Уроки советско-польской войны

Потакать полякам и тем более таскать для них "каштаны из огня" нельзя ни при каких условиях

Советско-польской войны, которая закончилась 95 лет назад, с подписанием Рижского мирного договора, могло и не быть, считает член Зиновьевского клуба Олег Назаров.

А сейчас поляки помнят о событиях тех лет очень избирательно.

Большевики в отношении Польши были настроены тогда более чем лояльно, спорные вопросы можно было решить за столом переговоров. Их сорвал польский лидер Юзеф Пилсудский, который имел амбициозные геополитические планы и вел себя примерно так же, как нынешний президент Турции.

Реджеп Тайип Эрдоган бредит Османской империей, Пилсудский пытался воссоздать Речь Посполитую.

С больной головы на здоровую

Польша возникла на политической карте мира сразу после окончания Первой мировой войны. Легкость обретения государства вскружила головы Пилсудскому и другим политикам. Они сразу же кинулись раздвигать границы Польши во всех направлениях.

Территориальные споры возникли у поляков не только с немцами, но и с Чехословакией — из-за Тешенской области, с Литвой — из-за Виленской области, с Украинской Народной Республикой (УНР) — из-за Львова, Восточной Галиции, Холмской области и Западной Волыни. Неудивительно, что в 1919 — 1920 гг. белорусы и украинцы, чехи и словаки, русские и евреи, литовцы и латыши видели в поляках агрессоров, мародеров и убийц.

Хотя войну с Россией развязал Пилсудский, некоторые польские историки — такие, как профессор Торуньского университета им. Николая Коперника Збигнев Карпус, — в публичных выступлениях называют агрессорами большевиков, кивая на то, что в августе 1920-го Красная Армия дошла до Варшавы.

Давно известно, что у поляков своеобразная логика и странная память. Как метко заметил писатель Станислав Куняев, "обо всём, что им выгодно, они помнят и твердят с маниакальным упорством. Но обо всём, что им хочется забыть, забывают моментально". Польские историки будто бы не знают, что рассказывать о советско-польской войне с битвы у стен польской столицы — всё равно, что начинать повествование о Великой Отечественной войне с Курской битвы или операции "Багратион".

Всё началось с того, что с ноября 1918-го по март 1919-го Москва с десяток раз безрезультатно обращалась к Варшаве с предложением установить нормальные межгосударственные отношения. Пилсудский расценил это как признак слабости.

Весной 1919 года вооруженные Антантой польские войска захватили Ковель, Брест-Литовск, Слоним, Пинск и другие украинские, белорусские и литовские города. Красной Армии, сражавшейся на востоке страны с армиями адмирала Александра Колчака, а на юге — с войсками генерала Антона Деникина, пришлось воевать и с поляками.

Кто начал советско-польскую войну, в то время знали все, включая публично проклинавших большевиков руководителей стран Антанты. Вот только этим знанием они обменивались между собой кулуарно.

11 апреля в донесении президенту США Вудро Вильсону представитель США при миссии государств Антанты в Польше генерал-майор Дж. Кернан признал, что, "хотя в Польше во всех сообщениях и разговорах постоянно идёт речь об агрессии большевиков, я не мог заметить ничего подобного. Напротив, я с удовлетворением отмечал, что даже незначительные стычки на восточных границах Польши свидетельствовали скорее об агрессивных действиях поляков и о намерении как можно скорее занять русские земли и продвинуться насколько возможно дальше. Лёгкость, с которой им это удалось, доказывает, что полякам не противостояли хорошо организованные советские вооружённые силы".

Все те, кто обвиняет большевиков в нападении на Польшу, фальсифицируют историю.

Слова и дела "разносчиков" польской культуры

Как и в наши дни, 100 лет назад поляки были убеждены в том, что они культурнее и цивилизованнее своих восточных соседей. В этом польская элита была единой. Давний соперник Пилсудского, лидер национальных демократов Роман Дмовский прославлял "цивилизационный потенциал великого народа" и рассматривал польский этнический элемент на литовских, белорусских и украинских землях как "доминирующую и единственную цивилизационную силу, способную к политической организации".

Практика опровергала высокопарные словеса. 19 апреля польские войска ворвались в Вильно. В числе оборонявших город был член Военно-полевого трибунала Западной стрелковой дивизии поляк Витольд Козеровский. Будучи раненым, он попал в руки "разносчиков" польской культуры: "Придя в сознание, я увидел, что один из легионеров держит мой бумажник; изъяв из него деньги, он бросил его под сруб конюшни. Я был залит кровью, без сапог и шинели, ватная фуфайка была разорвана, фуражка где-то пропала. Я застонал. Один из группы стоявших рядом легионеров щёлкнул затвором и намеревался прикончить меня, но ему помешал окрик по-польски: "Не стржелай, то комисаж"…
Легионеры, все парни лет до двадцати, послушались этого совета, нашли где-то кусок колючей проволоки, вывернули мне руки назад, накрепко связали проволокой и, подгоняя меня ударами прикладов, повели в город. Состояние моё было ужасное".

Козеровскому ещё повезло: его не расстреляли в момент пленения, он не был забит до смерти в тюрьме и не умер с голоду по пути в лагерь.

О том, что творилось в польских лагерях смерти в 1919 — 1922 годах, мне доводилось писать в статье "Жизнь и смерть красноармейцев на "островах" польского "ГУЛАГа".

Добавлю, что поляки издевались не только над военнопленными, но и над интернированными. Тот же Козеровский описал порядки, царившие летом 1919 года в лагере Вадовице:

"Всего интернированных в этом лагере насчитывалось свыше 8 тысяч человек… Режим вообще был кошмарный. Избивали круглые сутки. Били за малейшее нарушение лагерного порядка, а так как правил распорядка лагерной жизни командованием лагеря нигде не было объявлено, то били и избивали под всяким предлогом мнимого нарушения порядка и без всякого предлога…

Питание было отвратительное… Выдавали один раз в день отвар из сушеных овощей и килограмм хлеба на 8 человек, и больше ничего. На огромное количество интернированных была только одна кухня и одна уборная…

Женщин насиловали, инвалидов избивали круглые сутки. Около бараков, где помещались инвалиды, слышались стоны и крики истязуемых. В женских бараках по ночам начинались пьяные оргии. Пьяные, облитые блевотиной капралы и солдаты, иногда по ночам выходили из женских бараков и начинали стрельбу, избирая мишенью бараки инвалидов.

Женщин и детей выводили на улицу и заставляли петь и плясать…

При таких порядках, питании и режиме не удивительно, что ежедневно умирало до тридцати человек".

То, что улучшить положение в лагерях поляки не спешили, подтвердил член комиссии Лиги Наций профессор Мадсен, побывавший в Вадовицах более года спустя, в ноябре 1920 года. Мадсен назвал этот лагерь "одной из самых страшных вещей, которые он видел в жизни".

С тех пор минуло 96 лет. За это время поляки так и не удосужились увековечить память замученных в их лагерях красноармейцев и других выходцев с территории бывшей Российской империи. Теперь поляки крушат монументы советским воинам, освободившим их от нацистов и завоевавшим им право на жизнь, а также требуют возвести в России памятник президенту Польши Леху Качинскому. А ведь он вредил России, где только мог.

Достаточно напомнить, что 12 августа 2008 года он прилетел в Тбилиси во главе отряда друзей президента Грузии Михаила Саакашвили и публично обвинил пришедшую на помощь Южной Осетии Россию в агрессии. Как верно заметил политолог Сергей Черняховский, "у России нет оснований хранить память о Качинском и почитать своего врага". Ставить памятники врагам России могут только их пособники или недоумки.

Как Врангель для Пилсудского зазря "каштаны из огня" таскал

В работах о Гражданской войне советские историки ставили Пилсудского в общий ряд противников советской власти. Между тем союзником белых он не был. Точно так же никогда не был и союзником красных. Поэтому можно согласиться с биографом Пилсудского польским историком Влодимежем Сулея в том, что глава Польши "одинаково относился к двум империалистическим российским силам вне зависимости от их окраски… Внутренняя борьба между ними не имела для него значения до тех пор, пока не угрожала интересам Польши".

Показательно, что в октябре 1919 года — в кульминационный момент противостояния белых и красных, — когда войска генерала Николая Юденича были на подступах к Петрограду, а войска Деникина рвались к Туле, поляки бездействовали.

Зато они активизировались в начале 1920-го, когда стало ясно, что в Гражданской войне победят большевики. 7 мая поляки без боя заняли оставленный красными Киев. В столице "матери городов русских" прошёл парад польских и петлюровских войск.

Хозяйничали оккупанты в Киеве чуть больше месяца. Оставляя город, польские "цивилизаторы" вывели из строя городскую канализацию, электростанцию, пассажирскую и товарную станции железной дороги.

Не повезло и городу Борисов. В конце мая польские артиллеристы в течение двух дней обстреливали его зажигательными и химическими снарядами. Город был почти полностью разрушен, около пятисот мирных жителей погибло, 10 тысяч человек остались без крова. Об этом преступлении советское правительство заявило в ноте от 2 июня 1920 года правительствам Великобритании, Франции, Италии и США. "Цивилизованный Запад" отреагировал на нее примерно так, как в 2014 году встречал информацию Москвы об обстрелах войсками киевской хунты городов ДНР и ЛНР.

Красные гнали поляков до Варшавы. Чтобы остановить бежавшие войска, Пилсудский применил заградотряды, о чем никогда не вспоминают ни сами поляки, ни их единомышленники в России и на Украине.

"Когда большевики наступали на Варшаву, то там ничего не было, осталась одна полиция. Даже почту и телеграф вывезли", — свидетельствовал польский коммунист Владислав Уляновский в сентябре 1920-го на IХ конференции РКП(б).

Посол Италии в Польше Франческо Томмазини вспоминал, что красные приблизились к Висле настолько, что "были остановлены только в 7 км от реки, отделяющей город от Пражского предместья. Это событие вызвало сильное волнение и спешный выезд дипломатического корпуса из столицы, которая отныне вошла в театр военных действий: ясно доносилась пушечная стрельба, дороги были переполнены войсками, проезжали повозки, наполненные ранеными, погруженные прямо с поля сражения для доставки в госпитали".

И в этой ситуации на помощь Пилсудскому пришли белогвардейцы. 25 июля войска Петра Врангеля перешли в наступление с целью разгромить группировку советских войск в районе Орехова и захватить Александровск (ныне Запорожье) и Екатеринослав (ныне Днепропетровск). 2 августа Александровск был белыми взят.

Удар в спину стал неприятным сюрпризом для штурмовавших Варшаву и Львов армий Западного и Юго-Западного фронтов красных. 19 августа Политбюро ЦК РПК(б) постановило признать "врангелевский фронт главным". Тогда-то и случилось пресловутое "чудо на Висле" — поляки отстояли Варшаву и перешли в наступление.

Вскоре выяснилось, что сил продолжать войну не было уже ни у большевиков, ни у поляков. 12 октября стороны заключили договор о перемирии и предварительных условиях мира.

Всего за месяц Красная Армия разгромила войска Врангеля и вынудила их оставить Крым. Помощи от Пилсудского барон так и не дождался, из чего мог сделать вывод, актуальный и для нас: потакать полякам и тем более таскать для них "каштаны из огня" нельзя ни при каких условиях…