«Кто и что мешает интеграции в Евразии»

На этом направлении начинают назревать проблемы – необязательно проистекающие из одного источника

Казалось бы, выгоды от хозяйственной интеграции на постсоветском пространстве являются очевидными. Но пасьянс упорно не складывается. Хотя вроде бы у России, Казахстана и Беларуси все долго складывалось вполне успешно. На Украине грядет смена власти, и нам важно знать – существует ли, открыт ли восточный путь для нашей страны? Лично автор – горячий сторонник создания восточноевропейского (евразийского) экономического, политического и военного блока. Другое дело, что на этом направлении начинают назревать проблемы – необязательно проистекающие из одного источника. Давайте разбираться. Кто и что может помешать (да и уже мешает) быстрому развитию восточного блока?

'''Внутренняя причина № 1'''

Под внутренними в данном случае понимаются проблемы, возникающие на самом постсоветском пространстве. И проблема № 1 среди них – Украина. Пять лет назад Украина была ключевым игроком в процессе интеграции. Сегодня, сохраняя свою ключевую роль, она фактически переквалифицирована в объект интеграции. Что это означает?

Прежде всего откровенный упадок государства на Украине лишает власть лидерства в тех или иных мирохозяйственных процессах, которые протекают сквозь Украину и увлекают те или иные сегменты ее экономики. Иными словами, экономические процессы становятся стихийными, а государство не способно быть ответственным переговорщиком. Кого оно представляет, на что способно повлиять? Например, Лакшми Миттал покупает для своего украинского комбината собственный уголь в Казахстане. Так сказать, интегрировался в ЕЭП сам по себе.

Номинально какая-то власть есть даже в Сомали, но решить вопросы морского бандитизма собственных граждан она не может. Более ощутимой является инфраструктура власти в Зимбабве – но там царит гиперинфляционный хаос. Поражен варварством Судан. Гангстерские группировки организовали государственный переворот в Гондурасе. К этим образцам, увы, стремится и наша нынешняя власть. Следующей власти необходимо будет долго восстанавливать к себе доверие, если, конечно, у нее будет такое желание и ощущение необходимости превращения в субъект, по крайней мере, региональных отношений.

Другая украинская проблема – правовой багаж потерянной эпохи им. Ющенко и Тимошенко. Украина, к сожалению, безо всякой ощутимой выгоды для себя (не произошло ни заметного снижения цен на импортную продукцию, ни оживления украинского экспорта) вступила в ВТО. Впечатление создается такое, что Виктор Андреевич торопил этот процесс с единственной целью: с помощью этого членства создавать проблемы для России. Не получилось. А преграда остается – и, буде следующая власть нацелена на восточную интеграцию, надо будет что-то решать с ВТО.

Не меньшую трудность составляет наличие между Украиной и США известной хартии. Не давая Украине ничего взамен, этот документ делает Киев абсолютно прозрачным для военных и разведывательных структур этой заокеанской державы. Выше мы сказали о военном блоке: восточная интеграция теперь имеет и военный компонент – и довольно весомый, в форме ОДКБ и ШОС.

Наконец, имеет место тяжкий эмоциональный груз, основную ответственность за который несет «оранжевое» руководство Украины, фактически ставшее нерукопожатным в России, и не только в России (вспомним, как в 2005 году покойный Сапармурат Ниязов выгонял украинских представителей). Для того, чтобы возглавлять украинскую внешнюю политику после «оранжевых» (в статусе министра или в другой должности), необходимо обладать ловкостью Мориса Талейрана, задумавшегося о том, что делать после краха Франции, уже после триумфального для Наполеона Аустерлица...

'''Внутренняя причина № 2'''

Это – Россия. В России объективно усиливается линия на экономический национализм, в связи с чем главный санитарный врач Онищенко превратился не просто в фигуру легендарную, а в определенный символ. Москву можно понять: имеют место попытки поднять собственное сельское хозяйство, обезопасить свой ВПК от возможностей проникновения вероятного противника (например, через украинские оборонные предприятия). Определенная часть российской политической элиты приобрела «местнические», провинциальные представления о своей роли в международных отношениях и желает окончательно избавиться от «имперского бремени». Да и конкурировать не хочется. Отсюда – эксцессы.

Чем объяснить мгновенно перерастающие в резонансные события технические разногласия с Беларусью – по сути, единственным альтернативным транзитером российских энергоносителей в ЕС?

Совершенно невозможно согласиться с риторикой в духе «Беларусь паразитирует на российских ресурсах и рынках». Если говорить о рынках, то конкурировать с Беларусью никто не мешает – и если «батька» смог сохранить и модернизировать промышленный сектор, то какие могут быть к нему вопросы?

Даже сегодня белорусская власть делает все возможное (и невозможное, если исходить из рыночной логики), чтобы конвейеры не останавливались. Все чаще не находя понимания в Кремле, Минск укрепляет свои и без того широкомасштабные отношения с Китаем, Ираном, неосоциалистическими странами Латинской Америки.

Начал диалог с ЕС и США – конечно, это многим не нравится, но средства от МВФ предоставляются под более выгодный процент, чем предложила Россия (так было и два года назад – кредит дал Уго Чавес). Что касается ресурсов, то ведь это – то, что, собственно, и производит Россия. И условно льготную цену Беларусь получает за льготный транзит.

Хочется надеяться, что «эпоха недоумения» в отношениях Москвы и Минска в ближайшем будущем завершится. К сожалению, силы, вполне осмысленно толкающие Беларусь в удушливые объятия Запада, реально существуют, и, в отличие от президентства Путина, при нынешнем президентстве почувствовали, как минимум, что руки связаны весьма несильно.

'''Причина № 3'''

Это – странные телодвижения в Средней Азии. Откровенно конфронтационную политику по отношению к России начал проводить Узбекистан, мотивируя этот свой курс сотрудничеством Москвы с соседями Ташкента в военной сфере и гидроэнергетике. Вот в этом случае и в самом деле есть смысл говорить о пользовательском отношении к России – вероятно, угроза «цветной революции» в этой стране ликвидирована, и теперь Россией можно пренебречь.

21 августа Узбекистан и США подписали соглашение о военно-техническом сотрудничестве. Документ визирован руководителями военных ведомств двух стран. Это произошло в ходе визита в Узбекистан главы Центрального командования Вооруженных сил США Дэвида Петрэуса. По официальной информации, во время встречи американского генерала с президентом республики Исламом Каримовым обсуждались «перспективы узбекско-американских отношений и вопросы, представляющие взаимный интерес».

В 2005 году официальный Ташкент настоял на выдворении американской военной базы Ханабад. Такое решение было принято после того, как США раскритиковали руководство Узбекистана за жестокое подавление беспорядков в Андижане. Теперь американцы, вполне возможно, вернутся в Ханабад. Узбекистан, напомним, недавно отказался подписать соглашение о создании Коллективных сил оперативного развертывания (КСОР) на базе ОДКБ. В Ташкенте выдвинули ряд условий, касающихся использования «армии ОДКБ» (в частности, как сообщалось, узбекские власти потребовали вообще запретить применение КСОР в конфликтах между странами ОДКБ).

Позднее Узбекистан выступил против создания еще одной военной базы РФ в Киргизии, заявив, что это грозит дестабилизацией в регионе. Прелюбопытные подвижки происходят и в Таджикистане, полностью зависимом от России, где провозглашено намерение сделать государственным лишь один язык – таджикский. Странно, что никакой внятной реакции на эту ситуацию из Москвы пока не прозвучало. Неудивительно, что национализм мгновенно поднял голову уже на Кавказе, в Азербайджане, где власть запретила использовать российские учебники в рамках основной образовательной программы.

Что касается Киргизии, то Курманбека Бакиева, умело лавирующего между сходными интересами России и США в Средней Азии, можно назвать успешным предпринимателем, но через границы он не переступает.

Самоизолированная Туркмения – официально нейтральное государство, поэтому формальных претензий к ней не выдвинешь. За ресурсы этой страны сегодня кипит нешуточная подковерная борьба всех ведущих держав.

Вот такой пакет внутренних проблем существует на направлении восточной интеграции – и разрешены они могут быть лишь посредством установления вменяемой власти в Киеве, а также более качественной внешней политики Москвы: более решительной – в Средней Азии, и более сбалансированной – в Восточной Европе. Без этих двух компонентов создание любого ощутимого восточного блока будет затруднено. Первое зависит от Украины, второе – естественно, нет.

'''Внешние причины'''

Ни Европейский союз, ни Соединенные Штаты не заинтересованы в появлении восточного блока. Запад извлекает немалую ренту из нынешнего состояния дел на постсоветском пространстве. Западные фирмы постепенно увеличивают свои активы в постсоветских странах, а западные государства не теряют надежды на снижение роли России как монопольного поставщика газа в Европу, а в будущем – скорее всего, и в Китай. И первое, и второе ставит Запад в зависимость от России, причем (с учетом «срастания» хозяйств США и Китая) во все большую. Поэтому многочисленные дипломатические и транснациональные представительства западных интересов «на одной шестой части суши» активно противодействуют нахождению общего языка между государствами – наследниками СССР.

В данном случае, несмотря на то, что градус в треугольнике ЕС – США – Россия значительно снизился, а готовность той же Польши служить украинским проводником в ЕС превращается в анекдот, в аспекте максимального сдерживания евразийской интеграции ничего не изменилось. Впрочем, было бы странно, если было бы по-другому: сильные конкуренты никому не нужны, особенно в эпоху мирового спада.

В Брюсселе понимают: ЕС должен продолжать служить магнитом, водоворотом всей континентальной торговли, иначе его существование потеряет смысл. Отсюда – все более глубокое вовлечение Украины и России, в несколько меньшей степени – Молдовы, Казахстана и Беларуси в торгово-экономические отношения с Европейским союзом. Недооценивать решимость в первую очередь европейцев в консервации раздробленности к востоку от своих границ и постепенном поглощении всех тех пространств, где теплится хоть какой-то потребительский спрос, нельзя. Если в ближайшие годы ничего в этом отношении не поменяется, Украина подпишет соглашение о свободной торговле с ЕС. А через некоторое время его подпишет и Молдова, которой, в отличие от нас, терять не то чтобы нечего, но значительно меньше.

Условия, на которых такие соглашения будут подписаны, явно тяжелее тех, которые были подписаны в ходе интеграции в ВТО. В частности, очевидно, что одним из главных вопросов будет свободная купля-продажа земли сельскохозяйственного назначения. И здесь мы опять имеем ситуацию, в которой важны два компонента – позиция новой киевской власти и воля Москвы к строительству масштабных геополитических проектов.

'''Вывод'''

В преддверии украинских президентских выборов вопрос внешнеполитической ориентации Украины вновь становится ключевым. Нынешняя власть своими неуклюжими действиями получила в результате полуизоляцию. Но не только от Киева будет зависеть направление, которое примут процессы на постсоветском пространстве в 2010 году. Хотелось бы увидеть и несколько другую политику России, в которой элементы работы с российским общественным мнением уступили бы приоритет внятной стратегии защиты от строительства направленных против Москвы «дуг».

А это возможно сделать лишь одним способом – формированием полноценного военного, торгового и политического блока со своими соседями и партнерами, потенциально более успешного, чем западно- и центральноевропейский проекты, поскольку в глубине его лежит однокоренная идентичность, созданная за многие века совместного проживания.