Осада Сочи

Нельзя допустить, чтобы произошедшее в Кабардино-Балкарии через неделю, как это обычно происходит, было забыто

В прошедшую пятницу, как раз в тот момент, когда в Сочи шло оперативное совещание президента России с членами Совета Безопасности по мерам обеспечения безопасности на Олимпийских и Паралимпийских играх в Сочи в 2014 году, в Кабардино-Балкарии два переодетых в милицейскую форму боевика расстреляли микроавтобус с туристами из Москвы. Трое из них были убиты, еще двое госпитализированы.

Затем, в ночь с пятницы на субботу, в той же республике была подорвана канатная дорога на Эльбрусе, в результате упали 30 вагончиков. В субботу вечером там же были убиты глава администрации одного из пригородных поселков возле Нальчика и милиционер, а в ночь на воскресенье обнаружен автомобиль, в котором находились три самодельных взрывных устройства мощностью 70 кг в тротиловом эквиваленте…

Нельзя допустить, чтобы произошедшее в Кабардино-Балкарии через неделю, как обычно, было забыто, и все опять потекло бы своим катастрофическим и, вместе с тем, инерционным чередом.

Давно ясно, что кавказская политика зашла в тупик. И это в ситуации, когда страна выходит на финишную прямую по проведению через три года Олимпиады в Сочи.

Замыкание двух абсолютных полюсов – идущего вразнос Кавказа и должной быть образцом всемирного процветания Олимпиады – порождает гремучую смесь, как будто специально созданную воронку нестабильности.

Это – вызов. Либо эти два полюса произведут аннигиляцию, региональное и федеральное светопреставление, либо страна выйдет из нарастающего дикого напряжения обновленной и могучей.

Именно поэтому в Кабардино-Балкарии и на Северном Кавказе в целом необходимы чрезвычайные меры.

Не просто введение режима контртеррористической операции (КТО), как это было, в частности, сделано вчера в Эльбрусском районе и части Баксанского района Кабардино-Балкарии, и даже не объявление чрезвычайного положения. Все это – больше для пиара или успокоения центральной власти.

Меры должны быть направлены на восстановление в регионе государства. Для этого надо в кратчайшие сроки полностью пересмотреть подходы к кавказской проблеме и методы ее решения. И прежде всего необходимо отказаться от раздутого в последние годы антитеррористического пузыря в виде многочисленных структур «по борьбе с терроризмом».

На Северном Кавказе нет терроризма. Здесь идет внешне вялотекущая, но от того не менее напряженная гражданская война, где существуют мощные параллельные органы власти и действуют не только боевики этой теневой власти, но и специально подготовленные диверсионные группы, в т. ч. с подпиткой из-за рубежа.

Как и в Афганистане, «война с террором» давно превратилась в слишком выгодную многим самоцель. Необходим отказ от этого исключительно идеологического термина «терроризм». Нелишним вспомнить и остроумное высказывание Збигнева Бжезинского о том, что воевать с автоматом бессмысленно, а именно к войне с инструментом и призывают адепты антитерроризма.

При этом очевиден полный провал Национального антитеррористического комитета и ФСБ по линии борьбы с диверсиями и параллельными структурами власти. На Кавказе нужны другие силовики: не просто кадровые перестановки, но другие доктрины, установки, профессионализм, направленные на позитивное созидание и строительство российского государства.

Во-вторых, следует отказаться от политики покупки лояльности и умиротворения. Это вовсе не значит, что надо перестать направлять на Кавказ большие деньги, но их надо вкладывать в проекты, а не раздавать, как сейчас.

Пора перестать играть в субъекты Федерации, которые, будучи в основе своей глубоко дотационными и практически не контролирующими ситуацию, выступают центрами распределения гигантских средств федерального бюджета. Неудивительно, что значительная часть этих средств идет как раз в теневую власть, которая, в свою очередь, для бесперебойного поступления этих средств буквально вынуждена предпринимать «теракты».

Все федеральные деньги должна контролировать Федерация в лице специальной дирекции.

В-третьих, нельзя унижать русских, особенно на самом Кавказе.

Например, на совещании в начале февраля с представителями бизнеса и членами правительства Ставрополья в Невинномысске заместитель председателя правительства РФ, полпред президента РФ в СКФО Александр Хлопонин резко отреагировал на предложение ставропольцев организовывать всевозможные виды туризма в степи: «Вы готовы предложить инвесторам вкладывать деньги в голую степь, где нет никакой инфраструктуры, ни дорог, ничего? Я лично не готов». Однако абсолютно непонятно, чем голая степь хуже прикрытых снегом гор, где расстреливают туристов, падают при подрыве 30 вагончиков и т. п. И почему в тех горах инвестором выступает федеральный бюджет, а в этой голой степи рекомендуют искать какого-нибудь сумасшедшего олигарха?

Или, скажем, крайне познавательно услышать от полпреда, что «кавказский мужчина должен обеспечить своей семье жилье, это – дело чести». Однако это этнографическое открытие отчего-то наводит на мысль, что «славянский мужчина» и его семья в том же СКФО (и, тем более, в Костромской или Амурской области), наоборот, вполне могут обойтись без жилья, и честь некавказского мужчины от этого нисколько не пострадает.

Понятно, что, попав в сложнейшую политическую и даже метафизическую ситуацию, Александр Геннадиевич попал под известное обаяние «кавказской специфики». Но должна быть мера. Более того, вся тяжесть правильной кавказской политики должна быть направлена на возвращение русских на Кавказ – под гигантские стимулы и преференции.

В-четвертых, для Кавказа необходим отказ от псевдолиберальной парадигмы «человека экономического» и введение новой социально-экономическая модели на основе включения молодежи в современный перспективный труд. Кто видел убитый Тырныаузский горно-обогатительный комбинат и городок при нем (это – как раз те места, где и произошла пятничная трагедия), тому легче понять, чем вызваны провал на Кавказе и уход русских.

Однако полпред заявляет (например, 4 февраля), что государство не будет вкладывать средства в строительство заводов, оно будет создавать только необходимую инфраструктуру. Т. е. уйти от псевдолиберальной парадигмы очень трудно.

При этом Александр Хлопонин легко изменяет либерализму под давлением правды жизни, что правильно. Например, он объявил о создании в Северо-Кавказском федеральном округе новой системы кредитования жилья, предусматривающей выделение денежных кредитов сроком на 50 лет под 5% годовых, когда «семьям придется платить по 700 руб. в месяц». Полпред, правда, опять же «забывает», что в остальной стране не только по 700, но и по 20 000 руб. ипотеку не найдешь. А в нормальной модели лучше вообще без ипотеки, а если с ипотекой, то хотя бы по 7000 руб. в месяц.

Таким образом, нужно строить заводы и индустрии и вкладывать в человека, обеспечивать ему достойные труд и жилье. Решение проблемы архаизации Кавказа невозможно без формационного, цивилизационного и укладного подъема.

И, наконец, в-пятых, главным источником дестабилизации Кавказа является Москва, которая не только слишком тесно завязана в кавказские дела, но и, самое важное, не в состоянии предложить стране новый курс.

Ползучая «мятеж-война» на Кавказе преодолевается исключительно мощной динамикой федерального развития. Для этого необходимо проектное государство, обеспечивающее не фиктивное, а реальное продвижение страны.

Понятно, что Кавказ всегда (а теперь, после Туниса и Египта, еще и особенно) пытаются превратить в динамит против федеральной власти. Однако где в России начнется Египет, еще большой вопрос. И большой методологической ошибкой является переживание какой-то особой угрозы с Кавказа. В частности, феномен Цапка и его аналогов показал, что «параллельная власть» процветает не только в горах.

Но даже не это главное. Угроза с Кавказа – громкая, яркая, с взрывами и большой кровью. А самым страшным для России является «русский джихад» – практически бесшумный и незаметный, когда протест направлен на самих себя, и когда с космической скоростью исчезают русские люди, деревни, поселки и даже целые города.

И Олимпиада в Сочи становится заложником не только и не столько проблемного Кавказа, сколько страны в целом. А страна, в свою очередь, – заложником осажденного Сочи.