1500 боеголовок – ядерный минимум России

Такое заявление на заседании Общественного совета при Минобороны сделал командующий РВСН

Пока новый американский лидер продолжает свое мировое турне, обезоруживая недоброжелателей США своей белозубой улыбкой и имиджем президента, несущего планете «ветер перемен», американский политический истеблишмент и генералы Пентагона готовятся к реализации планов, которые могут в прямом смысле привести к разоружению России и утрате ею своего стратегического ядерного потенциала. Речь идет о продолжающемся переговорном процессе между Россией и США по поводу заключения нового соглашения о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ) взамен нынешнего документа, срок действия которого истекает в декабре этого года.

В конце мая в Москве прошел первый раунд российско-американских переговоров по согласованию основных параметров нового соглашения. Как ожидается, на предстоящей летом этого года встрече в Москве Дмитрий Медведев и Барак Обама смогут уже предметно обсудить проект соглашения. Предполагается, что к концу года стороны будут иметь уже новый (подписанный и ратифицированный) договор. Однако многие военные специалисты и эксперты в оборонной сфере предупреждают об опрометчивости такого шага, как существенное сокращение стратегического наступательного потенциала РФ. Напомним, что в ходе предварительных консультаций стороны договорились о том, что они будут стремиться выйти на уровни сокращения СНВ, которые будут ниже, чем в Договоре о стратегических наступательных потенциалах (СНП) от 2002 года, предусматривающем сокращение ядерных боезарядов у каждой стороны до уровня в 1700-2200 единиц. В то же время, по мнению аналитиков, России необходимо иметь как минимум 1500 ядерных боезарядов для того, чтобы сохранить нынешнюю систему ядерного сдерживания на основе принципа взаимного гарантированного уничтожения в случае применения ядерного оружия.

Как выясняется, с этой точкой зрения солидаризируется и военное руководство. Командующий Ракетными войсками стратегического назначения России генерал-полковник Николай Соловцов, выступая сегодня на заседании Общественного совета при Минобороны, заявил о том, что стратегические силы России должны иметь не менее 1500 ядерных боезарядов, и это должно учитываться при заключении нового договора о сокращении наступательных вооружений.

Однако, как справедливо заметил генерал-полковник, «это решение остается за политическим руководством страны». А понять, какой позиции оно придерживается по этому вопросу, пока весьма непросто. Что, впрочем, не удивительно, учитывая сам предмет дискуссий, сплошь и рядом составляющий гостайну. Когда подписывался первый договор СНВ, этот документ преподносился руководством двух стран как некий важный шаг в деле укрепления безопасности как США, так и России (на тот момент – еще СССР). На деле же СНВ был, мягко говоря, не так уж выгоден России. Вот что, например, заявил 27 апреля этого года спикер Совета Федерации Сергей Миронов:

«Выскажу свою личную позицию. Параметры того договора, который мы выполнили… Он, конечно, для нас (по крайней мере, с точки зрения тех, кто все это подписывал) являлся очень большим ущербом – с точки зрения национальной безопасности. И сами параметры договора очень напоминают обыкновенное предательство – предательство интересов нашей страны».

Есть целый ряд причин, которые объясняют такое резко негативное отношение к идее ядерного разоружения со стороны многих экспертов и политиков. Во-первых, американцы, как и 18 лет назад, выдвигают неприемлемые условия сокращений. Дело в том, что старый Договор по СНВ отнюдь не предполагал уничтожения самих боезарядов, снимаемых с носителей ядерного оружия.

В настоящее время США проводят мероприятия по реализации требований Договора по СНВ, но делают это, практически ничего не уничтожая. В наземной группировке с боевого дежурства уже сняты 50 межконтинентальных баллистических ракет МХ, но при этом все ракеты и боеголовки перевезены на хранение в арсеналы. В морской группировке снимаются с боевого дежурства и утилизируются только 190 устаревших ракет «Трайдент-1», а с каждой ракеты «Трайдент-2» снимается половина боеголовок (4 из 8), которые отправляются в арсеналы, но платформа, на которой устанавливаются боеголовки, не меняется; остаются также все системы и устройства для разведения по индивидуальным целям всех 8 боеголовок, что позволит при необходимости практически одномоментно и без всяких затрат установить боеголовки обратно, что разрешено подписанным тогдашним президентом России Ельциным Договором СНВ-2. Американцы на законном основании пользуются такой льготой Договора СНВ-2, что позволяет им сохранять огромный «возвратный потенциал» (около 2000 боезарядов, снятых с МБР и БРПЛ и хранящихся в арсеналах).

Сравнительно недавно в СМИ прошла информация о том, что в Москву дважды наведывался бывший госсекретарь США Генри Киссинджер. Также говорилось о том, что со стороны российского премьера тогда якобы были высказаны предварительные условия, на которых Россия могла бы пойти на значительные сокращения своих стратегических вооружений. Если верить сообщениям зарубежной прессы, то таких условий было всего два. Первое условие заключалось в том, что Соединенные Штаты должны отказаться от размещения эшелона ПРО в Польше и Чехии. А второе условие – Соединенные Штаты должны повременить с приемом в НАТО Грузии и Украины.

Вот якобы на таких условиях Россия давала добро на сокращение своих арсеналов. В связи с чем многие эксперты высказывают опасения, что именно такой сценарий сейчас и реализуется, хотя речь идет о совершенно недопустимом и неравнозначном размене. Потому что мы соглашаемся уничтожить значительную часть своего стратегического ядерного потенциала в обмен на то, чего пока у американцев нет. Ведь пока нет ни третьего позиционного района американской ПРО в Европе, как нет пока и членства Грузии и Украины в НАТО. В какой-то степени сейчас может повториться история 18-летней давности, поскольку договор СНВ-1 был заключен отчасти благодаря тому, что Соединенные Штаты якобы отказались от развертывания своей стратегической оборонной инициативы, т. е. глобальной ПРО. Что произошло в дальнейшем – хорошо известно.