Загадочные имена Александра Грина

Александр Степанович Гриневский, придумывая себе псевдоним, сократил фамилию так, что она приобрела иностранное, экзотическое звучание, как имена многих его персонажей, как

Александр Степанович Гриневский, придумывая себе псевдоним, сократил фамилию так, что она приобрела иностранное, экзотическое звучание, как имена многих его персонажей, как названия манящих городов и земель, которые он описывает. Он именовал себя еще Грин Гриныч Гриневский: «я трижды таков, как есть».

Имена и названия в мире Грина несут особый смысл. Большинство их изобретены, а не позаимствованы у других народов или знаменитых людей. И хотя им невозможно найти соответствий в реальности, «нельзя не удивляться этим точным попаданиям в ничто», как писал один из критиков. Мы ведь верим в существование этих придуманных слов, их эмоциональное восприятие – безошибочно.

Имя собственное для Грина – условный знак. Чаще всего оно подбиралось по законам звукописи. Как вспоминала его жена, для писателя «в имени человека было важно музыкальное ощущение». Об имени своей самой известной героини – Ассоль из «Алых парусов» - Грин пишет, что имя ее было «странным, однотонным, музыкальным, как свист стрелы или шум морской раковины». Одни скажут, что Грин придумал имя Ассоль, услышав как-то слова, сказанные вслед официанту: «А соль?» Но есть и другое мнение, что имя это происходит от испанского «al sol» – «к солнцу!».

Эти две версии о происхождении имени удивительно соответствуют образу героини, ведь в ней было «две девушки, две Ассоль, перемешанных в замечательной прекрасной неправильности. Одна была дочь матроса, ремесленника, мастерившая игрушки, другая - живое стихотворение, со всеми чудесами его созвучий и образов, с тайной соседства слов, во всей взаимности их теней и света, падающих от одного на другое».

В названии деревни Каперна, где жила Ассоль, угадывается … библейский источник: слово «Каперна» наводит на прямую ассоциацию с Капернаумом, городом древней Палестины, жителям которого, по евангельскому преданию, Иисус предрек суровую участь за нечестивость. Обыватели Каперны тоже терпят фиаско из-за своего неверия.

Лисс – порт неподалеку от Каперны – можно назвать лингвистическим перекрестком Лиссабона и Улисса, далекого конкретного города и темы странствий.

«Нет более бестолкового и чудесного порта, чем Лисс, кроме, разумеется, Зурбагана. Интернациональный, разноязычный город определенно напоминал бродягу, решившего наконец погрузиться в дебри оседлости. Дома рассажены как попало среди неясных намеков на улицы, но улиц в прямом смысле слова не могло быть в Лиссе уже потому, что город возник на обрывках скал и холмов, соединенных лестницами, мостами и винтообразными узенькими тропинками. Все это завалено сплошной густой тропической зеленью, в веерообразной тени которой блестят детские пламенные глаза женщин. Желтый камень, синяя тень, живописные трещины старых стен; где-нибудь на бугрообразном дворе – огромная лодка, чинимая босоногими, трубку покуривающим нелюдимом; пение вдали и эхо в овраге рынок на сваях. Под тентами и огромными зонтиками; блеск оружия, яркое платье, аромат цветов и зелени, рождающий глухую тоску, как во сне – о влюбленности и свиданиях; гавань – грязная, как молодой трубочист; свитки парусов, их сон и крылатое утро, зеленая вода, скалы, даль океана; ночью – магнетический пожар звезд, лодки со смеющимися голосами – вот Лисс» («Корабли в Лиссе»).

Лисс – символ, приморский город вообще, место без точных географических координат, однако он живет, дышит и дразнит: возьми и доплыви! И все же это не Лиссабон, не Севастополь и не Ялта.

Андрей Платонов в «Размышлениях читателя» пишет: «…Грин придумывает целые страны, города, проливы, моря, имена людей и самих людей не ради пустой игры, не ради освобождения своего перенапряженного поэзией воображения. Грину необходимо, чтобы его люди жили в «специальной» стране, омываемой вечным океаном, освещенной полуденным солнцем, потому что автор, обремененный заботами о характеристике своих оригинальных героев, должен освободить их от всякой скверны конкретности окружающего мира. Поэтому Грин оставляет для своего мира лишь главные элементы реальной вселенной: солнце, океан, юг, прямолинейно действующее человеческое сердце, а «второстепенные» элементы автор устраняет за границу своего мира в пренебрежение».

Другой известный писатель Юрий Олеша в своих литературных дневниках утверждал, что «наличие в русской литературе такого писателя, как Грин, феноменально, и то, что он именно русский писатель, дает нам возможность не так уж уступать иностранным критикам, утверждающим, что сюжет, выдумка свойствены только англо-саксонской литературе».