Юрий Антонов: «Меня деньгами невозможно испортить»

Сегодня мы публикуем вторую часть интервью с здесь.

- Вы, наверное, один из немногих артистов, в чьем репертуаре есть детская тема и тема войны. У вас даже есть большая музыкальная сказка «Приключения кузнечика Кузи», где звучат 20 песен. Иметь в репертуаре детские и военные песни с точки зрения коммерции – это выгодно?

- Люди, которые пишут для детей, не преследуют коммерческие цели. Конечно, есть люди, которые зарабатывают и на этой тематике, иначе бы никто этим не занимался. Но я не из них. Я бы никогда сам не написал этих песен и эту сказку. Меня попросил Михаил Пляцковский. Я попробовал и, по-моему, у меня получилось. Я совсем не жалею. Во всяком случае, у меня был опыт работы еще и в этом жанре.

- Когда в вас пробудилась любовь к братьям нашим меньшим и почему этой любви удостоились лишь кошки да собаки? Почему не стали обхаживать гусей, курей и свиней?

- Ну, свиней люди разводят, чтобы потом поедать их, а те, кто попадает ко мне, я их не ем. Все мои кошки и собаки – члены моей семьи. Многие попадают ко мне случайно, приходят и остаются жить. Они выбирают сами, где им будет хорошо. А началось все еще со времен, когда я держал студию в старом доме на Маросейке, в окрестностях и подвале которого ютилось масса котов и кошек. Они просто повадились приходить ко мне в студию. Я угощал их молочком, сосисками, варил даже супчики и кашки. Наверное, те из них, кому посчастливилось полакомиться в моей студии, сообщали остальным своим сородичам о хлебосольном доме. Потому что кошки все прибывали и прибывали. Многие из них приходили ко мне рожать. Я стал заботиться о потомстве. Мне пришлось найти магазин кошачьего корма и скупать мешками корм. Когда переехал в новый дом в Новопеределкино, то взял с собой лишь двух котов. Постепенно их количество росло. По дороге домой, если я видел бродячих и больных кошек, подбирал и выхаживал их. Потом пошли собаки. Они попадали ко мне подобным же путем. Однажды я поехал в магазин паркета и увидел щенка, зажавшегося в угол. Когда магазин закрывали, щенка выставили на мороз. Он стал жалобно скулить и подбежал к моим ногам. Ну, вот как не подобрать его? Естественно, я усадил его в машину и повез к себе домой... Есть гусь Ванечка, я ему выстроил целый загон, есть и рыбы в пруду.

- А вообще, ваши питомцы не проявляли агрессии к вам, ведь известны драматические случаи, когда любимые псы просто-напросто грызли хозяев.

- Ну что вы! За мою заботу и любовь они платят мне той же монетой – любовью. Это проявляется в их привычках и повадках. Собаки лаем приветствуют мое появление в доме, кошки мяукают. И я вижу, что они заждались меня и рады видеть. Ведь это и есть любовь, когда тебя ждут и рады видеть.

- Юрий Михайлович, вы напоминаете этакого своенравного и сытого барина, увлеченного лишь собой и своими домочадцами, и которого совершенно не трогает человеческая боль?

- Меня очень трогает человеческая боль. Но слишком много стало плохих новостей, невозможно переживать за все. Так можно и самому заболеть. Поэтому я не смотрю телевизор и не слушаю новости. Зачем тревожить сердце, оно и так растревожено.

- Что стало причиной вашего разочарования в людях? Вы ведь с годами стали мало верить и доверять им и их чувствам?

- Сказать, что я люблю животных больше, чем людей, я не могу. А то, что мы стали меньше доверять и верить людям, так это объективно и повсеместно. Мир изменился, и изменились люди. Но я берегу и дорожу своими друзьями. Но должен отметить, что с животными я чувствую себя намного комфортнее, чем с людьми. Они преданнее людей, они не обманывают, и у них нет задних мыслей. Они привязаны к дому и своему хозяину.

- Женщины, говорят, особая каста людей. А в них вы тоже не веруете?

- Я бы не сказал, что они особая каста. Женщины всегда играли огромную роль в моей жизни. Они дарили и радость, и печаль, но я никогда не взвешивал, чего больше. Но любовниц у меня было больше, чем жён, это точно (смеется).

- А расставались вы со своими женами по причине чего?

- Характера. У меня непростой характер, и практически все расставания случались по моей вине. Некоторые из них я переживал болезненно, они надолго выбивали меня из колеи, я даже работать нормально не мог, все валилось из рук.

- Ну а в любовь-то вы верите?

- Конечно. Это опасное состояние для трезвого человека, потому что в этом состоянии он может наделать много глупостей. Теряет контроль над собой. Это не очень хорошо в сегодняшней жизни. Женщина более подконтрольна себе в состоянии влюбленности, нежели мужчина.

- А вы помните свою первую влюбленность?

- Да, помню. Но она была печальной, потому что была безответной. Живя в Молодечном, я был по уши влюблен в девочку из политехнического техникума. Я был настолько влюблен в нее, что не замечал никого вокруг. Но она была увлечена известным в нашем городе велосипедистом, который был старше нее. Я узнал об этом, и мои чувства к ней со временем остыли. Вообще, с годами мужчины начинают скептически относиться к представительницам слабого пола.

- Вы всегда уверяете, что у вас было три жены, и что у вас есть сын, но говорите об этом как бы походя, небрежно, что ли. Простите, но никто и никогда не видел ваших жен и детей, даже вездесущие паппараци. Такое ощущение, что их не было вовсе.

- Почему же? Они есть и благополучно проживают в разных странах. Одна в Хорватии, вторая – в Нью-Йорке, а третья - в Париже. Я знаю людей, кто был женат восемь раз, и что с того? А сын мой Мишка живет в Москве. Он у меня умница. Он живет с матерью в Москве. Она не была моей женой, но родила мне сына.

- Ваши бывшие жены не предлагают вам воссоединиться?

- Исключено. Два раза в одну и ту же реку нельзя входить.

- А вообще, женщины вам отказывали во внимании?

- Почему нет? Отказывали, как и любому человеку. Тут не имеет значения, народный ты артист или самодеятельный. Все зависит от жизненной ситуации и от того, чего, может быть, мы не знаем и нам не дано понять.

- Не задевало мужское самолюбие?

- Бывало что и задевало, но ненадолго.

- Артисты утверждают, что им легче творить и работать в состоянии влюбленности. Свои музыкальные шедевры вы создавали тоже одержимым страстью?

- Ерунда все это. Да и врут они. Это просто работа, которую ты делаешь. Садишься и пишешь. У меня уже столько всего написано, что нет смысла садиться каждый день и писать музыку. Писать в корзину? Зачем? Написать гораздо проще, чем записать потом. У меня столько всего написано, что хватит на много лет вперед и ждет своей очереди. Написать песню для меня – не проблема. Нужно не сочинять музыку, а создавать произведение в целом.

- А потрясения в жизни могут повлиять на качество и количество произведений?

- Лично у меня нет.

- А как у вас складываются отношения с телевидением? Оно вас когда-то подводило?

- Разные были ситуации. До сих продолжается судебная тяжба с каналом «Россия». Поэтому на этом канале вы не увидите меня, возможно, никогда.

- А что произошло?

- Режиссеры канала взяли запись аплодисментов зала с моего концерта и вмонтировали в телеверсию концерта Давида Тухманова. Но дело даже не в этом. По договору они обязались дать в эфире определенное количество моих песен, а в итоге сократили их до минимума. Они попросту нарушили условия договора, и я подал на них в суд. Я принципиально не хочу иметь с этим каналом ничего общего. Не они меня лишили права появиться на их кнопке, а я их лишил права видеть меня у себя на канале.

- Вы когда-нибудь платили за теле- или радио-эфиры?

- Нет.

- А к вам не обращались богатые люди с просьбой написать для их отпрысков шлягер, разумеется, за приличный гонорар?

- Не обращались. Наверное, знают, что мне это не нужно и я не нуждаюсь в их приличных гонорарах.

- Вы много гастролировали и гастролируете. Вас никогда не «кидали на бабки» ( а может, «подставляли») организаторы ваших концертов? Ведь известно, что среди этой братии полно аферистов и проходимцев.

- Были попытки. Но я в этом смысле человек недоверчивый и вовремя отменял концерты. Начинался скандал, и меня обвиняли в срыве концертов. Но отменял-то я концерты, потому что мне не заплатили за них. Но об этом-то организаторы умалчивали.

- Скажите, а успех и деньги не развратили вас? Как вы вообще устояли натиску славы и купюр?

- Нет, меня деньгами невозможно испортить. Я вообще человек скромный, не бываю на тусовках, не пытаюсь эпатировать публику, не хожу по редакциям и ТВ с просьбой написать или показать меня. Мне это сегодня уже не нужно.

- Не жалеете, что стали артистом?

- Ну как можно жалеть о том, что у тебя все хорошо? Конечно, если бы я был нефтяным магнатом, у меня не было головной боли и забот о том, чтобы ездить в поездах и летать на самолетах не тогда, когда я захочу, а когда это надо.

- Вас можно назвать штучным товаром?

- Я бы не сказал так. Но то, что я уникальное явление на российской эстраде, – точно. Я не принадлежу ни к каким сообществам, кланам, тусовкам, не завишу ни от кого и никогда не зависел. Даже в советское время. Я был этаким бунтарем. А сейчас я взрослый и спокойный человек.

- Не пытались усмирить?

- Пытались, но не удалось (смеется). Я просто писал музыку, которую любили миллионы людей, и зарабатывал немыслимые для советского гражданина по тем временам деньги. Я же не стоял с плакатом «Долой коммунизм. Да здравствует капитализм». С точки зрения политики, я был вполне лояльным человеком. Единственное, что меня отличало от чиновников и прочих – это мои высокие заработки. Это было притчей во языцех и сильно раздражало партаппаратчиков.

- Так вы просто везунчик и баловень судьбы?

- Неправда. Я ведь пахал все годы, а не лежал на диване, выколупывая из носа козявки. Деньги я зарабатывал сам. Причем, тяжелым трудом. Какой же я баловень?

- В партию не пытались затащить?

- Никакой партии, я даже в комсомоле не был. Так получилось. Это был нонсенс. Я был в комсомоле лишь в период нахождения на службе в армии. Это была обязаловка. Но когда я демобилизовался, я опять оказался вне комсомола. Мне же ведь нужно было прикрепляться к какому-то райкому или обкому комсомола, а я не прикреплялся нигде. Позже я потерял комсомольский билет - и все, словно и нет комсомольца Антонова. Никто даже не интересовался мной. Наверное, потому что мы ведь артисты кочевали от одной филармонии в другую, и проследить наши перемещения было сложно. Придя в один коллектив, мне говорили, чтобы я написал заявление в комсомол. Я, конечно же, обещал написать, но тут же мы срывались и ехали на длительные гастроли. И так бесконечно. А потом был Росконцерт. Но там царила такая атмосфера, что комсомолец ты или партийный особо никого не волновало. Приносишь прибыль - и слава богу. А мы приносили бешеный доход. Партийность была важна при поездках за границу. Но тогда я уже был в том возрасте, когда комсомола уже не было, а быть беспартийным не считалось преступлением.

- Скажите, а как вас занесло в филармонию Чечено-Ингушской АССР? Вы даже получили звание Заслуженного артиста горной республики.

- Когда мне отказались дать звание «Заслуженного артиста РФ», я обиделся и ушел из Росконцерта. Еще бы! Я ведь давал по 20 концертов в месяц в одном только городе. И так чесал по всей стране, принося этой организации миллионные доходы. Я только в Ленинграде дал 28 концертов в месяц, и каждый день по 14 тысяч зрителей. А мне отказали в звании. Я сильно разозлился на них и стал думать, куда бы мне свалить. И тут подвернулся случай. Мой администратор сказал мне, что есть возможность поработать в филармонии Чечено-Ингушетии за очень хорошие деньги. А у всех артистов была государственная ставка на всей территории Советского Союза. У меня была 20 рублей за концерт плюс надбавки за инструментальность еще 2 рубля. А там были два брата, которые занимались всей концертной деятельностью советских артистов во всех республиках Северного Кавказа. Они и взяли меня в свою филармонию и дали мне звание Заслуженного артиста. Я поехал в их республику, подписал все бумаги и начал работать от них. Но жил я в Москве, приезжал лишь в летний период на гастроли в городах всего Северного Кавказа. У меня остались прекрасные воспоминания о том периоде. Помню, как меня пригласили выступить на дагестанской свадьбе. Я удивился, увидев, что столы были накрыты отдельно для мужчин и отдельно для женщин. Я очень люблю народные традиции, которые чтят веками. Так вот, на этой свадьбе секретарь обкома ВЛКСМ Дагестана подарил мне серебряный кинжал Шамиля со змеей на рукоятке. Он пах такой стариной, какой пахнут иконы. Я помню ночные банкеты на берегу моря, стелились ковры, освещали наши столы фары машин, звездное небо, пили коньяк и ели икру в неограниченном количестве. Это незабываемое зрелище. Отработал три года и уехал в 1986 году в Москонцерт.

- Вы бескомпромиссный человек, не терпящий лжи и несправедливости. А вы сами когда-либо обманывали людей в угоду своим корыстным целям?

- Никогда. А мне незачем обманывать. Разве что женщин, но это же святое (смеется).

- А вам не тяжело жить с таким «правильным» характером?

- Тяжело. Но я всегда старался никому не вредить. Да у меня и в мыслях такого не было. Я всегда был в стороне от всех, и наши пути не пересекались. Я никому не мешал. У меня есть такой принцип: «Не переходи никому дорогу и не мешай людям в бизнесе. Тогда все будет у тебя хорошо». И еще: «Не бери деньги в долг». Я стараюсь уважать интересы других людей. У человека, который следует этой истине, никогда не будет проблем.

- Вы разбираетесь в людях хорошо?

- Не сказал бы. Но у меня интуиция. Она естественная. Природная, а не наработанная. Бывает, что обманываюсь, но, как правило, вижу людей насквозь. Сам я человек вспыльчивый, но отходчивый. У меня есть люди, которые работают со мной 16-й год. И никто из них не уходил от меня. А чего уходить? Они прилично зарабатывают, они члены прекрасного коллектива, который всегда работает профессионально. Мы всегда приезжаем за три часа до начала концерта и начинаем репетировать и выставлять звук и свет. А я знаю группы и артистов, которые приезжают на свои сольники за полчаса или в начале концерта, а то и вовсе опаздывают.

- Вы многое повидали и через многое прошли. Скажите, что вас сегодня может удивить и растрогать до глубины души?

- Негативное отношение к животным, особенно к собакам. Я не могу видеть, как идет варварское и поголовное их истребление. Это свойственно нашей стране, а это показатель нецивилизованности. Это меня расстраивает очень. Мне бы хотелось, чтобы население нашей страны жило богато. Приятно жить в богатой стране и ходить среди обеспеченных людей. Приятно, когда на тебя не смотрят тоскливые глаза попрошаек или бомжей. Тотальные печальные глаза людей, кто не может позволить себе купить самое необходимое – это страшно. Удивить меня чем-то трудно. Я купаюсь в информационном пространстве и все знаю, многое повидал. Я интересуюсь политикой, техническим совершенством. Это касается электроники и новинок техники, люблю автомобили. Я интересуюсь чисто мужскими вещами.

- Вы как-то сказали, что вас тошнит от нашей эстрады. Что вы имели в виду?

- Не то что тошнит. У нас, на мой взгляд, большой перекос в сторону юмора. У нас есть целые юморные программы на телевидении, но юмор там плоский, деревенский. Я терпеть не могу эти программы. На Западе вы не увидите на центральных каналах обилие таких программ, им отведены специальные каналы. У нас же это просто везде. Это нонсенс, ноу-хау российского ТВ. Не нравится еще и то, что молодежь на эстраде ведет себя достаточно заносчиво, даже вызывающе, что говорит об их бескультурии и плохом воспитании. Вспоминаю свои отношения с Бернесом и Утесовым, Богословским Никитой. Это были выдающиеся личности. При их жизни мои песни уже были популярны, но я никогда не позволил себе сказать что-то дурное в их сторону. Сегодня же молодежь может по-хамски высказывать свое отношение к творчеству мэтров. Именно по этой причине я отказываюсь участвовать в «Песне года». Не вижу смысла стоять на одной площадке с представителями молодежной эстрады.

- Но там ведь не только молодежь, но и артисты вашего поколения?

- Им это нравится, а мне нет

- Вас называют патриархом поп-сцены. Это ласкает или раздражает ваш слух?

- Не раздражает и не ласкает. Поскольку слово «патриарх» не может ласкать слух. Можно было найти другое слово. Например, старпер российской эстрады (хохочет).

- За столько времени царствования на эстраде вы так и не «нажили» себе друзей среди коллег. Они не походили под ваш формат дружбы или отношения с ними не складывались по причине тяжести вашего характера?

- А вы спросите у любого артиста, есть ли у него среди коллег друзья. У меня есть друзья, но они не имеют отношения к эстраде, и слава богу. А хорошие отношения, в силу их профессионализма, я поддерживаю с Сашей Маршалом, замечательный мелодист Игорь Саруханов, Владимир Пресняков старший, Володя Матецкий. С которым я знаком 40 лет, Аркаша Укупник, Витя Зинчук, Женя Моргулис, который тоже когда-то у меня играл. У меня даже Сева Новгородцев, который на ВВС, он же Левинштейн, работал, играл на саксофоне. Но мы его определили как администратора, который должен был разговаривать с руководством Росконцерта. Так он такой представительный был, всегда выбивал для нас какие-то льготы и блага. Сейчас уже я практически не общаюсь с ними, потому что нет точек соприкосновения. А где общаться? Просто так приезжать в гости? Это невозможно, все заняты и у всех дела.

- Почему вы не участвуете в масштабных телевизионных программах, таких как «Песня года» и другие? Не приглашают?

- Приглашали и приглашают. Но я не хочу.

- А какие у вас сегодня отношения с Аллой Пугачевой?

- Очень хорошие. Я так считаю. И с Филиппом, и с Басковым. У нас нет углов соприкосновения, но считаю их талантливыми артистами. Тут нельзя кривить душой. Но они живут в своем мире, я в своем.

- Вас почему-то побаиваются приглашать в жюри всевозможных музыкальных фестивалей, конкурсов песни и красоты. Почему?

- Я очень принципиальный человек и очень жестко отстаиваю свою музыкальную позицию. Меня не волнует, кто у артиста папа, любовник или любовница. Меня невозможно подкупить. Я очень четко регламентирую свои действия, обосновываю. Для меня важен талант артиста, а не его материальные возможности. Такой несговорчивый Антонов многим неудобен, потому и не зовут. Ну и слава богу, мороки меньше. А конкурсы красоты мне нравятся. Я даже иногда председательствую в них. Хоть пообщаюсь с народом, а то я засиделся на стройке дома.

- Говорят, вы просто деспот в работе и держите своих музыкантов в ежовых рукавицах, угрожая им увольнением, в случае если они придут на работу подшофе. Текучесть кадров в вашем коллективе, наверное, большая?

- А что, вы считаете, что придти на работу подшофе – это положительный фактор? И считаете, что это не должно подвергаться экзекуции? У меня такое не проходит. Я и сам не пью и своим музыкантам не позволяю. Работа есть работа, и не нужно ее марать пьянством. Я отношу себя к категории непьющих людей, хотя весь дом у меня в алкоголе. Каких только напитков нету. Но я могу только выпить раз в месяц. Понимаете, у меня нет интереса никакого к спиртному. Я в этом не ловлю никакого удовольствия. У меня в коллективе никто не пьет, это жесткое условие. Делу время, потехе час, об этом нужно помнить всегда.

- Считается, что мир эстрады достаточно близко знаком с наркотиками. Вы не пробовали?

- Мне неинтересна эта тема, в том смысле, что я не употреблял и не собираюсь этого делать.

- Сейчас модно делать римейки на собственные песни. Вы не практикуете такое?

- Мне не нужны римейки. У меня лежит такое количество песен, что мне не до римейков. Римейки делают те, кому нечего петь.

- Вы много рассказывали о вашем неудачном дебюте в политике, но так и не назвали истинных причин, побудивших вас придти в эту грязную сферу. Не деньги ли?

- Да, это был неудачный опыт. Меня просто заманили. Слава богу, я вышел из этой истории.

- О чем вы думали, когда Борис Ельцин объявлял вас «Народным артистом России»?

- Он дал мне сначала «Заслуженного деятеля искусств», а потом уже «Народного». А Путин наградил орденом «За заслуги перед Отечеством». В обоих случаях у меня было такое «улетное» и возвышенное состояние. Ельцин, вручая мне звание, сказал: «Юра, ну наконец-то». Я опешил. Я запомню эти слова на всю жизнь. Конечно, звание было запоздалое, но главное, что оно пришло, пусть и поздно.

- Вы вице-президент Академии безопасности, обороны и правопорядка. Что вам вменяется делать на этом посту?

- Я был им. Но это, скорее всего, была должность свадебного генерала. А основные мои должности сегодня – это вице президент Международного союза деятелей эстрадного искусства и вице президент Российского авторского общества.

- Вы, вообще, сближались с властью? Ведь в эпоху СССР потешать жующих Генсеков и членов Политбюро в Кремль могли доставить любого артиста, независимо от ранга и статуса.

- Нет, я не развлекал никого. Но я могу с гордостью сказать, что я был первым и единственным эстрадным артистом, который выступал на праздновании Октябрьской революции в Кремле. Больше не было никого и никогда. 1987 год.

- А в баньках или на дачах криминальных авторитетов вам не приходилось выступать?

- Вы что? С ума сошли?

- А на наряды и прическу не указывали?

- Указывали и еще как. В «Добрых молодцах» у всех были длинные волосы, бакенбарды. Нас просто достали чиновники из Минкультуры. Мы по 13 раз сдавали программу. Придирались ко всему, начиная от песен, поведения на сцене, музыки, и заканчивая длиной бакенбардов. На очередной просмотр мы взяли и постриглись наголо. Когда комиссия увидела наголо обритых музыкантов группы, она пораскрывала рты. А мы были довольны тем, что проучили этих поучителей морали. Запретить носить такую «прическу» нам они никак не могли.

- Вы как-то признались, что ненавидите всевозможные фабрики по штамповке звезд, но, однако, выступили в дуэте с фабрикантом? Изменили своему слову?

- Меня попросило руководство музыкального вещания Первого канала, и я, скрипя зубами, согласился. Это не было участие в полном смысле, а, скорее, присутствие. Я уже забыл об этом. Иногда и мы совершаем ошибки.

- Вы вполне обеспеченный музыкант, но, однако, принимаете предложения выступать в Новогодние ночи и на корпоративах?

- А что ту такого зазорного? Я не выступаю на дискотеках или ресторанчике. Меня приглашают очень уважительные люди. У меня публика более чем солидная.

- На пенсию не хочется?

- Нет, не хочется. Надо же на корм кошкам зарабатывать (смеется)!

Беседовал Рамазан Рамазанов