Эпизод русско-японской войны, Или бараны во главе львов

Именно после Цзиньчжоу стало ясно, что русскую армию в дальнейшем ожидают очень тяжелые времена

112 лет назад, близ китайского города Цзиньчжоу, состоялся бой, который, к большому сожалению, стал типичным сражением русско-японской войны.

Обратить внимание на это вроде бы не самое крупное боестолкновение русской и японской армий следует вот почему. Именно после Цзиньчжоу стало ясно, что русскую армию в дальнейшем ожидают очень тяжелые времена и что осада Порт-Артура закончится военной катастрофой. Бой под Цзиньчжоу, случись он на сто лет раньше, вполне мог бы заставить Наполеона произнести знаменитую фразу про стадо львов во главе с бараном. К большому несчастью для русской армии и флота, баранов на руководящих должностях было слишком много, а многие из них и вовсе принадлежали к императорской фамилии.

Если посмотреть на карту Ляодунского полуострова, то более удобной позиции для его обороны, чем у города Цзиньчжоу, и придумать сложно. У Цзиньчжоу полуостров сужается до четырехкилометрового перешейка и оборонять его гораздо легче, чем, например, семикилометровый Перекоп. При желании его вообще можно сделать неприступным, но в бою 13 мая 1904 года трем дивизиям генерала Ясукаты Оку на овладение перешейком потребовалось меньше суток.

А для русских войск оборона Цзиньчжоу закончилась не только оставлением позиций и потерей всей артиллерии, но и таким феноменом, как пропажа почти 600 солдат. Это не оговорка – при 182 погибших, шестьсот солдат в том бою пропали без вести. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, особенно если знать, кто стоял во главе русских львов.

Николай Второй, как известно, и сам любил почудить, этим же грешили и его военачальники. Один адмирал - Зиновий Рожественский - запросто мог отправиться на другой конец света и бездарно угробить целую эскадру, а потом удивленно разводить руками, признавая, что плана на бой у него не было. Другой адмирал - Вильгельм Витгефт - аккурат за пару часов до начала войны, официально заявлял, что «никакой войны не будет», и его феноменальную прозорливость практически сразу же подтверждали японские торпеды, рвущие борта русских броненосцев.

В русской армии, воюющей в Манчжурии, в порядке вещей было наступление по неразведанной местности, в результате чего к неприятелю войска выходили в неполном составе, так как целые соединения, вплоть до дивизии, запросто могли… потеряться в гаоляне. Чем отличился генерал Н. Орлов в сражении при Ляоняне. Профессор тактики, между прочим. Главнокомандующий А. Куропаткин был под стать своим генералам и из всех маневров блестяще овладел лишь одним – отступлением. Даже невзирая на численное превосходство русской армии над японской. Так что пропажа 600 солдат под Цзиньчжоу – это ещё не самое удивительное из того, что учудили николаевские «полководцы» в русско-японскую войну.

Кстати, а почему так вышло? Ведь 35-тысячной армии генерала Оку противостоял 42-тысячный гарнизон Порт-Артура, который находился всего в 62 километрах от Цзиньчжоу, да ещё был связан с ним железной дорогой. То есть проблем с переброской подкреплений для обороны Цзиньчжоу не было никаких – сажай в поезд нужное количество солдат, и максимум через три часа они уже будут на позициях. Но… все это в теории, а на практике дело закончилось поражением русских войск.

Поражение под Цзиньчжоу началось 22 апреля 1904 года с высадки 2-й армии генерала Оку близ города Бицзыво, прошедшей при полном бездействии 4-й Восточно-Сибирской дивизии генерала А. Фока. Через три недели дивизия вполне могла бы реабилитироваться под Цзиньчжоу, но к преступной нерешительности самого Фока в этот раз добавился идиотский по сути, но вполне типичный для николаевской армии приказ от командующего Квантунским укрепрайоном генерала А. Стесселя: «Противника задержать, но в большой бой не ввязываться».

На какой срок и с какой целью надо задержать противника, какие силы вводить в бой и что ждать в дальнейшем – такие «мелочи» николаевских генералов не сильно заботили. Из всего приказа Фок, похоже, запомнил только последние слова – в большой бой не ввязываться. Что он в дальнейшем и сделал. А вот японскому генералу Оку был отдан вполне конкретный приказ – взять укрепления Цзиньчжоу. Взять любой ценой.

В отличие от горе-стратегов типа Стесселя-Фока, японцы прекрасно понимали, что как только будет взят Цзиньчжоу, то перед японской армией откроется прямая дорога на Порт-Артур, до которого она комфортно доберется в прогулочном темпе за пару-тройку дней. Вот почему генерал Оку отправил в бой три дивизии, а Фок решил, что с обороной Цзиньчжоу отлично справится всего один полк под командованием полковника Н. Третьякова. Хотя не надо быть стратегом, чтобы понять, что всего один полк, даже занявший укрепления, вряд ли сможет на равных противостоять трем дивизиям.

Но ведь Стессель приказал всего лишь задержать японцев? Фок их и задержит. А на какой срок – час, сутки или неделя – Стессель не уточнил. Главное, не ввязываться в большой бой. Вот почему в сражении за Цзиньчжоу участвовало всего 3800 русских солдат из 18 000, которые почти 10 часов сражались с превосходящими их численно в десять раз японцами. По артиллерии превосходство японцев было трехкратным, а по пулеметам – пятикратным. Не было у японцев и дефицита снарядов, плюс к этому с флангов полк Третьякова обстреливали японские корабли из тяжелых орудий.

Самое удивительное, но даже такими силами штурм японцев можно было бы отбить. При условии, что генерал Фок не был бы сторонним зрителем, безучастно наблюдая, как сражается и погибает 5-й полк Третьякова, а помог ему хотя бы небольшими подкреплениями и боеприпасами. Ведь под конец боя уцелевшая русская артиллерия расстреляла последние снаряды, и воспользовавшиеся этим японцы, выкатили пушки на прямую наводку, добивая последних защитников редутов и люнетов.

Не участвующие в бою полки 4-й Восточно-Сибирской дивизии находились всего в четырех километрах южнее своих погибающих товарищей, но единственный приказ, который отдал Фок, был приказ об отступлении. Хотя потребовался бы всего час, чтобы подошли подкрепления, которые могли решить исход боя в пользу русских. Но Фок решил «в большой бой не ввязываться» и приказал отступать. Бросив тем самым на произвол судьбы множество солдат, которые не только не получили приказ об отступлении, но и банально не могли раскланяться с японцами, поблагодарить их за отлично проведенный бой и не спеша удалиться восвояси.

На отдельных участках обороны организованного отхода не получилось, а вместо этого сибиряки внезапно обнаружили у себя в тылу японцев, и им не оставалось ничего другого, как сражаться до последнего. Именно в эти последние трагические минуты и «пропали без вести» шестьсот человек, хотя ясно, что все они погибли или попали в плен.
Из-за преступного и бездарного командования Фока обороняющиеся понесли даже большие безвозвратные потери, чем наступающие, хотя в любом учебнике по тактике написано, что при штурме укреплений потери атакующих соотносятся примерно 3 к 1 с потерями обороняющихся. Но Фок и его начальник Стессель ещё не раз обогатят историю мировых войн примерами фантастической глупости и некомпетентности, граничащей с предательством.

Хотя все это можно отнести ко всем войнам, в которых участвовала армия Николая Второго. Уж на что подчас бездарно воевала русская армия раньше, достаточно вспомнить, например, три штурма Плевны, но именно на русско-японскую войну выпало наибольшее количество провалов, ляпов и конфузов. Которые и привели к унизительному поражению как на суше, так и на море. И героизм русских солдат и моряков, которые действительно сражались, как львы, не мог изменить ход войны благодаря баранам, засевшим на всех этажах российской военной епархии. И бой за Цзиньчжоу более чем красноречиво показал, какие ничтожные люди привели Россию к военной катастрофе.

После потери позиций русская армия имела все шансы их вернуть, так как порт-артурский гарнизон численно превосходил армию Оку, а по артиллерии превосходил многократно. Оку не исключал контратаки и поэтому приказал укрепиться на захваченных позициях, однако беспокоился он напрасно. Ему противостояли не решительные Суворов или Скобелев, а пассивные Фок и Стессель. Последние, как показали дальнейшие события, умели только вредить собственной стране и армии.

«Приехал Стессель – герой Порт-Артура, завтракал с нами» - записал в своем дневнике Николай Второй 17 февраля 1905 года. «Много говорили с ним про осаду». Если в понимании последнего русского царя военачальник, сдавший крепость врагу вместе с 32 000 солдат, 610 орудиями и горами боеприпасов, являлся «героем», то тогда неудивительно, что и в Первую мировую войну Россия с таким Верховным главнокомандующим обильно умылась кровью, а затем и вовсе в ней утонула во время Гражданской войны.

Пока Стессель гонял чаи с последним императором, тысячи русских солдат и матросов отправлялись в японский плен, откуда многие так и не вернулись. Преданные и проданные тем, кого царь иначе как героем не называл.

Благосклонен царь был и к цусимскому «герою» З. Рожественскому, опозорившему российский флот на века. И лишь общественное негодование заставило «царскосельского суслика» отдать «героев» Порт-Артура и Цусимы под суд, который для них закончился суровым приговором и… царским помилованием.

Когда говорят о роли личности в истории, неплохо бы рассмотреть и обратный вариант – роль ничтожества в истории. Того самого августейшего ничтожества, при котором русская армия и флот деградировала до такого состояния, что даже враги испытывали чувство сострадания к некогда могучему и сильному противнику. Ведь вся русско-японская война - это ярчайший пример того, как воевать нельзя.

Самое обидное, что после позорной Крымской войны августейшие бараны опять наступили на те же самые грабли, что говорит о полном отсутствии умственных способностей и умения руководить хоть чем-то.

Характерный пример: обороной Порт-Артура руководили два... командующих. Упомянутый выше А. Стессель и комендант порт-артурской крепости, генерал К. Смирнов. Артиллерией Порт-Артура также заведовали два начальника – генералы А. Белый и В. Никитин. Кто и за что из них отвечал, похоже, не знали они сами вплоть до конца осады. Тем более этого не знал Николай Второй, который больше отвлекался на стрельбу по воронам и кошкам, чем на вести с фронта.

Ещё пример: главный инспектор артиллерии, великий князь Сергей Михайлович Романов руководил русской артиллерией из… Парижа. Попутно участвуя в коррупционных схемах, лоббируя при помощи балерины Матильды Кшесинской интересы французского оружейного концерна Шнейдер. В результате действий этой, как сказали бы сейчас, преступной группы, в Первую мировую войну Россия вступила без тяжелой артиллерии. Хотя до войны многие фирмы, например, Крупп и Виккерс, предлагали вооружить русскую армию первоклассной артиллерией. Но все упиралось в деликатные вопросы «откатов», которые мадам Кшесинская решала исключительно с оглядкой на фирму Шнейдер.

Коль уж речь зашла о ничтожествах, то неплохо поговорить и о личностях. Остается только догадываться, что было бы с военачальниками типа Стесселя-Фока-Куропаткина, если бы они в 1941-45 годах теряли дивизии в гаоляне, «задерживали» неприятеля, стараясь при этом не ввязываться в бой, сдавали бы крепости, не утратившие возможность к сопротивлению, топили бы целый флот, поставив его под расстрел вражеской эскадры, а после этого как ни в чем не бывало приезжали бы погонять чаи с Верховным и «потрещать за жизнь»?

Согласитесь, представить такое невозможно. Однако августейшим бездарям и разрушителям страны ставят памятники и даже канонизируют, а победителей, совершивших невозможное, всячески поносят. В этом и заключается парадокс нашей истории.

В России героем и даже святым может стать абсолютное ничтожество, а вот настоящие, великие правители, поднявшие страну на недосягаемые высоты, чаще всего оплевываются и шельмуются.

Хотя достаточно посмотреть всего на один город – китайский Порт-Артур 1905 и 1945 года, чтобы понять, кто кем был на самом деле и что сделал для страны. Или сравнить оборону Цзиньчжоу и Брестской крепости. В первом случае львы проиграли из-за того, что ими руководили бараны, а во втором случае львы ушли в бессмертие, совершив беспримерный подвиг.

На этих примерах и видна разница в роли личности и ничтожества истории одной и той же страны.