Елена бросила столицу и уехала в тверскую глушь преподавать в интернате для детей

Эксклюзивный фоторепортаж специального корреспондента KM.RU Марии Мудровой Когда Гриша родился, его матери, московской школьнице, было всего пятнадцать лет.   Его будущая мама

Эксклюзивный фоторепортаж специального корреспондента KM.RU Марии Мудровой

Когда Гриша родился, его матери, московской школьнице, было всего пятнадцать лет.

 

Его будущая мама поехала вместе с одноклассниками на экскурсию в Крым и не вернулась. Спустя некоторое время девушка приехала в Москву уже беременной.

 

Отец не принял блудную дочь. Долгое время девушке пришлось скитаться по улицам, воруя у тех же прохожих, которые подавали ей милостыню. Приют она нашла в школе, где когда-то и училась. Никому не нужная, с никому не нужным грудным ребенком на руках…

 

Елена Арманд жила одна далеко от Москвы в глухой тверской деревушке. Однажды зимой к ней постучались две женщины — учительницы московской школы и попросили приютить маленького мальчика всего на две недели, пока его родная мама решает какие-то серьезные проблемы. Причем привезли полураздетого и без сменной одежды и теплого белья.

 

Как раз в это время Елене было назначено ложиться в больницу, т. к. она очень сильно болела, и врачи поставили ей инвалидность второй группы – но она не смогла отказать.

 

Две недели пролетели быстро, однако в назначенное время мама мальчика не приехала. Не вернулась она ни через месяц, ни через два. Елена встретилась с ней впервые только спустя полтора года, когда та сама ее нашла и попросила вернуть Гришу хотя бы на несколько недель, чтобы свозить его к морю на курорт. Добросердечная Елена вновь не смогла отказать горе-матери, тем более что официально не имела никаких прав на неродного ребенка.

 

В назначенный срок мать Гриши вернулась в Москву одна. Она заявила Елене, что отныне ее сын больше не нуждается в «услугах» приемной матери, потому что теперь его будет воспитывать какой-то мужчина, случайно встретившийся ей на пляже.

 

 

Елена долго упрашивала непутевую мамашу вернуть мальчика или хотя бы сообщить адрес, по которому его можно найти, но та игнорировала просьбы. Тогда Елена разыскала всех родственников Гришиной мамы, но, к сожалению, и они не смогли ей ничем помочь.

 

Родной ребенок как средство выкачивания денег из добрых людей

 

Спустя некоторое время, оставшись без средств к существованию, мать Гриши начала вымогать у Елены немалые деньги за сведения о местонахождении ребенка. Помогло чудо. Учительница той школы, где когда-то училась Гришина мама, отдыхала в Севастополе и совершенно случайно узнала, что мальчик живет в детдоме. Елена незамедлительно поехала в Севастополь и с ужасом обнаружила, что Гриша попал в детский дом из больницы, а туда его доставили соседи, обнаружив окровавленного, едва дышащего малыша у забора садового участка. Его «воспитатель», на которого так полагалась мамаша, был законченным алкоголиком. Напиваясь каждый вечер, он спускал с Гриши шкуру, практически в прямом смысле этого слова. Когда его обнаружили соседи, изрядно подранная одежда буквально приросла к телу ребенка из-за многочисленных кровоточащих ссадин.

 

Когда Елена приехала в Севастополь, все тело Гриши было изуродовано шрамами, но врачи и органы опеки не торопились отдавать измученное дитя в руки какой-то незнакомой женщины. Елена вынуждена была вернуться в Россию, пусть и с пустыми руками, но с огромным желанием сделать все возможное и невозможное, чтобы вызволить ребенка. Она собрала огромную пачку документов, а самое главное - справку об отличном состоянии своего здоровья, которую, кстати, ей выдали те же врачи, что когда-то поставили инвалидность. Но что не сделаешь ради благого дела. Уже через неделю Елена привезла счастливого Гришу домой.

 

Однако, переехав жить в Россию, у Гриши с Еленой началась новая эпопея с получением гражданства, продлившаяся долгих два года. В деревне мальчика зарегистрировать не удалось, пришлось перебраться на постоянное место жительства в столицу. Сейчас у Гриши все хорошо, он живет вместе с Еленой в Москве, она его официальный опекун, он успешно учится в школе и не хочет вспоминать горькое прошлое.

 

Однако самая большая любовь Елены, ее боль и смысл жизни, не дает ей наслаждаться радостью семейной жизни. Ведь то, что когда-то побудило Елену уехать из первопрестольной в глубинку России, по-прежнему нуждается в ней.

 

В свое время Елена бросила благополучную жизнь в столице и уехала в тверскую глушь преподавать в интернате для детей. Много лет назад, когда Елена Арманд закончила геологический факультет МГУ и планировала пойти по пути науки, ее вдруг обвинили в диссидентстве за поездки с посылками в концлагеря, за хранение и распространение недозволенной литературы и за отказ сотрудничать с органами госбезопасности. Она была уволена из университета, а диссертацию, которую Елена так успешно защитила, признали не соответствующей требованиям к научной работе.

 

Тогда Елена серьезно задумалась над тем, как ей прокормить свою семью и вообще как дальше жить. Она стала зарабатывать ремонтом квартир и росписью стен в музеях. Еще с детства Елена активно занималась спортом — музыкальной гимнастикой, разработанной Алексеевой. Но она никогда не планировала сделать это профессией своей жизни. Когда ушла из жизни автор данной методики, казалось, что никто в мире не сможет ее преподавать. Но Елена создала свою группу и стала вести занятия — учила детей танцам и ставила музыкальные спектакли в течение 14 лет. Она бесконечно кочевала по различным залам из-за проблем с помещением для занятий.

 

Как решиться на подвиг: бросить благополучную жизнь и уехать в деревню?

 

Однако вовсе не трудности подвигли ее некоторое время спустя бросить вполне благополучную жизнь в столице (даже после увольнения из университета) и отправиться в провинцию преподавать в интернате для детей-инвалидов. За те годы, которые Елена посвятила занятиям, она обратила внимание на терапевтический эффект системы. Ведь ей встречались и взрослые, и дети с дефектами движения, зрения, слуха, которые после курса занятий буквально становились на ноги.

 

Переехав в село Хотилицы в Тверской области, Елена вместе со своей единомышленницей — десятиклассницей Машей поступила на работу в школу-интернат для детей-инвалидов: она воспитательницей, а девочка — пионервожатой. «Оказалось, что дети мои — совсем не те шелудивые малыши, о которых я мечтала, а уже подростки. Пятый «отпетый», как о нем отозвался бывший воспитатель», — писала Елена Арманд в своей книге.

 

Новая воспитательница разительно отличалась от тех, с кем раньше приходилось уживаться детям. Она баловала их, отпускала гулять, устраивала праздники, а самое главное - пыталась защитить, чем изрядно «подпортила» жизнь существующему в школе укладу.

 

Зимой вместе с ребятами ходили в лыжные походы, делали привал в избушке, топили печку, варили гороховую кашу. Другие классы тем временем сидели перед общим телевизором, который был сломан, одурело глядя на бегающую по экрану волну. Из-за своих увлекательных походов дети опаздывали к ужину. В результате директор, с которым Елена вела бесконечную войну, запретил использование казенных лыж, получение продуктов для походов и даже выходы за пределы деревни. В тех холодных помещениях, где жили ребята, их часто мучили простуды, болели уши, подскакивала температура. Вечно пьяный медик пыталась накормить детей таблетками, но Елена выкидывала их и занималась самолечением. Маша делала воспитанникам клюквенный морс и заботилась о малышах, как родная мать: гладила по головке, брала на руки, чтобы детям было не так больно.

 

Со временем Елена, несмотря на все противодействие, добилась в деревенской школе разрешения заниматься с детьми в спортивном зале. Детские ножки замерзали на холодному полу, но под музыку из магнитофона ребята, такие беззащитные в своих штопаных трико, усердно занимались гимнастикой, укрепляя свое здоровье.

 

«Мы заглядывали в будущее и думали, что чем дальше, тем мы будем гениальнее, и жизнь наша изменится неузнаваемо, а пока…» — вспоминает Елена.

 

Девушки продержались в интернате год, после чего со скандалом были оттуда изгнаны за то, что по-другому, по-доброму обращались со своими воспитанниками. Страшная и очень скверная обстановка в школе-интернате не ограничивалась примитивными избиениями детей. Каждый год группу подростков отправляли в местную психиатрическую больницу на долгих 4 месяца. Это была традиция, которая сохранилась до сих пор. Многим ребятишкам даже не обязательно было плохо и вызывающе себя вести, чтобы их отправили лечиться болезненными уколами и таблетками, которые запрещены во всем мире. Елена пыталась с этим бороться, но система оказалась сильнее. Правда, впоследствии ей удалось восстановить свое доброе имя с помощью суда. Ее восстановили в должности в интернате, но она не осталась там работать.

 

Те, кто прошел детские круги ада, только в Любутке смогли по-настоящему обрести семью

 

За гроши эта сильная и смелая женщина купила два небольших дома в соседней, почти вымершей деревне Монино и создала свою домашнюю общину для детей-инвалидов, названною Любуткой (по имени речки, что протекает рядом).

 

Недолго раздумывая, она решилась пойти по стопам своей бабушки, которая в 1920-1924 годах возглавляла ею же устроенный приют для сирот.

 

Однако не все было так радужно. Класс, с которым Елена работала в школе-интернате, расформировали, и она даже не могла представить, где можно было найти этих детей. Но наступила весна, а вместе с первыми теплыми лучами солнца к ней пришли и первые воспитанники — бывшие ученики, сбежавшие из интерната в Торжке. Елена и Маша приняли детей с распростертыми объятиями — отмыли, накормили, уложили спать. Ведь малышам, прежде чем попасть в добрые руки, пришлось вынести немало лишений: никому не нужные, они долго скитались, ночевали под вагонами, питались объедками… Елене так хотелось, чтобы любимые ею дети преуспевали во всем - в искусстве и науках. Она до сих пор хранит их тетради по русскому и математике. Дети рисовали, ставили спектакли. А сколько разных историй связано с пончиками — трогательных, веселых, занятных…

 

После телевизионного сюжета об общине для детей-инвалидов Любутка в одночасье превратилась в дом без одиночества. Кто-то приходил, кто-то уходил, но всегда возвращался. Те, кто прошел детские круги ада, только здесь смогли по-настоящему обрести семью. Здесь никто никому не должен и каждый может выбрать то, что ему действительно по душе: можешь открыть свое дело, научиться ухаживать за зверями и доить коров, взяться отремонтировать что-либо, построить новый дом.

 

Жизнь в Любутке временами была уединенной, но в каникулы туда всегда приезжала толпа московских школьников — бывших учеников Елены, а потом стали приезжать и родители. Каждый год в Любутку стекалось огромное количество людей из России и из-за границы, готовых помочь общине и ее воспитанникам, и постепенно маленькая община получила широкую известность. Так продолжалось почти 15 лет. «Множество добрых людей проводили у нас летние деньки и, случалось, даже зимой приезжали. Однако это людское море было зыбкой стихией — одни уезжали, другие приезжали. Жизнь держалась на детях», — признается Елена.

 

Иногда у воспитанников случались поездки в Москву — одна газировка из автомата за 3 копейки приносила море удовольствия, а еще эскалатор в метро…

 

«Интернатским ребятам чувство благодарности неизвестно. Весь мир — взрослые, а они в мире — дети до седых волос. Душа у интернатских — инвалид с детства. А как же быть с домашними детьми, которые выросли в Любутке?.. Они подросли, разобрались и поняли, что полюбили это место…» — рассказала Елена. Она готова была принять каждого ребенка, какой бы диагноз ни ставили ему врачи, как бы сильно ни побила его жизнь.

 

Но дети выросли, обзавелись семьями и покинули, словно птенцы, родное гнездо. В Любутке осталось всего две семьи, но после раскола, оказавшись в пустоте, уже и они готовы бросить ту светлую идею, которая когда-то родилась в этом чистом и безмятежном месте благодаря Елене Арманд. Дело в том, что сподвижница и соратница Елены Мария после стольких лет совместной работы не смогла найти общий язык со своей наставницей и понимание, как развивать дело дальше. Елене приходится теперь жить в Москве, потому что она должна заботиться о Грише. И само существование общины оказалось под угрозой закрытия. Сколько еще брошенных сирот и детей-инвалидов нуждаются в такой семье? Сколько еще людей готовы поддержать жизнь этой семейной общины?

 

Критическая ситуация. Быть может, найдется человек с открытой, доброй душой, готовый помочь, ведь все условия для жизни там есть, только человека такого пока нет…

 

Если вы хотите помочь нашему герою, вы можете написать по адресу okuneva@post.km.ru. Мы обязательно с вами свяжемся.