Теперь «провал» ждет реальный сектор США

Одна из главных проблем теории – это сроки, на которые «заточен» сделанный на ее основе прогноз

Одна из главных проблем любой теории – это сроки, на которые «заточен» прогноз, совершаемый в ее рамках. Для нашей, макроэкономической теории это прогноз долгосрочный – на годы. При попытке сделать среднесрочный прогноз (про краткосрочный я даже и не говорю) мы натыкаемся на колоссальное количество факторов, которые действуют в разных направлениях, и точно оценить которые практически невозможно. Для некоторых из них еще можно сделать какой-то расчет, некоторые таким расчетам вообще не поддаются.

Для примера рассмотрим вопрос ужесточения банковского законодательства в США и усиление государственного контроля над оперативной деятельностью ФРС. Пока это невозможно по политическим причинам, но вот завтра какой-нибудь WikiLеаks опубликует внутренние документы какого-либо крупного американского банка (не будем тыкать пальцем), разразится бешеный скандал, и под него американский парламент примет жесткое решение. Как его предсказывать в рамках экономической модели?.. Единственное, что мы можем сделать в такой ситуации, – это оценить, какие чисто экономические процессы оказывают ключевое влияние на развитие кризиса в ближайшие месяцы. И сейчас мы попытаемся это сделать.

Как уже известно читателям настоящей колонки, главный процесс, который будет определять развитие кризиса на ближайшие 5-8 лет, – это падение совокупного спроса домохозяйств. Однако если мы посмотрим на структуру этого спроса, то увидим, что по большей части он был сосредоточен до кризиса в ипотечном секторе, в то время как потребительские расходы в общем объеме расходов были существенно меньше. Более того, рост потребительских расходов в последние предкризисные годы во многом происходил за счет рефинансирования недвижимости, т. е. даже тут был приоритет ипотеки.

Сегодня же процесс идет несколько иначе. Как нам говорит статистика США (хотя тут, конечно, нужно делать разные скидки на недостоверность показателей), в последние месяцы потребительская активность домохозяйств растет, что несколько компенсирует кризисные процессы. Но за счет чего она растет, если совокупный спрос падает? А за счет более быстрого падения рынка жилой недвижимости, который составил (октябрь 2010-го к октябрю 2009 года) более 25%. Казалось бы, такое падение должно как-то сказаться на экономике – ан нет, его почти не заметно. Как же так?

А дело в том, что основные проблемы в этой ситуации возникают у строителей и у финансового сектора. Но первые занимают не такое уж большое место в общем объеме экономики, да и прибыль в этой отрасли не запредельная. А вот как раз финансовому сектору помогает ФРС, которая до сих пор активно выкупает просроченные и фактически дефолтные финансовые инструменты, привязанные к ипотечным закладным. В результате банки могут просто игнорировать проблемы, которые у них возникают по объективным причинам: им все равно закрывают все «дыры» в балансах.

Казалось бы, вот же оно, счастье! Продолжать в таком духе дальше, и все проблемы будут решены практически автоматически! Ан нет. Дело в том, что в результате падает кредитный мультипликатор, сами банки дают друг другу деньги все менее охотно, а прибыль все-таки нужно получать – и для того, чтобы платить аренду и зарплаты, и для того, чтобы платить бонусы владельцам банков (это святое!). Так откуда же брать прибыль?

Прибыль берется от того, что находящиеся на балансе деньги направляются на финансовые рынки, прежде всего привязанные к реальным активам, т. е. на покупку нефтяных и металлических фьючерсов и ценных бумаг, связанных с продовольствием и другими инвестиционными товарами, отказаться от которых трудно. То же правительство США все активнее финансирует строительство мостов и дорог – а значит, цемента и металлопроката нужно все больше и больше.

Но это серьезно повышает цены на промежуточные товары, т. е. те, которые реальный сектор закупает для того, чтобы произвести товары, которые он может продать потребителям. Это значит, что серьезно растут издержки реального сектора, которые невозможно компенсировать ростом доходов, поскольку даже если потребительский спрос и растет, то делает это крайне неубедительно, а главное, снова легко впадает в спад. Не говоря уже о том, что при падающих доходах люди легко отказываются от тех товаров, цены на которые растут, т. е. резко растет эластичность спроса в зависимости от цены. А там, где она расти не может (в еде, например), рост цен составляет десятки процентов в год. Но на показателях инфляции это не сказывается, поскольку компенсируется дефляционными эффектами в других секторах потребительской корзины.

Таким образом, ключевым фактором, который будет определять развитие кризисных процессов в ближайшие месяцы, станет состояние реального сектора, темпы спада его рентабельности. Этот процесс может продолжаться довольно долго (например, в некоторых отраслях российской экономики эффекты осени 2008 года стали проявляться только сейчас), но, опять же, не нужно забывать, что он уже продолжается значительное время. Так что мне кажется, что вновь обратиться к этой теме и посмотреть на общеэкономическую картину мира имеет смысл где-то весной – в марте-апреле.

В заключение отметим, что вышеописанный процесс – это только одна часть картины. Не исключено (о чем я уже говорил в начале), что где-то что-то резко «порвется», и кризисные процессы будет существенно ускоряться и до весны. Может быть, резервов реального сектора в США хватит еще и до осени, но, в любом случае, мне кажется, что именно в этом секторе сегодня следует ждать очередного «провала».