Поляки: самолет Качиньского упал из-за диспетчеров

Взгляды российской и польской стороны на причины катастрофы Ту-154 разошлись

Взгляды российской и польской сторон на причины катастрофы президентского самолета под Смоленском разошлись. Если описывать их очень упрощенно, то мы считаем, то во всем виновата неопытность польских летчиков, а поляки возлагают вину за катастрофу на запоздалые команды авиадиспетчеров. Вторая версия выглядит заведомо более слабой, тем более на фоне того, что в кабине самолета, по последним данным, находились посторонние лица. Вроде бы по тону разговора можно заключить, что летчиков они ни к чему не принуждали и говорили спокойно, но все же говорили под руку в ответственный момент, т. е. отвлекали, а это не есть хорошо. Но обо всем по порядку.

Российские эксперты убеждены, пишет [http://www.kommersant.ru/ «Коммерсантъ»], что катастрофа Ту-154М произошла из-за неопытности президентского пилота, который, желая угодить чиновникам, согласился на смертельно опасную посадку, а затем, послушав штурмана, допустил роковые ошибки в пилотировании.

На пресс-конференции, которая состоялась вчера, глава Межгосударственного авиационного комитета (МАК) Татьяна Анодина рассказала, что Ту-154 в полете не подвергался какому-либо чрезвычайному или криминальному воздействию в виде взрыва, пожара или теракта. Проблем технического характера, которые могли бы спровоцировать аварию, расследователи тоже не нашли: двигатели Ту-154 работали до самого столкновения с землей.

К тому же при посадке были активированы навигационная система самолета GNSS и система предупреждения об опасном сближении с землей TAWS. 19 тонн топлива, залитых в баки самолета перед взлетом, было бы достаточно для ухода на любой из запасных аэродромов и даже для возвращения в Варшаву.

Аэропорт «Северный», как было заявлено на пресс-конференции, используется только военными летчиками и испытателями расположенного рядом Смоленского авиастроительного завода, поэтому точных навигационных систем захода на посадку типа Instrument Landing System (ILS) там не установлено. Зайти здесь на посадку в автоматическом и даже директорном режимах нельзя. Военные поступают по-другому: выбирают траекторию посадки вручную, ориентируясь на приводные радиомаркеры (дальний и ближний), а помогают им установленное возле полосы светосигнальное оборудование и диспетчер, который, видя метку идущего на снижение самолета на мониторе, подсказывает экипажу по радиосвязи, как изменить курс и высоту.

Эта система была тщательно проверена перед приемом президентского борта. Еще 16 марта в аэропорту выполнил технический рейс самолет Ту-154, чтобы определить возможность взлета и посадки здесь самолетов этого типа. 25 марта были дополнительно проверены диспетчерский радиолокатор посадки, обе приводные радиостанции с маркерами, светосигнальное оборудование. В итоге специалисты пришли к выводу, что «Северный» при исправном оборудовании и хорошей погоде может принимать Ту-154, когда видимость по горизонтали составляет более 1000 м, а нижний край облаков располагается выше 100 м от земли.

10 апреля, за несколько часов до приема польской делегации, техники «Северного» проверили все оборудование и убедились в его исправности. Но за час до подлета президентского борта к Смоленску местность окутал густой туман. Это не стало неожиданностью для польского экипажа: как только Ту-154 оказался в зоне ответственности диспетчеров «Северного», те дважды предупредили экипаж о том, что погода – хуже установленного минимума и «условий для приема нет». Кроме того, летчикам говорили о тумане их коллеги из сопровождения делегации, прилетевшие в Смоленск на Як-40 в тот же день раньше, пока погода еще была хорошей.

Однако по неизвестным причинам пилоты все же решили идти на посадку. То, что случилось дальше, хорошо известно: экипаж сообщил диспетчеру, что попытается сделать пробный заход, и снизился до опасной высоты в несколько метров. Только когда Ту-154 стал задевать шасси кроны деревьев, пилоты попытались набрать высоту, но сделать этого уже не смогли: примерно в километре от начала взлетно-посадочной полосы самолет, обломив левое крыло об отдельно стоящую крупную березу, перевернулся вверх колесами и ударился носом в землю.

Главной причиной катастрофы, по мнению российских экспертов, стали ошибки польских летчиков, допущенные ими при пилотировании. Первая из них заключалась в том, что командир, заходя на посадку по неточной навигационной системе, поставил машину в режим автопилота, чего делать категорически было нельзя. Установив машину в начало наклонной прямой-глиссады, по которой, по его расчетам, должен был снижаться самолет, командир задал автопилоту скорость снижения 4 м/с и начал посадку, полагая, что при этих параметрах шасси коснутся земли в начале полосы. Тем временем штурман контролировал высоту самолета по радиовысотомеру – прибору, определяющему расстояние до земли по отраженному от нее радиосигналу.

Роковую роль в катастрофе, по мнению экспертов, сыграли довольно пологий и длинный лог глубиной около 40 м, расположенный поперек посадочного курса, и неопытность штурмана. Когда самолет летел над дном лога и земля начала уходить вниз, штурман запаниковал и начал постоянно сообщать командиру о том, что они идут выше курса и не попадают, таким образом, в полосу. Командир поверил подчиненному и увеличил вертикальную скорость снижения вдвое – до 8 м/с. Лог под воздушной трассой тем временем кончился, сменившись затяжным подъемом на холм, а про увеличенную вертикальную скорость летчики забыли.

Польская сторона с этой позицией не согласна. По мнению польских экспертов, команда диспетчера «101-й, горизонт!» прозвучала слишком поздно, когда самолет уже опустился ниже стометровой высоты принятия решения. Российские эксперты согласны с этим, отмечая, правда, что диспетчер просто не успевал отслеживать метку из-за слишком большой вертикальной скорости снижения самолета.

Таким образом, поляки считают, что множество ошибок польских пилотов перевешивает одна ошибка российского диспетчера (если она еще была). Вряд ли эту версию можно рассматривать серьезно, как и заявление о том, что польский Ту-154 был не гражданским, а военным самолетом (?), и поэтому нахождение в его пилотской кабине посторонних лиц вполне допустимо.