назвать «Без семьи», поскольку директор Алексин не находит общего языка ни с подчиненными, ни с соседями по квартире, ни со своей женой, покинувшей его и не пожелавшей вернуться. Однако и в этом невольном противостоянии героя со средой нет демонстративного и однозначного разрешения конфликта: дескать, Алексин - это сухарь и чинуша, типичный «назначенец», который готов делать карьеру, шагая по головам. Между прочим, Евгений Евстигнеев, сыгравший, по сути, первую главную роль в кино, предвосхитил свои образы из современниковской иронической притчи «Назначение» или трагического кинофарса «Скверный анекдот». Казалось бы, Алексин, запоздало явившийся на свадьбу соседа-мастера с судостроительного завода, встречается оторопевшей публикой так же, как столоначальник Пралинский, забредший по пьянке на тоже свадебное торжество жалкого чиновника. А он вдруг выдает экстравагантное джазовое соло при помощи столовых приборов и вообще искренне расстраивается, что недолюбливаем людьми и в лучшем случае выглядит занудой в глазах скучающей и необласканной жены.

Тем необычнее финал - после бравурного митинга по поводу спуска корабля оставшийся в одиночестве директор возвращается в пустую квартиру, где поначалу собирается повесить в качестве очередного подтверждения своего делового преуспевания фотографию нового судна, но так и не заканчивает этого действия, устало ложится на кровать, повернувшись спиной, лежит какое-то время в раздумье, пока экран не погружается в затемнение. И все! Ни тени осуждения, ни проблеска сочувствия. Решайте сами - как позже это было предложено, допустим, Отаром Иоселиани («Жил певчий дрозд») или Романом Балаяном («Полеты во сне и наяву»). А что значит «Никогда»? То ли жена никогда не вернется к герою, несмотря на его уговоры, то ли он сам никогда не исправится, оставшись прежде всего директором, а потом человеком? Какая разница - проблема поставлена корректно и сдержанно по манере задолго до того, как неудобоваримый лозунг «человеческий фактор» станет слишком запоздалым сигналом о тотальном неблагополучии общества, в котором «большая семья» всегда была важнее «частной жизни».

Газета «Экран и сцена».