Ермен Ержанов («Адаптация»): «Жители осажденного Донецка имеют право на то, чтобы их навещали музыканты»
О предыстории этой дружбы и о многих других актуальных для «Адаптцации» событиях мы поговорили с ее лидером Ерменом Ержановым.
«Адаптация»
KM.RU: Всегда приятно, когда музыканты устраивают концерты по таким вот важным, но не очевидным поводам. Знаю, что ты познакомился с лидером «Разных людей» Александром Чернецким на российско-казахской границе при достаточно забавных обстоятельствах...
- Знакомство все-таки произошло гораздо раньше. В начале 90-х, когда я заканчивав школу, у меня рядом с домом была звукозапись. В то время я был уже фанатом рок-музыки, слушая как русскоязычных, так и западных исполнителей. В какой-то момент я зашел туда и обратил внимание, что в числе новинок появились «Разные люди», а в скобках было помечено: «Панк-рок с хорошими текстами». Естественно, это было сразу переписано и, когда я это услышал, стало понятно, что это не какой не панк-рок, а действительно «разные люди». На альбоме пели три вокалиста, среди которых — никому тогда еще не известный Чиж. Но мне изначально больше всего понравился Чернецкий. Среди песен были «Ворон», «Чикаго», «Дезертиры любви» - то есть отличная подборка! Так я впервые узнал об этом человеке, и уже позже появлялась информация, что Сашка заболел, и музыканты собирают ему деньги. Потом долгое время никаких подробностей уже не было, и лишь в конце 90-х я узнал, что Сашка, слава Богу, жив-здоров, перебрался в Питер и продолжает играть. В 2006-м мы сидели дома у Сергея Фирсова и говорили о фестивале «Суховей», который планировался через несколько месяцев в Актюбинске, и надо бы кого-нибудь пригласить из Питера. Будучи коммуникабельным человеком, он ответил: « В чем проблема — зовите Сашку!». Взял телефон, позвонил Инне (жена и директор Чернецкого — прим. ред.), мы быстро договорились, и Сашка приехал.
Интересный момент был в том, что он прилетел в соседний с Актюбинском Орск, где его люди встретили и подвезли к границе России и Казахстана. А я со своей стороны подъехал на казахскую границу. Получилось так, что Саша переходил ее пешком, а я какое-то время тоже шел сам, а потом поймал машину и проехал навстречу ему какой-то отрезок по нейтральной полосе. Саша шел с гитарой, сопровождающими, мы познакомились, он приехал в Актюбинск, мы сыграли концерт. Классный был фестиваль, после этого мы дали совместные концерты в Питере и Москве. Мы подружились, и в какой-то момент жизнь повернулась таким образом, что у нас составы стали наполовину общие. В этом году исполнилось 10 лет нашей дружбы, и мы решили это событие отметить совместным концертом.
KM.RU: Планируете ли какие-то совместные джем-сейшены?
- Нет. Я, на самом деле, не люблю все эти джем-сейшены. Наверное, это связано с тем, что в Актюбинске наши музыканты старшего поколения (так называемые «лабухи») такое постоянно практиковали. Они собирались большими толпами, подключали по 10 гитар, 15-басов, сажали двух барабанщиков и принимались джемовать. Я от этого далек. Просто выйдут две группы, каждая сыграет по 1 часу 15 минут свою программу.
KM.RU: В последнее время у тебя было несколько интересных коллабораций. В феврале этого года ты сыграл в Москве и Питере совершенно чудные концерты 3F Project с Сергеем Летовым и Вадимом Курылевым.
- Это была давняя идея сделать проект, который бы не был напрямую связан с «Адаптацией». Хотелось поиграть авангард, причем не такой придуманный, где люди сидят и что-то репетируют, а именно свободную импровизацию — что-то в духе Джона Зорна, который в подобном ключе записал альбом с Лу Ридом и Лори Андерсоном. Тем более, у Вадима был опыт игры с Сергеем, начиная с «ДДТ» и проекта «Кулдозер», и мы решили сделать что-то подобное. Сергей Федорович с удовольствием откликнулся, у нас была всего лишь одна репетиция — и то это, скорее, была попытка познакомится и понять, как это всё будет звучать. Сыграли два концерта — в Москве и Питере. Выступления прошли на ура, я очень доволен. Московский концерт был поканально записан, и буквально вчера мы в Актюбинске закончили его сведение и мастеринг. Сегодня я его отнес издателям на «Выргород». Думаю. Летом появится на CD московский концерт, который, как и та программа, будет называться «Археология геополитики». Какое-то продолжение у этого проекта, скорее всего, будет. Я понимаю, что мы его можем привезти не в каждый город, так как его не везде могут понять. Программа-то действительно необычная, и даже в Москве и Питере кому-то это было слишком сложно для восприятия. Выйдет диск — мы, видимо, повторим ее в Москве. Также интересуются Воронеж, Адлма-Ата... Если будут такие приглашения, то ради Бога. На самом деле, это несложно и любопытно.
KM.RU: Альбом наверняка будет как-то необычно оформлен?
- Сейчас этим занимается один мой знакомый. Дизайн действительно будет немножко другой. Я специально его попросил, чтобы он оформлял это не так, как «Адаптацию».
KM.RU: У тебя обычно все довольно жестко отрепетировано. А в рамках 3F Project ощущалась спонтаность. Это действительно была полная импровизация?
- Я же говорю: все это было абсолютно спонтанно. На том единственном прогоне, который у нас был перед концертом, Сергей Федорович остановил нас всего один раз, предложив делать паузы между стихотворениями чуть длиннее, чтобы это не выглядело аккомпанементом, а тоже представляло собой отдельную форму жизни. В Москве мы играли 55 минут, а в Питере чуть больше часа. Так что это полностью свободная импровизация. Сначала я, может быть, ощущал себя в таком качестве несколько непривычно, но, в то же время, я читал стихи, и такое пространство давало мне больше возможностей для свободного полета. Благодаря такому аккомпанементу некоторые стихи открылись для меня совсем по-другому.
KM.RU: Почему ты использовал в данной программе не только собственно стихи, но и песенные тексты - «Плен», «Бурлаки и добровольцы»?
- Я их показал только в Москве, потому что немножко боялся, что мне не хватит стихов на полновесное отделение. Но оказалось, можно было их и не добавлять — стихотворений бы хватило. К тому же сейчас написано еще несколько текстов, поэтому в дальнейшем песни исключим.
«Адаптация»
KM.RU: Очень удивили твои эксперименты в области электронной музыки...
- Если ты о проекте проекта «Аврора», то его замысел появился после записи альбома «Цинга». Так как у нас была на руках вся поканалка, я предложил звукорежиссеру Володе Носыреву что-нибудь из этого сделать. Он хороший музыкант, клавишник, поэтому возникла идея сделать ремиксы. Не все песни «Цинги» могли прозвучать органично в таком виде, поэтому для начала мой выбор пал на «Черную мессу». Володя сделал, мне очень понравилось. Результат мне напомнил трип-хоп. Со временем я предложил Володе сделать что-то еще. Он выбрал «Цингу». Я не такой большой знаток электронной музыки, но для меня, в первую очередь, важно, насколько это убедительно звучит. Тут, на мой взгляд, все совпало.
Что же касается песни «Бурлаки и добровольцы», то я ее сочинил, и мне просто хотелось попытаться как можно быстрее его записать и показать — как это делают, например, рэперы. Была написана песня, на следующий день мы ее сыграли в «Актюбинске» на концерте. У меня дома есть синтезатор, маленькая студия, я посидел, что-то набросал, отослал это своей хорошей саратовской знакомой Наталье Межуевой, и буквально за несколько дней мы сделали готовый трек. Сами же его свели и сами отмастерили и 1 января запустили в сеть. Эта песня будет в новом альбоме «Адаптации» - естественно, в немного другом виде. Но учитывая, что это как бы сольный проект, я решил сделать и сингл. Последние полгода мне было интересно повыпускать синглы, потому что мы до этого никогда этим не занимались. Все-таки «Адаптация» - группа альбомная, а тут, с учетом того, что поменялся состав, захотелось показать его в действии. Да, вышла пластинка «Цинга», но ведь это еще наполовину старая и наполовину новая «Адаптация». После смены состава, естественно, многим захотелось услышать, как звучит новая группа. Понятно, что песен на целый альбом еще не было, но две вещи «Сбитые летчики» и «Кончилось время стихов» мы записали и выпустили в виде сингла. Но сейчас я смотрю и вижу, что синглы не работают, так что мы будем возвращаться к своей альбомной практике.
KM.RU: Почему, кстати, не работают синглы?
- Наверное, потому, что сам воспитан на альбомной культуре. Во-первых, альбом — это событие. Во-вторых — это послание, определенный объем информации, которым ты можешь жить, он может подарить тебе радость, может вогнать тебя в депрессию. А сингл — это что-то мимолетное. Даже хорошие синглы представляют собой просто песню, хит. Можно выпустить его для того, чтобы люди ознакомились с материалом, а мы знакомили людей с составом группы.
KM.RU: Неожиданно было услышать, что ты в конце прошлого года провел в Актюбинске диджей-сет.
- После этого мероприятия ко мне подошла одна девушка и сказала: «Спасибо, я хоть пришла и по-человечески послушала музыку — как раньше». Винил я собираю с детства. Даже когда в 90-е вроде бы закончилась виниловая эра, я не переставал покупать пластинки. Когда мы гоняли на гастроли в Европу, я постоянно привозил их оттуда стопками. Пусть он был б/у, но я приобретал то, что мне интересно. А сейчас года 2-3 в стране опять вырос интерес к винилу, стали продаваться проигрыватели, люди вновь начали выпускать пластинки. В Актюбинске тоже появилась пластинка коллекционеров винила. Один из них и предложил провести мне винил-пати. Он крутил электронную музыку, я что-то принес свое и в течение часа проигрывал рок, время от времени что-то рассказывая. В начале 80-х, когда не было интернета, во многих крупных городах люди свежую рок-музыку слушали именно на таких тематических дискотеках. Люди что-то узнавали, а потом уже переписывали.
«Адаптация»
KM.RU: В марте в Актюбинске прошел организованный тобой концерт легендарной сайкобилли-банды Meantraitors.
- В своем стиле это, наверное, лучшая группа в России. Те люди, которые интересуются этой музыкой могут подтвердить, что на любом мировом сайко-сборнике, Россию всегда представляют именно они. Другое дело, что это очень специфическая музыка. Она субкультурная, а сама субкультура сайкобилли в России практически вымерла. Даже в Москве и Питере ее представителей практически не осталось. Такие процесс происходят не только с этой субкультурой. Ты, например, заметил, что панка стало меньше? Но Meantraitors от этого не стали хуже. Они гоняют по стране на своем автомобиле втроем, также ездят по миру — в Китай, Бразилию, Парагвай... С их лидером Статом Богорадом мы познакомились по интернету и, естественно, когда он спросил, можно ли сделать концерт в Актюбинске, я сразу ухватился за эту идею. Какой-то период у меня не было времени на его организацию, но потом оно появилось, я пригласил, они приехали с удовольствием. Подумав, я решил, что на одной сцене с ними разумнее будет играть на «Адаптации», а «Бищара Балдар». Чтобы в этот вечер не пели на русском, а пели на казахском и английском. Но они опоздали на концерт на два часа, люди долго ждали, а нам пришлось сначала чуть-чуть поиграть «Адаптацию». Однако мы специально попридержали песни «Бищара Балдар», чтобы концерт прошел так, как был задуман. Потом они приехали, мы взяли какую-то паузу, сыграл «Бищара Балдар» и они. Что я могу о них сказать? Группа отличная, концерт был угарным. Стас — это такой рок-н-ролльный джанки, как и я. Когда я его увидел и с ним поговорил, то понял, что это мой брат по крови и по мировоззрению. Он услышал эту музыку. Крыша у него поехала, и с тех пор ничего другого для него не существует. Очень музыкальный человек. Но мы имеем то, что имеем. С одной стороны, они разогревают Exploited в Москве. Казалось бы, такие события должны давать группам мощный толчок для раскрутки, но, к сожалению, нынешняя ситуация такова, что это не работает.
KM.RU: Реюнион «Бищара Балдар» получит продолжение?
- Я не знаю. В свое время это был концептуальный проект. Мне хотелось, чтобы был какой-то панк-рок на казахском языке и я быстренько написал песен — в принципе, от головы. Ну, что такое песня «Свиное сало»? Это наезд на религиозные дела, запрещающие людям делать определенные вещи. «Телефонный разговор с НН» - это стебалово по следам истории о том, как Боно звонил Рейгану. «Котакты жеме» - чисто социальный панк. Я-то обычно пишу на русском и, естественно, если что-то делать на казахском, то мне совершенно не всё равно, что петь. Важно, чтобы эти слова звучали соответственно музыке и настроению. Если бы появился какой-то человек, который дал мне тексты на казахском, которые бы мне были интересны, думаю, я бы сделал какое-то продолжение и, может быть, даже записал вместе со старыми песнями этого проекта. А так если нас позовут куда-то сыграть, мы можем сделать программу «Бищара Балдар» на 25 минут. Но не более того. Я понимаю, что это не основное.
KM.RU: Ты очень избирателен и порою скептичен по отношению к фестивалям. Чем тебя привлек «Шоко-фест», на котором ты будешь играть 21 мая? Что готовите для феста на этот раз, когда и примерно во сколько будете играть?
- Я просто хорошо отношусь к создателям клуба «Шоколадная фабрика» Лене Лилеевой и Жене Сабельфельду. Это энтузиасты, на которых все и держится. Если б их не было, Москва бы в плане андеграунда была бы намного беднее. То, что они сделали в «Шоколадной фабрике» некий центр, где на протяжении лет пяти могли выступать андеграундные группы со всей страны, это дорогого стоит. Сейчас они переехали в Измайлово, там не очень удобно, но, думаю, у них все получится, желаю им успеха. Если говорить о «Шоко-фесте», то они пригласили, мы, конечно, согласились поддержать людей.
Если говорить о моем отношении к фестивалям, то оно не то, чтобы предосудительное. Мы имели опят игры на «Уральском рубеже», «Шурфе»и других фестивалях такого рода. Опыт общения с руководством подобных мероприятий в последние лет пять говорит о том, что все фестивали постепенно подтягиваются под крышу государства. Либо местных властей, либо политических партий — того, что к рок-н-роллу имеет очень маленькое отношение. Плюс, когда они начинают заниматься политикой, то убирают из состава участников какие-то «неудобные» группы. Я прекрасно знаю, что на многих региональных фестивалях существует литовка текстов, правила, согласно которым молодые группы платят деньги, чтобы сыграть на какой-нибудь второй-третьей сцене. Лет пять назад наш директор отправил заявку на один из фестивалей и нам важно ответили: «Приезжайте на прослушивание!». В прошлом году был опен эйр в Калининграде. Нас должны были туда пригласить, но в итоге оргкомитет нас задвинул. Думаю, это из-за того, что в фестивале участвовала местная администрация, и мы были там не в тему. Такая вот ангажированность. При этом мы, например, свободно ездим в Европу. Недавно были в Финляндии на двухдневном фестивале, три тысячи человек, группы, которые я слушал в детстве, ходят без охраны. А к «Королю и Шуту», приезжавшему на «Уральский рубеж», охранники и близко не подпускали. О пьянстве финнов ходят легенды, но на фестивале не было ни одной драки. У нас же обязательно кого-то повяжут, кому-то морду разобьют.
«Адаптация»
KM.RU: В марте вы с директором издательства «Выргород» Алесом Валединским и Вадимом Курылевым осуществили «партизанскую вылазку» в Донецк. Что вас к этому подвигло?
- Подвигло то, что в Донецке я до этого играл раз десять. Мало того, наш последний концерт на Украине был в 2013-м именно в клубе «Gang*Ю*баzz бар», куда мы поехали выступать и сейчас. Когда к Вадиму Курылеву поступило приглашение от местных организаторов, не могли бы мы сыграть, мы сразу дали согласием. Понятно, что мы уточняли, как добираться. После концерта в Донецке наши украинские поклонники стали нас обвинять, что мы продались сепаратистам и, якобы, «трусили», не давая рекламу этого мероприятия. На самом деле, все немного не так. Действительно, рекламы на наших ресурсов не было. Но люди на стене ВКонтакте писали, что нас ждут, встреча у них создана была, так что те, кому надо было узнать, всё спокойно узнали. А не рекламировали мы, во-первых, потому, чтобы не поднимать опять весь этот шлейф российско-украинских отношений. Во-вторых, у нас в Казахстане действует закон о том, что люди, принимающие участие в вооруженных конфликтах на территории других государств, подвергаются уголовному преследованию. Причем этот закон работает как в отношении воевавших в ДНР, так и ваххабитов из Сирии. Естественно, я ехал туда не воевать — не с оружием, а с гитарой в руках.
В общем, мы приехали, город изменился. Стало меньше народа, хотя на наш концерт набился полный клуб. Люди подходили, благодарили. В такие моменты лучше понимаешь, для чего ты вообще играешь. Когда мне говорят, что я вообще не имел права туда ехать, я вообще не понимаю, кто имеет право мне указывать, где играть. Это война — большое несчастье. Если мои критики думают, что от войны легко убежать, это не так. В Донецке я видел кучу людей, которым некуда уезжать. Разве они не заслуживают того, чтобы кто-то к ним ездил с концертами? Другое дело, что наши музыканты ездят туда неохотно. Мне удалось узнать, что, помимо меня, там еще выступал Дима Мулыгин из группы «Ворон Кутха». Наш концерт в Донецке был абсолютно таким же, как, скажем, в Воронеже, Алма-Ате или Бишкеке. У нас не было поддержки политических партий. Мы приехали без охраны, сыграли. Нормальный концерт, я абсолютно не жалею о том, что там был. Если организаторы захотят нас пригласить вновь уже с группой, то, думаю, мы вновь приедем. Важно понимать, что мы ездили туда не в поддержку ДНР, а просто хотели приободрить обычных людей. Они остались в этом осажденном городе и имеют право на то, чтобы их навещали музыканты и дарили им немного радости. Чтобы они хотя бы немного забыли о той ситуации, которая там сложилась. Здесь не надо громких слов о патриотизме, просто надо относится честно к тому, что ты делаешь.
KM.RU: Что вообще говорят о сложившейся ситуации в Донецке местные жители?
- Мне рассказывали, какие страшные вещи пережил город в 2014 году. По улицам ходили толпы вооруженных людей. Сейчас, по крайней мере, ты можешь ходить по улицам, не опасаясь, что тебя ограбят какие-то беспредельщики. А вот летом 2014го появились какие-то казаки, активизировались местные гопники, у всех оружие, все за войну. Потом стали их разоружать и навели какой-то порядок. Но людей мало. Нас Алесом водили в один микрорайон на Шахте Октябрьской, который сильно разрушен. Не так, конечно, как Грозный в 90-е, но тоже впечатляет. Самое интересное, что никаких окопов и оборонительных сооружений там нет. Еще раз повторю: я ехал туда не воевать, а петь!
Фото В. Петрова предоставлены группой